Высшая Система установила для человечества основные правила или тактику жизни: "Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы" (Мф. 6:34).
В Евангелии содержится достаточно много косвенной информации о повторах жизненных циклов - реинкарнации. Очевидно также, что в текстах Нового Завета должна быть информация о приблизительных сроках развития нашей современной формации. Попробуем отыскать ее и понять.
Итак, речь идет о некоторых данных, связанных с летоисчислением либо другими признаками, определяющими сроки жизни человечества. В Евангелии есть несколько таких эпизодов, важность которых подчеркнута неоднократным привлечением внимания к текстовому сюжету.
Это сюжеты о хлебах и рыбах: "Он взял пять хлебов и две рыбы, воззрев на небо, благословил и преломил хлебы и дал ученикам Своим, чтобы они раздали им; и две рыбы разделил на всех. И ели все и насытились. И набрали кусков хлеба и остатков от рыб двенадцать полных коробов. Было же евших хлебы около пяти тысяч мужей" (Мр. 6:41-44).
Известный евангельский сюжет в привычном для нас понимании повествует об одном из чудес, сотворенных Христом. Но попытаемся понять главное: демонстрировал ли Христос вообще чудеса своим современникам? Да, он исцелял больных, представляя чудеса эффективности своего врачевания. Как он это делал и какой смысл этому придавал - современники, скорее всего, не обратили внимания. Врачеватели были всегда. Были менее сильные, были более сильные и Христа могли воспринимать как одного из них. Иисус постоянно запрещал своим ученикам или исцеленным говорить о его чудесных делах и говорил фарисеям, требующим от него знамений, что таковые им даны не будут. Да и сама смерть Христа говорит о том, что народ в своей массе никаких чудес от этого Человека не видел и не воспринимал не то что миссии, но и хоть какой нибудь значимости, выделяющей его на фоне разбойника Вараввы.
Могло ли такое быть, если бы Христос накормил сначала пятью хлебами пять тысяч человек, а затем семью четыре тысячи? Скорее всего нет.
Важно также вспомнить, что летописцы и историографы того времени не оставили практически никаких записей о событиях, связанных с жизнью Христа, и это лишний раз подтверждает, что современники не были поражены происходящими событиями, которые практически не выходили за рамки каждодневного, обыденного.
Такая гипотеза находит подтверждение в текстах Евангелия, повествующих о том, как Христос идет по воде и входит в лодку: "И вошел к ним в лодку; и ветер утих. И они чрезвычайно изумлялись в себе и дивились; ибо не вразумились чудом над хлебами, потому что сердце их было окаменено"(Мр. 6:51-52).
Как видно из текста, ученики вовсе не были изумлены чудом с пятью хлебами, свидетелями и участниками которого они были, хотя если это событие представить в реальности, то вряд ли кто-либо из его участников остался бы равнодушным и не изумился бы этому истинному чуду. Но Христос здесь говорит о том, что понять нужно было не умом, а сердцем, т.е. верой. Тем самым он хотел подчеркнуть, что умом понять это человеку - его современнику - не дано. Чтобы выделить эту мысль, по сюжету повествования дан яркий фон истинного чуда движения Иисуса по поверхности бурлящего моря.
Тема хлебов настолько важна, что Христос эмоционально обращается к своим непонимающим ученикам: "Еще ли не понимаете и не разумеете? Еще ли окаменено у вас сердце? Имея очи, не видите? Имея уши, не слышите? и не помните? Когда Я пять хлебов преломил для пяти тысяч человек, сколько полных коробов набрали вы кусков? Говорят Ему: двенадцать. А когда семь для четырех тысяч, сколько корзин набрали вы оставшихся кусков? Сказали: семь. И сказал им: как же не разумеете? (Мр. 8:17-21).
Важно заметить, что здесь Христос напоминает ученикам великое пророчество Исаии: "Слухом услышите - и не уразумеете, и глазами смотреть будете - и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих". То самое пророчество, которое предрекало глобальный характер миссии Христа, открывающей путь человечеству к новой эре Царства Небесного на Земле.
Очевидно, что эта числовая информация чрезвычайно важна, ибо Христос еще раз возвращается к ней, несмотря на весьма сжатую форму изложения текстов Нового Завета. Что же это за таинственные числа, которым уделено столь много внимания, и о каком чуде кормления нескольких тысяч людей пятью или семью хлебами идет речь?
