ЛАБИРИНТЫ ПАМЯТИ
Этой ночью Абраму приснился голос. Тёплый, мягкий голос, который читал:
— Это «Ж» — неспроста! — и смеялся.
Почти семьдесят лет сумрак потерянной памяти не беспокоил его, и вот — они вернулись снова, тревожащие сны. Как будто этот остров, на котором отключилось всё магическое, что-то стронул в глубине его существа.
И там, во сне, Абрам вспомнил, что он любил его, этот голос. И любил эту женщину, которая читала ему книжку про смешного толстого медведя. У неё были тёмные глаза и густые чёрные ресницы. И такие длинные серёжки, похожие на золотых птичек с качающимися хвостиками. Она наклонялась обнять его, и серёжки тихонько звенели.
Мама⁈
Он проснулся и замер на кровати, боясь расплескать внезапное воспоминание, стараясь запомнить этот тихий звон, шелест платья и теплоту её объятий.
А потом подумал, что если постараться и расширить эту крохотную брешь, то могут вернуться и другие воспоминания, верно? Ну же! Сейчас он не был ни маленьким испуганным ребёнком, ни наивным одиноким юношей. Он был магом — честно скажем, весьма, весьма неплохим магом! И как говорила матушка кельда: если знаешь принцип движения магических потоков, то можешь понять и даже применить их в области, для тебя нехарактерной.
Попробовать пойти по тропе целения душ? Тогда, в пятьдесят пятом, когда он только-только оказался здесь, они пытались. Матушка кельда работала с ним долго. Но… Память оказалась запечатана так крепко, что пробиться к истокам они так и не смогли. Всё, чего удалось достичь — Абрама перестали мучать еженощные кошмары.
Может быть, стоит попросить её повторить попытку — теперь, когда воспоминания начали просачиваться? С настоящим целителем душ это будет куда как надёжнее. Абрам поднялся, подошёл к окну. Рассвет даже ещё не готовился заняться. Вокруг царила ночь.
Он вдруг испугался, что до утра эта трещина в бастионе заблокированных воспоминаний сможет закрыться. Что если он навсегда потеряет свой шанс?
Абрам решительно вернулся в постель. Так. Погружение в транс все маги продвинутых уровней отрабатывают, это для него несложно. А вот чтобы пройти по тропе забытой памяти… Попробуем припомнить, как это делалось…
СНЫ
Кельда
Вы не представляете, как я была счастлива, что наконец-то вернулась домой, к мужу под крылышко! И ещё я до посинения была рада тому, что разморозились все мои магические дары. Как же я, оказывается, сроднилась с ними! После нескольких часов вынужденной отключки такая нервозность во всём теле образовалась, хоть криком кричи. С чем бы сравнить? Ну вот как сидишь вынужденно в комнате со спёртым-спёртым воздухом, а потом на простор да на свежий ветер как выскочишь — и дышишь — не надышишься.
Вот и я. От восторга, что всё моё вернулось, я, кажется, начала хватать чужих эмоций с избытком. И, вроде, замечу, приторможу — а потом снова. Сперва аж запереживала, а потом думаю: да и бог с ним, само устаканится. С тем и уснула.
Чего я никак не ожидала — что так страшно во сне стрессану.
Бонька дурил. Этим летом ему исполнилось уже полтора года, он преизрядно подрос, и, к нашему глубочайшему с друидой сожалению, тушка обгоняла мозги. Нет, неправильно — ещё подумаете сейчас, что Боня у нас тупой! Напротив! Бонька был умный чрезвычайно. Умнее многих собак — даже тех, с которыми специально работала Андле. Но вот возраст и природа иногда перевешивали. Так что тушку вместе с мозгами перебарывали, скорее, гормоны. Гормоны требовали буйствовать, доказывать, что он тут самый сильный и страшный, нестись сломя голову и крушить то, что окажется в зоне досягаемости.
На «маму»-друиду он не бросался никогда — да на неё вообще ни один зверь никогда не бросался. Меня в присутствии барона Боня подчёркнуто обходил стороной. А вот сегодня, пока его рядом не было, решил напугать. Первых три попытки завершились кратковременным целительным сном — с пяти метров я вырубала его, что называется, одномоментно, дальше надо было только ловко отскочить, чтоб спящей тушей не придавило. Потом я его будила. Должен же он сделать выводы? Но гормоны пока успешно глушили глас разума. Боня фыркал, поднимался и пытался прикинуть, как бы напасть половчее. Кажется, к дури начала прибавляться злость, так что я решила, что пора добавить немного болевого, чтоб вразумился быстрее. Не хватало ещё на хозяйку агриться!
