- Тебя ждет Кассилл, - отрывисто произнес Толлер. - Хорошо, что домой ты поедешь не одна.
Джесалла кивнула.
- Не просто хорошо, а очень хорошо. А то тебе неровен час взбрело бы в голову и его забрать в небо.
- Что за глупости? Мальчик не увлекается полетами.
- Он и ружьями не увлекался, пока ты его не заставил мастерить эти проклятые мушкеты. Теперь я вижусь с ним едва ли чаще, чем с тобой.
- А, так ты из-за этого? - Толлер остановил ее в многолюдном коридоре с высоким потолком и дождался, когда группа чиновников отойдет на солидное расстояние. - Что же ты ночью не сказала?
- Разве это бы изменило твои планы?
- Нет.
Джесалла поморщилась.
- Тогда что толку было говорить?
- А что толку вообще приезжать во дворец? Чтобы причинить мне боль?
- Боль? Ты сказал - боль? - Джесалла недоверчиво рассмеялась. - До меня дошли слухи о твоей безумной выходке, о дуэли с этой бестией Каркарандом или как там его...
Толлер растерянно заморгал - он не ожидал, что жена сменит тему.
- У меня не было другого выхода...
- А теперь тебя за каким демоном тянет в небо? Знаешь, Толлер, каково женщине, чей муж скорее готов погибнуть, чем с нею жить?
Толлер искал подходящий ответ, делая вид, будто ему мешают говорить двое чиновников с конторскими книгами, подошедшие слишком близко. Чиновники с нескрываемым интересом глядели на них. Возникла одна из тех ситуаций, когда жене удавалось вызвать у Толлера почти сверхъестественный страх. На красивом бледном овале ее лица застыло хмурое выражение, в серых глазах светился ум, с которым Толлер вряд ли мог тягаться. Толлер не помнил случая, когда бы он ухитрился ее переспорить, особенно если речь шла о чем-нибудь важном.
- Понимаю, у меня пока мало доказательств, но времена наступают тяжелые, - медленно проговорил он. - Я делаю лишь то, что должен, и особой радости от этого не испытываю... - Видя, что Джесалла недоверчиво качает головой, он не закончил фразу.
- Не лги мне, Толлер. И себе не лги. Ты же просто счастлив.
- Чепуха.
- Ответь мне на один-единственный вопрос. Ты часто вспоминаешь Леддравора?
Толлер снова был сбит с толку. Он вызвал в памяти, а затем изгнал из нее облик военного принца, с которым сошелся в смертельном поединке, когда их корабли совершили посадку на Верхнем Мире. Если бы не Леддравор, жизнь Толлера сложилась бы совершенно иначе.
- Леддравора? А почему я должен его вспоминать?
Джесалла улыбнулась той приторной улыбкой, которая часто предшествовала ее самым коварным и жестоким ударам.
- Потому что ты - из того же теста. - Она отвернулась и быстро зашагала по коридору, лавируя в толпе с грациозной легкостью, которой Толлер мог только завидовать.
"Никто не вправе говорить мне такие слова", - с тревогой подумал он, бросаясь вдогонку, но успел поравняться с женой лишь на переднем дворе, в ослепительном сиянии солнца. Кассилл уже вывел синерогов из стойла.
Сын Маракайнов ростом пошел в отца, но материнские черты бросались в глаза. Он был долговяз и мускулист и мог, как довелось узнать Толлеру, без передышек и видимой усталости бежать по два-три часа. От матери ему достались изящно очерченный овал лица и задумчивые серые глаза под пышной черной шевелюрой.
- Добрый утренний день, мама, - сказал он, и тотчас все его внимание переключилось на Толлера. - Я привез образцы новых зарядных шариков. На испытаниях ни один ствол не подвел, все остались целы и невредимы, так что можем хоть сейчас делать надежные мушкеты. Хочешь посмотреть? Они в седельной сумке.
Толлер поймал холодный пристальный взгляд Джесаллы.
- После, сынок. Не сегодня. Поручаю это вам с Роблем. Подумайте насчет промышленного изготовления. А у меня сейчас другие дела.