Вспомним известные каждому слова из Евангелия: "Не хлебом единым жив человек, но и всяким словом божьим". Христос собрал народ - в первом случае пять тысяч, во втором - четыре, для того чтобы учить, т.е. передать слово от Бога или, как принято говорить, слово Божье, и вполне вероятно, что именно такой, аллегорический смысл несут слова евангельского текста. Христос как бы напутствует духовно народы в дальний путь: "Если неевшими отпущу их в домы их, ослабеют в дороге, ибо некоторые из них пришли издалека..."
Не об истории ли древних народов здесь идет речь? "Пришли издалека". Как бы в подтверждение этой догадки звучат другие слова: "Жаль мне народа, что уже три дня находится при Мне, и нечего им есть". Христос говорит от имени Бога, и исчисление времени в три дня может соответствовать тысячелетиям в условиях высокой плотности информации. С мерой времени в один день мы уже сталкивались в текстах Ветхого Завета, когда речь шла о сотворении мира. Та же это плотность времени или иная, связанная с миссией Христа, остается только догадываться.
Информативно раскрывается евангельский сюжет, связанный с самим процессом кормления народа: "И взяв семь хлебов и воздав благодарение преломил и дал ученикам Своим, чтобы они раздали народу". Если принять выдвинутую гипотезу, то слово от Бога несут народу ученики Христа, а мы уже знаем, что этот процесс не определен только лишь эпохой современников Христа - человека.
Совершенно идентичный процесс описывается в сцене с пятью хлебами и двумя рыбами.
В обоих сюжетах каждый раз народ насыщается и уносит с собой еще то двенадцать, то семь коробов кусков хлеба. Быть может, здесь речь идет о том запасе важнейшей жизненной информации, которая будет помогать людям в их каждодневных заботах.
Важно понять, почему в Евангелии приведены два одинаковых сюжета. Дублируют ли они друг друга или содержат различную, но дополняющую информацию. В этой связи следует обратить внимание на то, что в первом сюжете фигурируют пять хлебов и две рыбы, во втором - семь хлебов и немного рыбок. Но тогда почему во втором сюжете упоминаются только семь хлебов, а рыбок немного. Ведь две рыбы также немного. Возможно, что речь идет о доминирующей составляющей материальной жизни с повседневными земными заботами.
Легко понять, что, сложив пять хлебов и две рыбы, мы получим то же число семь. Не о семи ли днях недели здесь идет речь? Интересно заметить, что оставшихся кусков набрали разное количество. От пяти хлебов и двух рыб двенадцать полных коробов, а от семи хлебов - только семь, да к тому же не коробов, а корзин, хотя евших было меньше. А ведь речь шла о народе, который, по нашей версии, пришел издалека, т.е. имеет древнюю историю. Случайны ли эти числа? Двенадцать может означать число месяцев в году, но что означает вторая семерка? Можно предложить версию, согласно которой сделать полный числовой расклад.
Если человек серьезно относится к своему духовному развитию и соотношение материальных и духовных забот 5:2, то он нормально живет каждый год, т.е. у него хватает запасов (полных коробов) на двенадцать месяцев. Если же он все семь дней занят земными делами, и лишь между прочим заботится о духовном (немного рыбок), то его запас на каждый год жизни невелик - всего семь корзин.
Тогда о каком же запасе здесь идет речь? Если хлеб - это слово от Бога, то такое слово должно прежде всего порождать любовь в душах людей, чтобы запаса любви хватило на каждый год жизни человека.
Вернемся еще раз к первому эпизоду притчи: "И набрали кусков хлеба и остатков от рыб двенадцать полных коробов". А во втором сюжете: "И набрали оставшихся кусков семь корзин".
В первом случае подчеркивается, что коробы полные и их содержимое - хлеб и рыба. Хлеб должен символизировать земную духовность человека, выраженную его способностями и талантами. Рыба как символ христианства - любовь как основную ценность человеческого бытия, определенную Богом в первой и второй заповедях. Итак, духовность и любовь, порожденная христианской верой, предопределяют нормальную жизнь человека двенадцать полных месяцев в году.
