ПРИБАВЛЕНИЕ В БЕЛОВОРОНСКОМ СЕМЕЙСТВЕ
По большому счёту, моего участия в сборе виры не требовалось, с этим успешно справлялся Захар со своими людьми, да и соседушки не прочь были помочь. Так что я воспользовалась случаем и провела обширный практикум по лечению колотых и резаных ран, ушибов, ожогов и лёгких обморожений. Не бесплатно, конечно. Ещё не хватало играть в муниципальную медицину! Каждому подлеченному разрешалось сесть на чурбачок (тут же, на своём месте на площади), чтобы не ходить с простудами по второму кругу.
Мимо нас ходили люди, забирали по очереди связанных сидящих — для взыскания виры, потом приводили обратно, у всех обработанных между запястьями была воткнута расписка в уплате, с печатью, как положено.
В какой-то момент ко мне подошёл тот самый мужик в дублёнке. Немного понаблюдав, как он мнётся в стороне, я обратилась к нему:
— Вы хотели о чём-то спросить?
— Вы очень проницательны, мадам.
— Ещё бы! Вы уже пятнадцать минут тоскливо вздыхаете за моей спиной. Можете называть меня «госпожа кельда», как остальные. Слушаю вас.
— Видите ли… госпожа кельда… Не все мои… э-э-э… соотечественники — видимо так их следует называть? — положительно отнеслись к моей готовности пойти процедуру освидетельствования…
— Та-ак, — подбодрила я его.
— В общем, уже четверо обещали меня убить, как только вы уедете…
— Это они вам сообщили, пока вы отпаивали их горячим чаем?
— Ну… да… — вид у мужика был совершенно несчастный.
— Ага. И ещё большее количество ничего не сказали, но, очевидно, с удовольствием присоединятся.
Дядька горько вздохнул.
— И что вы хотите?
— Послушайте, госпожа кельда, я, если честно, вообще не понимаю, почему я оказался среди этих странных людей. Я вовсе не планировал… Я и перебраться-то решился, только когда узнал, что новый мир уже обзавёлся достаточно большими поселениями, есть даже города… Я — человек совершенно, совершенно далёкий от покорения новых земель. Да, возможно мне удастся переубедить этих людей относительно их кровожадных намерений, но… Я не вижу здесь своего будущего.
— Та-а-ак, закончите свою мысль.
Он ещё раз вздохнул и решился:
— Мадам, можно мне поехать с вами⁈ То есть — перебраться в вашу страну — насовсем? Быть может, я смогу быть вам полезным? — это уже было несколько любопытным.
— Но ведь у нас тоже дикие земли, — я ехидно прищурилась. — Собственно, в этом мире пока что нет не особо диких земель.
— Да, конечно. Но, я слышал, у вас большой замок. И он находится вблизи оживлённого тракта! Я надеюсь, что смог бы найти применение своим скромным умениям.
— А чем вы планируете зарабатывать на жизнь?
Что-то в фигуре моего собеседника неуловимо изменилось. Так бывает, когда человек гордится чем-то, но не хочет этого подчёркивать.
— Всю свою жизнь я был поваром и ресторатором. В молодости стажировался в Париже, затем в Вене, несколько лет путешествовал по востоку, учился… Работал в очень уважаемых заведениях, су-шефом, а после и шефом. Потом подкопил денег и открыл своё. Может быть, вам приходилось бывать в Санкт-Петербурге на Конногвардейском бульваре, «У Афони»…
— Это вас так зовут?
Мужик замялся.
— С детства прилипло… Афанасьев я, Александр Дмитрич.
Уважаемый ресторатор очевидно нервничал.
— Александр Дмитриевич, вы должны понимать, что поселяясь на наших землях, вы принесёте вассальную клятву моему мужу, как правителю этих земель, и личную клятву верности мне, как кельде. Это повлечёт целый ряд прав и обязанностей с обеих сторон. Вы готовы к этому?
— Я… — он решился: — Да!
— Ну что, Александр Митрич. Идите, пакуйте вещи. Я подумаю, куда вас определить.
