- Жнец? - недоуменно переспросил Милон.
- С Дельтой не шутят.
Найл, решив, что пара минут под деревом развеет вызванную едой сонливость, подхватил жнец и двинулся следом за Милоном. Поднялся и Манефон.
Когда Милон пригнулся, собираясь поднырнуть под ветви, те, показалось, чутко вздрогнули. Найла вдруг пронзило ощущение немой угрозы. Шевеление напоминало жадное желание голодного животного. Найл невольно остановился и крикнул:
- Эгей, осторожнее там!
Но не успел договорить, как дерево захлопнулось, будто ловушка тарантула-затворника. Милон пронзительно вскрикнул; голос донесся уже из-под ветвей, сомкнувшихся, словно кулак.
Найл вскинул жнец, собираясь пальнуть, но вовремя сдержался. В этой трепещущей груде листьев, притиснутых к стволу, невозможно было различить, где находится Милон. Однако истошное "Помогите!" вывело его из оцепенения. Нацелясь на макушку дерева, Найл нажал на спуск и плавно повел стволом из стороны в сторону. Дерево зашипело рассерженной змеей, посыпались отрезанные ветки, обдавая на лету брызгами сока. Но нижние сучья, похоже, продолжали упорствовать. Более того, они сжали ствол с такой силой, что некоторые даже затрещали. Дерево стало заваливаться. Найл отпрыгнул, и тут крики неожиданно смолкли.
Один из сучьев ударил с такой силой, что сшиб Найла с ног. Дерево рухнуло в нескольких метрах.
Отгибать ветви было неимоверно трудно, все равно что разжимать намертво стиснутый кулак. Однако здоровяк Манефон совладал-таки с одной из них и крикнул:
- Я его вижу! Жнец сюда!
Найл подал оружие. Манефон, примерившись, аккуратно отрезал кусок двухметровой длины. Ветви внезапно разжались. Разметав их в стороны, Симеон вызволил Милона. Лицо у юноши было синюшное, одежда набрякла кровью.
Склонясь над неподвижным телом, Симеон разорвал на нем тунику и приник ухом к его груди.
- Дышит. Принесите кто-нибудь воды. - Подоспел со своей флягой Доггинз. Симеон плеснул пригоршню воды Милону на лицо, другой стер у него кровь со лба. Найл со злостью смахнул слепня, пытавшегося пристроиться у Милона на груди. Насекомое отлетело в сторону. Милон открыл глаза и попытался повернуть голову.
- Как ты?
Милон попытался ответить, но язык плохо повиновался. Слепень опять попробовал пристроиться и шлепнулся оземь от удара ручищи Манефона; секунда, и он хрупнул у него под ногой'/воздух наполнился специфическим запахом.
Они освободили Милона от туники и омыли ему тело Холодной водой: выяснилось, что кожа у бедняги сплошь усеяна язвочками и царапинами. Создавалось впечатление, что кожа проколота тысячей шипов. Помимо этого, у него из обеих ноздрей шла кровь. Когда Симеон взялся ощупывать ему конечности, выясняя, нет ли переломов, Милон, стиснув зубы, судорожно всосал воздух и лишился чувств.
Симеон поглядел сверху вниз на раздувшуюся лодыжку.
- Переломов, по-видимому, нет. Но ходить он не сможет несколько дней.
Доггинз досадливо застонал.
- Что же теперь делать?
- Есть только два пути. Или соорудить носилки и отнести его назад, или оставить здесь. Милон открыл глаза.
- Идите дальше, - заплетающимся языком пролепетал он.
Товарищи переглянулись меж собой.
- Придется мне остаться с ним, - сказал Симеон. - В одиночку ему здесь не продержаться.
Милон попытался приподняться на одном локте.
- Ничего, продержусь. Ничего мне не сделается. В конце концов, я сам во всем виноват...
- Да уж точно, дурня ты кусок,- сердито сверкнул на него глазами Доггинз.
- Нет, это моя оплошность, - вмешался Найл. - Меня пытались предупредить. - Товарищи недоуменно посмотрели на него. - За несколько минут до того, как он сунулся под дерево, начала щипаться трубка, - он вынул се из кармана. - А я не догадался.
- Предупредить, говоришь? - Симеон непонимающе поглядел на цилиндр. А ей-то откуда может быть известно? Это же всего-навсего механизм.
- Да, но способный читать мысли,- Найл скинул трубку обратно в карман.- Так вот, не сообразил вовремя. Мне надо было догадаться еще тогда, когда мы возились с тем розовым цветком, вторым по счету. Он действовал на порядок проворнее, чем первый. Это потому, что мы находимся ближе к центру силы. Поэтому дереву не приходится дурманить добычу газом, ему сподручнее брать свое за счет быстроты. Оно действует скоростью.
- Если действительно так, - заметил Доггинз, - то чем ближе мы подходим к центру, тем для нас опаснее.
Найл пожал плечами, но ничего не сказал.
Вес сидели в угрюмом молчании, наблюдая, как Симеон обрабатывает раны Милона. Едва он успевал их помыть, как те снова начинали сочиться кровью. Сам Милон наблюдал за этой процедурой со странноватой отрешенностью.
- Оно, наверно, впрыснуло, какую-нибудь отраву или наркотик. Я почему-то ничего не чувствую.
Через несколько минут он снова потерял сознание. Симеон все, что годилось для перевязки, извел, чтобы остановить кровотечение. Через минуту повязки уже набрякли.
- Боюсь, он прав, - удрученно сказал Симеон. - Дерево, должно быть, впрыснуло что-нибудь, от чего перестала свертываться кровь. Чего доброго, еще час, и он истечет на нет.
- Чем можно ему помочь? - требовательно спросил Доггинз.
- Грязь бы помогла. И листья куста сувы.
- Как они выглядят?
- Продолговатые такие, посередине лиловая ягода наподобие виноградины.
- Мне кажется, я что-то такое видел возле тропы, на полпути сюда, припомнил Манефон.- Темно-зеленые листья, вроде плюща.
- Совершенно верно.
- Схожу надергаю.
- Ради Бога, осторожнее. Не хватает нам еще одной потери.
Когда Манефон удалился, они попробовали замесить раствор в парусиновом ведре, засыпая в воду почву. Результат получился никудышный, грунт был до странности сухим и сыпучим.
- Там возле куста с розовым цветком, судя по звуку, должен был протекать ручей,- заметил Найл.
Симеон с тихим отчаяньем оглядел повязки, сквозь которые капля за каплей точилась кровь.
- Ладно, попробуй.
В одной руке Найл нес жнец, в другой парусиновое ведро. Двигался он с большой осторожностью и сделал порядочный крюк, избегая встречи с розовым цветком. Неподалеку находился околок с гадючьими ивами. Лишь удостоверившись, что с ветвей свисает серый мох, Найл решился протолкнуться через них. На той стороне действительно оказался ручей. Пологие берега покрывала изумрудно зеленая трава и меленькие цветки. С шелестом раздвигая стебли так. что обнажалась почва, Найл спускался к воде. Цветки прятались стебельками в грунт, оставляя снаружи лишь кончики головок. Найл ступал осмотрительно, стараясь без толку не давить растения.