- Ах, ну да! - Кассилл поднял брови и посмотрел на отца, не скрывая обожания. - Так это правда? Ты летишь на первой крепости?
- Приходится. - Толлер вздохнул - ему бы хотелось, чтобы сын отреагировал как-нибудь иначе. Но что поделаешь, если почти вся твоя жизнь прошла в разъездах по поручениям короля, и мальчик вырос, можно сказать, без отца. Толлер часто корил себя за это, но корил молча. Сын видел в нем знаменитого искателя приключений и считал, что таким отцом можно только гордиться. Даже после того, как мальчик всерьез увлекся новой наукой, металлургией, между Толлером и Джесаллой не возникло соперничества за сыновнюю душу, но теперь взаимоотношения сторон в треугольнике изменились, и далеко не самым простым образом. И вдобавок именно тогда, когда Толлер был по горло в делах. Первые две небесные крепости построили в считанные дни; за такой срок невозможно предусмотреть весь риск намеченного старта, а тот уже заполнил все мысли Толлера, и оттого остальное казалось ему слегка нереальным. Душой он уже несся ввысь, в опасные синие просторы, и досадовал, когда дела земные прерывали его полет.
- Я еще сегодня успею поговорить с Роблем, - сказал Кассилл. - Тебя долго не будет?
- В первый раз - дней семь, наверно. Многое зависит от того, насколько гладко пройдут испытания.
- Желаю удачи, папа. - Кассилл пожал Толлеру руку, затем придержал на поводу синерога матери. Она взлетела в седло, как заправская наездница, даже юбка на ней была с разрезом, чтобы не стеснять движений.
- А ты не хочешь пожелать мне удачи?
Джесалла смотрела на Толлера сверху, и гнев на ее лице уживался с печалью. В прическе точно кокарда поблескивала серебряная прядь.
- С какой стати? Разве ты не уверял, что полет будет совершенно безопасен?
- Да, но при чем тут это?
- До свидания, Толлер. - Джесалла развернула синерога и поехала к воротам. Кассилл недоумевающе посмотрел ей вслед.
- Папа, что-нибудь не так?
- Ничего такого, чего мы не сможем исправить, сынок. Хорошенько заботься о матери.
Кассилл вскочил в седло и двинулся следом за Джесаллой. Толлер проводил их взглядом и, как слепой, побрел обратно во дворец, навстречу людскому потоку. Он не прошел и десятка ярдов, когда услышал за спиной торопливые женские шаги. Ему тут же взбрела в голову сущая нелепица: это Джесалла решила вернуться, чтобы помириться прямо сейчас. Он повернулся на каблуках, и радость мигом сменилась разочарованием: к нему спешила невысокая брюнетка лет двадцати пяти, в шафрановом мундире небесного капитана, на плечах синие полоски, эмблема наспех сформированной Небесной Службы. Лицо приметное, с волевым подбородком, пухлыми тубами и густыми не по моде бровями, которые как будто собирались нахмуриться.
- Лорд Толлер, - выпалила она, - можно с вами поговорить? Я - небесный капитан Бериза Нэрриндер. Мне уже несколько дней не удается с вами встретиться.
- Простите, капитан, - сказал Толлер. - Вы выбрали самое неподходящее время.
- Милорд, это отнимет всего минуту. А дело весьма серьезное.
Толлер пристально взглянул на женщину, которую не смутил его отказ. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что она довольно привлекательна, вот только мундир на ней выглядит дико. Тотчас он спохватился и рассердился на себя, а еще - на королеву Дасину, у которой вошло в привычку лезть в дела мужа. Это по ее настоянию в Небесную Службу стали зачислять женщин, а еще она убедила короля, чтобы добровольцев женского пола набирали в экипажи боевых небесных кораблей и крепостей.
- Хорошо, капитан. В чем суть этого весьма серьезного дела?
- Мне сказали, что вы лично запретили участие женщин в первых двенадцати подъемах. Это правда?
- Да, правда. И что с того?