Бонька захрапел, демонстративно ковыряя копытами землю, и вдруг уставился куда-то в сторону, мимо меня. А потом наклонил голову и бросился туда. Одновременно пронзительно закричала Андле.
А меня словно ледяной водой облили. Откуда он здесь???
Ванька в этом сне был совсем маленький, шести лет ещё не исполнилось. Игорёха ушёл в лес с младшим рейнджерским отрядом, и ему без брата было скучно. И Ванька не придумал ничего умнее, чем удрать из детского сада и отправиться за мамой. У мамы всегда интереснее, ясное же дело. А то, что мама пошла на экспериментальную носорожью площадку, чтобы помочь тёте Андле вразумить подросшего Боньку — так это вообще здорово, пацанам рассказать — обзавидуются!
Он просочился через щёлку в заграждении и так здорово представил себе, как будет хвастаться перед пацанами, что не сразу понял, почему кричит тётя Ан…
Я не успевала!!! Носорог уже был слишком далеко, и моей целительской дальности не хватало даже чтобы просто замедлить его. Я бежала, не чувствуя тела. И я кричала:
— Беги! Сынок! Беги! Беги!!!
Мохнатая бурая туша почти уже догнала маленькую фигурку. И тут что-то вспыхнуло синим — и Ванька исчез!
Носорог, потерявший цель, всхрапнул, притормозил, затоптался… и увидел меня. Это, наверное, был тот миг, когда он понял, что бояться нужно не только барона.
Тогда всё кончилось благополучно. Ванька открыл свой первый в жизни портал, в самое безопасное место, которое ему представилось — в родительскую спальню. А там в это время девчонки из службы уборки мыли окна. Ох, и удивились же они! Зато как только разобрались в путанных Ванькиных показаниях — сразу послали ко мне, сообщить, что с сыном всё в порядке.
Боня познал, что такое материнская ярость, и чуть не сдох. Потом получил от вернувшегося к вечеру барона, и чуть не сдох второй раз, зато сразу вошёл в ум.
Ванька тоже получил ремня и некоторое время садился бережно. А потом отец велел ему бегать везде с Игорёхиным отрядом. Ибо нефиг.
Но это было тогда, а сейчас я снова кричала во сне:
— Беги! Сынок! Беги! Беги-и-и!!!
И ужас накатывал холодом.
И тут я поняла, что сон… этот сон не только мой.
И кричу не я.
Так, спокойно! Целитель душ во мне резко переключился в рабочий режим. Мальчик бежит, бежит от смертельной опасности, исполняя волю своей матери. Это не Ванька! Вот он: мальчик лет пяти, тёмные курчавые волосы, одет в простой практичный спортивный костюм, лёгкие кроссовки. Что-то чёрное, большое и страшное настигает сзади. Верхний слой сознания не помнит подробностей, это чуть позже. Боковое зрение выхватывает извивающиеся щупальца.
Мать отчаянно кричит:
— Беги! Аббас! Беги!!! — и он совершает невозможное!
Сверхусилие.
В пространстве возникает дыра с голубыми мерцающими краями, мальчик падает туда, чёрное щупальце хлещет его по затылку, но не успевает ухватить! Портал стремительно схлопывается… Стоп!
Я останавливаю картинку и медленно, осторожно осматриваюсь, разворачиваюсь в пространстве сна.
Монстр, как я и думала — ведьмачий выползень. Редкая тварь, штучная. А вот и женщина. Понятно, почему голос показался мне знакомым.
