Снэйп-Малютка был простым деревенским костоправом, но рыцарь так божился, ругался и изрыгал хулу на всех святых и даже на самого господа бога, что аббатиса вынуждена была исполнить его просьбу.
Когда маленький человечек вошел в комнату, для него подставили скамеечку, чтобы он мог как следует осмотреть больного.
Мать Геновева вышла в трапезную.
- Пошлите за девочкой, - сказала она тихо.
Послушница с лисьей мордочкой долгое время затаив дыхание стояла подле кустов, вытянув худую шейку. Ей хотелось до конца дослушать рассказ мальчика.
...- После этого он бросил свой меч, и тот зазвенел так, точно заплакал. Тогда Роланд поднял его и прижал к губам, и он видел, как на мече выступили слезы...
- Это сам Роланд заплакал? - спросила леди Друриком, подозрительно шмыгая носом.
- Да нет, господи, ты опять все перепутала, - это заплакал Дюрандаль, его меч!32 - сердито ответил сын кузнеца.
Тогда послушница, кашлянув, сказала:
- Леди Друриком, мать настоятельница ждет вас в трапезной.
Слезы, не скатываясь, стояли в коротких черных ресницах Джоанны. Боясь, чтобы монашка их не заметила, девочка шла с высоко поднятой головой.
Джек некоторое время ждал, что она обернется и подаст ему знак, но Джоанна важно прошла в ворота.
Тогда, сердито дергая за повод, Джек отвязал осла. Тут только он вспомнил о свидетельстве, которое Джоанна передала ему для Уота Тайлера.
Вытащив документ, он первым делом посмотрел на подпись. Да, верно, Джоанна подписалась круглыми, ровными буквочками - этому тоже нужно поучиться! Но все остальное было выведено явно другой рукой.
Свидетельство гласило:
"Я, Джоанна Друриком, дочь сквайра сэра Лионеля Друрикома из графства Кента и леди Элеоноры Дургэм из графства Мидльэссекс, заявляю, что податель сего был нагло обманут итальянским купцом, который хотя и подарил мне шелк и застежки, но увел у этого парня осла и не заплатил ему за службу.
Прошу королевских приставов, бейлифов и сотских не обвинять его в бродяжничестве. Должен же он как-нибудь вернуться домой, а он не может летать по воздуху. Но он не бродяга, и я это удостоверяю.
Дано в сорок восьмой год царствования короля Эдуарда III, двадцать девятого сентября в Друрикоме, в Кенте.
Джоанна Беатриса Друриком".
Свидетельство было написано по-английски, так, как и было велено королем33.
Глава V
- Тебя послал сэр Гью? - нетерпеливо крикнула мать Геновева, когда девочка подняла на нее глаза. - Откуда он узнал обо всем? Почему ты плачешь?
- Я не плачу. Я сама сказала ему, - с достоинством ответила Джоанна. Мы не должны красть у этого парня осла... Я так и сказала: "красть"...
Мать Геновева в удивлении подняла свои тонкие брови.
- ...и я продиктовала Аллану свидетельство... и поставила печать...
- Сэр Гью имеет какие-нибудь известия от сына из Анжу? - перебила ее настоятельница.
- Нет. Но война, говорят, кончилась. Сэр Тристан скоро вернется. Черный принц посвятил его в рыцари, и сэр Тристан приедет в золотых шпорах...
"Он вернется домой скорее, чем ты думаешь, - пронеслось в голове аббатисы, - но его внесут вперед ногами, и ему уже не понадобятся его золотые шпоры. Но, боже мой, чего же в таком случае хочет от меня эта маленькая дура?"
Только теперь она обратила внимание на наряд Джоанны:
- Почему ты так одета? Что тебе от меня нужно?
- Я пришла жить у вас, - ответила Джоанна спокойно. - Джек говорит, что леди должны уметь читать, писать и играть на арфе. Я больше не вернусь к сэру Гью...
За стеной глухо раздался стон. Сердце монахини забилось.
- Подожди меня, - сказала она быстро. - Мать Агата, проводите девочку в библиотеку.
Снэйп-Малютка осторожно прикрыл больного одеялом. Щеки рыцаря ввалились до того, что под кожей ясно обозначились зубы.
- Ну? - коротко глянув, спросил больной.
- Доблестный рыцарь в разное время получил четырнадцать ран, - сказал костоправ почтительно, - но ни одна из них не приведет его к смерти.
- От чего же, по-твоему, я умру? - ясным голосом спросил рыцарь.
- Гной, скопившийся в небольшой кишке, распространился по всему вашему телу. Когда он дойдет до сердца, вы умрете. И это, конечно, от негодной французской пищи. За всю свою долгую жизнь я не видел, чтобы от такой болезни умирал англичанин.
Больной не отрываясь смотрел в окно. Он видел скучное небо Кента, и зеленые холмы, и далеко подле леса белые камни римской дороги.
- Поднимите мои подушки! - приказал он.
Из-за стены в келью донесся звонкий девичий голос. Мать Геновева нетерпеливо пошевелилась в кресле.
- Кто это у вас распевает французские песни? - спросил рыцарь, напряженно прислушиваясь. - А я думал, что здесь можно услышать только литании34 и молитвы. - Он через силу улыбнулся. - Если бы я не знал, что девчонку и на веревке не затащишь в монастырь, я поклялся бы, что это поет маленькая Джоанна.
Мысли сэра Тристана немедленно приняли новое направление.
- Где нотариус? - спросил он резко.
- Не лучше ли раньше позвать священника? - предложила мать Геновева.
Рыцарь скрипнул зубами.
- Нотариуса! - сказал он хрипло.
Низко кланяясь, в келью протиснулся одутловатый, плешивый человек. За ним шел оборванный мальчишка-клерк с чернильницей у пояса и гусиным пером за ухом.
- Пить! - сказал умирающий.