Но слово от Бога может порождать только земную духовность человека, которая даст ему возможность решать свои каждодневные проблемы, но не позволит накапливать должную любовь. С таким запасом "из семи корзин" трудновато прожить нормально весь год. И не случайно Христос возвращается к теме хлебов в эпизоде с "закваской фарисейской" и с возмущением говорит своим ученикам: "Еще ли не понимаете и не разумеете? Когда Я пять хлебов преломил для пяти тысяч человек, сколько полных коробов набрали вы кусков?.."
Если следовать выдвинутой гипотезе, то нормальный цикл развития предусмотрен в первом сюжете - о пяти хлебах и двух рыбах, второй сюжет символизирует проблемный характер развития, но все же развития, а не стояния на месте: "Уже три дня стоят при Мне".
Мощное развитие духовности было открыто для человечества началом христианской эры, и этим путем пошли многие. Только одни - накапливая любовь, а другие - тратя духовность на решение своих насущных проблем.
Если версия имеет основания, то важное значение несет и следующая информация сюжетов, связанная с численной оценкой народов.
В первом случае, назовем его благополучным, - около пяти тысяч, во втором, менее благополучном, - около четырех тысяч. В первом сюжете подчеркивается, что евших было около пяти тысяч мужей. Но почему мужей? Разве окружение Христа, а тем более народ, не включало женщин? В Евангелии нет лишних слов, почему подчеркнут именно мужской род в исчислении. Не о пяти ли тысячах лет здесь идет речь? Тогда мы можем получить полную информацию о временн?ых рамках нормального цикла развития нашей формации: "Если неевши отпущу их в домы их, ослабеют в дороге, ибо некоторые из них пришли издалека".
Второй сюжет определяет аналогичное число четырьмя тысячами. Что это конкретное ограничение жизни нашей формации при проблемном образе жизни или всего лишь сравнительная аллегория? Процессы клеточного уровня, как мы знаем, моделируют жизнь людей, а жизнь каждого из нас в той или иной мере моделирует жизнь всего человеческого общества. Не секрет, что люди диалектического образа жизни и мыслей живут дольше и без особых проблем. Возможно, что и в евангельских сюжетах о хлебах даны две образные модели, определяющие продолжительность жизни нашей формации, ведущей правильный и проблемный образ жизни. Поскольку каждому человеку, как правило, не дано знать о дне своей смерти, то, скорее всего, и человечеству такая конкретная информация не могла быть сообщена абсолютно достоверно, а были установлены некоторые вероятные пределы или, как принято говорить, вилка продолжительности жизни.
Далее следует важный вопрос: от каких событий следует вести отсчет времени - от начала эпохи христианства или ветхозаветной древности?
Во втором сюжете сказано о древнем народе, который "пришел издалека". Можно предположить, что речь идет об иудеях, исшедших из Египта. Тогда отсчет времени может вестись именно от этого события, связанного с законами Ветхого Завета, установленными Моисеем.
Ранее мы смогли убедиться, что Христос признал эпоху ветхозаветного этапа жизни человечества. Единство и преемственность Нового и Ветхого Заветов подчеркнуты в сюжете преображения Христа: "И преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие". (Мф. 17:2-3).
Может быть, явление Моисея и Ильи определяет преемственность исторического развития, и, как следствие, признание первичного ветхозаветного периода жизни современной формации.
Итак, возможны две версии: отсчет времени начинается либо от момента, названного в Библии Исходом из Египта, либо от рождества Христова.
В первом случае, согласно выдвинутой гипотезе, человечество сегодня находится на грани истечения названного срока, во втором - где-то на середине пути. Причем по первой версии развитие протекает с неплохими результатами, поскольку четырехтысячелетний барьер уже давно минул, по второй - возможны варианты.
Выявленные ранее этапы жизни человечества, включая ветхозаветное детство, склоняют логику рассуждений к первому варианту, предопределяющему истечение отпущенного времени для развития современной формации и начало важного этапа перехода в новую формацию бытия - Царства Небесного.
Можно ошибиться во временн?ых границах, но в Евангелии есть и другая качественная информация, определяющая наступление конца нашей формации, и содержится она прежде всего в Нагорной проповеди. Окружавшие Иисуса ученики спрашивали: "Скажи нам, когда это будет? И какой признак Твоего пришествия и кончины века?" Что они подразумевали под кончиной века, неизвестно. Ведь Христос только что говорил о разрушении храма, могли ли ученики понять его, когда кончину века связывали с разрушенным храмом? Возможно. Но главная мысль звучит дальше, когда Христос связывает грядущий конец с проповедью Евангелия на всех языках по всей Вселенной. Почему по Вселенной? Что это - образное сравнение или опять же важная информация о качественно новом этапе жизни и работы человечества на более высоком системном уровне - Вселенной?