Её привезли ко мне, отчаявшись помочь. Женщину, душу которой почти выпил пожиратель душ. Она была как неживая, никого не помнила и не узнавала — ни мужа, ни даже старшего сына. Второго, как мне сказали, сожрал всё тот же монстр. А монстра уработал сам Руслан Хамуров по прозвищу Хамур, владыка Междуречья, в той схватке как раз и ставший настоящим золотым львом, истинным великим оборотнем. Про него и раньше рассказывали всякое, но я-то видела: раньше это были сказки. Пиар. Или, если хотите, — желаемое. Дух льва и всё такое. А вот сейчас — действительное. И Хамур Междуреченский был потрясён. Ещё бы! Попробуйте-ка ощутить себя огромным крылатым золотым львом. В натуре золотым, не иносказательно. Его ведь поэтому и пожиратель душ не смог зацепить. Я как-то даже не совсем поняла, как это работает, но душа и сознание каким-то образом сливались с этим живым куском золота нераздельно, так что монстр чуть не подавился таким дивным блюдом. Вот тут его Хамур и нашинковал, тем более, что когти-то у льва были вовсе не золотые. Камешки. Однако, алмазные керамбиты.
Мощно! Таких высших оборотней мы ещё не встречали.
Но также я видела, что он отчаянно переживает за свою жену, возлюбленную Магирфирюз, и будь это в его силах — отказался бы даже от дара, лишь бы исцелить её.
Я сделала тогда всё, что могла, и женщина ожила — душа её вернулась, хотя много, много лет ещё не могла она улыбаться и не заживала в её душе рана о потерянном сыне. О маленьком Аббасе, которого дома называли Аббасик, а чужие люди решили, что мальчонка шепелявит и неправильно произносит имя «Абраша».
Я подскочила на постели и чуть не стукнулась лбом с мужем, который сидел и уже, должно быть, несколько минут ждал, пока я проснусь. Не успел он раскрыть рот для вопроса, как я выпалила:
— Я нашла Аббаса! Второго сына барона Хамура!
— И где же он? — поднял брови Вова.
— Это наш Абрам!
В окне было черно, но ждать утра — смерти подобно же!
Я второпях накинула платье и понеслась по коридору. Насколько я помню, комнаты портальщиков из ближнего круга были в этом же крыле, этажом выше.
Мда, помните такой образчик армейского юмора: «вид бегущего генерала вызывает в мирное время смех, а в военное — панику»? А поскольку за мной устремился Вова, за нами сразу, несмотря на столь поздний (или уже столь ранний?) час, образовалась некрупная такая толпа.
На средней площадке лестницы нам навстречу вылетел Абрам.
— Ты видел⁈
— Вы видели⁈ — одновременно закричали мы.
Да и как не орать-то, такие эмоции!
— Быстро, в кабинет! — скомандовала я. — Вскроем твою скорлупу, пока пролом не закрылся!
И мы всей толпой помчались назад, потому как кроме Вовиных рабочих помещений рядом с нашей спальней были ещё специальные мои, а уж когда мы с Абрамом (Аббасом) вышли из транса, детинец уже ни фига не спал — всё сияло иллюминацией, даром что четыре часа утра, в большом приёмном зале столы уставлялись вкуснятиной, а в баронском кабинете уже ждало вызванное Вовой семейство Золотого Льва.
Ой… Не смогу описать встречу, потому как я почти всё время ревела. Да все женщины ревели, и даже, чего уж там, некоторые суровые мужчины тоже. И бесконечно обнимались, и снова рассказывали ужасную историю потери, а Аббас — теперь уже точно Аббас — по требованию родителей вспомнил все свои детские мытарства, вплоть до того момента, как судьба толкнула его под локоть, и юный маг-портальщик согласился исполнить сомнительный заказ для двух нахальных мажоров. И дальше — как попал в Белый Ворон, как учился — и весьма неплохо учился, став одним из сильнейших портальщиков нашей школы. И уж последнее — про остров крыланов и вернувшиеся тревожные сны.
И тут Хамур Золотой Лев сказал неожиданное:
— Вижу руку богов в этом клубке событий. Долгой дорогой вели они тебя, чтобы встретить этих тёмных магов. Тьма пробила тьму. Не случись всё так — ни за что бы не вернулась твоя память.
После этого все снова стали реветь и обниматься. А я вдруг задумалась.
Звучит… мудрёно. Однако, нужно подумать — а вдруг этим уродским каменюкам и найдётся какое-нито применение. Хотя… если для их активации нужно людоедство… Короче, поставлю артефактерам задачу, пусть думают.
…
Вот это я вам скажу был праздник! Вся Империя гуляла неделю, а уж Междуречье!..
А самое главное, ребятушки — в глазах прекрасной Магирфирюз зажёгся свет ликующего счастья. И почему-то я уверилась, что всё с этими покорителями мира разрешится… в нашу пользу, так скажем.