Далее Христос описывает духовное состояние человечества и дает картины страшных катастроф, которые оно может породить.
Можно было бы углубиться в анализ информации апокалипсиса, что уже неоднократно проводилось многими и во все времена. Но не будем делать этого, чтобы сохранить настроение оптимизма и веры в будущее, изначально установленное в этой книге. Не будем говорить о мрачном и тяжелом - все это, к сожалению, с нами, мы это хорошо знаем и порой переживаем в своих судьбах.
Информация апокалипсиса может восприниматься и оцениваться весьма субъективно, и скорее всего, она связана не только с конкретными событиями, но и с общим состоянием духовной и физической жизни человечества, характеризующим его старость.
Как мы уже убедились, конец века не предопределяет гибели Земли и всего живого. С точки зрения известных нам диалектических законов это качественный переход к новой формации жизни человечества, связанный с разрушением стереотипов всех уровней, возможно даже самого святого в душах людей.
Можно ли прогнозировать характер перехода в новую формацию, используя тексты Евангелия? Вероятно, можно, и информация, которой мы располагаем, позволяет предположить, что переход вполне может иметь эволюционный характер. Он угадывается из евангельской притчи о неводе: "Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и севши, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон" (Мф. 13:47-48). Можно предположить, что речь идет о возможности всего человечества войти в контакт с новой формой еще до истечения времени существования современной формации.
Поскольку "Царство Небесное подобно неводу, захватившему рыбу всякого рода", то можно полагать, что момент его наступления должен предшествовать началу известного отбора - фифти-фифти. Кто знает, не наступил ли этот период уже сейчас.
На Земле живет множество людей разных национальностей, цвета кожи, исповедующих различные религии. Помимо христианства великое множество исповедуют ислам, буддизм, иудаизм, а кто-то живет вне религий, интуитивно соблюдая основные заповеди бытия. Кто же из них может рассчитывать на переход в новое качество? Очевидно, ответ на этот вопрос можно также найти в Евангелии: "Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном" (Мф. 8:11).
Из приведенного текста можно заключить, что Царство Небесное открыто для представителей всех народов, живущих по законам диалектики Космоса. Христианам даны законы Евангелия, исламистам - Корана, но суть и задачи нашего земного бытия от этого нисколько не меняются.
Завершая анализ текстов Евангелия, хотелось бы еще раз обратить внимание на их высокую информационную плотность. Каждое слово настолько насыщено информацией, что порой с трудом воспринимается сознанием. Это видно на примере последнего отрывка, где речь идет о тех, кто "возляжет в Царстве Небесном". Дальнейший текст на первый взгляд несет смысловое противоречие: "А сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов". Однако это не так: Царство Небесное означает новое состояние человечества и пишется с заглавной буквы; царство - государственный, материальный уклад жизни народа, и это слово пишется со строчной буквы. Возможно, что здесь речь идет о приверженцах власти и материалистического пути развития.
Информация в текстах Нового Завета компактна и сбалансированна. Наиболее важные фрагменты и сюжеты описаны подробно, в развернутом виде и даже иногда с повторами. Сюжеты евангельского действия представлены в образной форме, доступной пониманию каждого читателя на уровне его интеллектуальных способностей. Так, например, известная сцена предательства Иуды раскрыта буквально в нескольких строках Евангелия и вошла в историю развития нравственности и взаимоотношений между людьми двумя словами - поцелуй Иуды.
Попробуем разобраться не в сути самого предательства, а лишь в действии, которое, согласно евангельскому сюжету, разворачивается молниеносно: "Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его. И тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его" (Мф. 26:48-49).
Попытка осмысления сцены предательства вызывает множество вопросов. Достаточно вспомнить, что буквально за несколько дней до этого события Христос торжественно и открыто вступил в Иерусалим, и толпы людей приветствовали Его, устилая путь своими одеждами и ветвями с деревьев: "И когда вошел Он в Иерусалим, весь город пришел в движение и говорил: кто Сей? Народ же говорил: Сей есть Иисус, Пророк из Назарета Галилейского" (Мф. 21:10-11).