После него ко мне подошли ещё двое из той семёрки. Люди, по странной случайности попавшие в частые сети имперской канцелярии. Один оказался ювелиром. А что, пусть будет. А второй — художником! Я, конечно, сделала строгое лицо и отправила обоих за образцами изделий.
Ну, неплохо, скажу я вам. Мысли у меня зароились. Надо нам местное искусство двигать. И вообще, всякое художественное у нас в цене. Если оно действительно художественное, конечно, а не «куча мусора» или «унитаз не работает».
Сурово повторяю свой пассаж про клятвы. Вроде, прониклись, пошли собираться.
Ещё одного из тех семи адекватных видела, пошёл проситься к ведьмакам. РПГшник, поди.
Трое, видимо, решили рискнуть остаться.
ГОРБУШКИНСКИЕ ПЛАНЫ
Улучив момент, когда я осталась одна, ко мне подошли отцы троих спасённых мальчишек с Горбушки и затеяли неудобный разговор о неожиданно свалившихся больших деньгах. Мужики кряхтели и мялись. Крупным шрифтом на всех трёх лицах написано было, что такой поворот событий тяготил их, как незаслуженный выигрыш.
— Так, ребята. Решение я менять не стану, — стрёмно это, как команда «отставить», но вслух я, конечно, не так сказала: — Если считаете, что деньги, по совести, не вам должны достаться — что ж, поступите по совести. Употребите их на общее доброе дело. Поселение ваше растёт. Детей всё больше…
Смотрю на них, прищурившись. Мужики переглядываются.
— Неужто, матушка, школу благословишь открыть?
— А почему бы и нет? Учеников с Горбушки почти полсотни человек набирается.
— А учителя?
— Будут вам и учителя, но школу строите своим миром. Задел у вас уже есть.
— Вот это дело! — Андрей Петрович радостно прихлопнул рукавицами.
— А ещё, мужики, просьба у меня есть к вам.
— Да для вас, матушка кельда — всё, что угодно!
— Чш-ш-ш… тише! — я сделала заговорщицкое лицо, и взрослые дядьки придвинулись поближе и притихли.
— Местных мы сегодня хорошо умыли и пощипали как следует, — мужики энергично закивали, соглашаясь. — Через час-полтора мы тут закончим. Надо бы междуреченцев, да и ведьмаков пригласить, отметить это дело, для укрепления тысызыть добрососедских отношений. М? Помогли они нам сегодня, поддержали — уважить надо людей, как считаете?
— Дак это — конечно! Какой разговор!
— Тогда я вас попрошу — сейчас подите к Захару, скажите — я велела мои шестьдесят тысяч вам передать, и поезжайте вперёд, подготовьте всё.
Вот тут на меня неожиданно обиделись.
— Матушка!.. Да нешто так можно!.. Да чтобы мы ваши деньги… ни в жисть… твари мы, что ли, неблагодарные⁈
— Да уж вы так-то не обижайтесь! Тяжеловато будет двести человек принять. Да ещё своих деревенских посчитайте…
— А вы матушка не переживайте!.. Обстряпаем всё в лучшем виде!.. По высшему разряду оформим, не сумлевайтесь!..
«Вот за что я люблю новозеландских карапузов — так это за незамутнённость сознания!» ©*
*Гоблин. Братва и кольцо
— Да я и не сумлеваюсь. Езжайте втроём прямо сейчас. Народу сразу скажи́те: гостей будет человек сто пятьдесят-двести, на ночь надо будет их по дворам разобрать…
— И на этот счёт не переживайте, всё сделаем!
Судя по лицам, все трое считали, что судьба в последние сутки улыбалась им изо всех сил.
Вчерашний беспросветный ужас за умирающих детей сменился радостью чудесного исцеления. Потом они поучаствовали в героическом (пусть и небольшом) походе, которым можно будет гордиться и даже иногда прихвастнуть в тёплой компании за кружечкой пивка. Потом отхватили нехилую премию. Потом, совершенно неожиданно — ещё кучу денег, и внезапно сделались меценатами. И, наконец, получили простое и понятное их сердцу задание: вкусно и обильно угостить три-четыре сотни человек, в числе которых будет не только родная кельда с тремя своими детьми, но и (редкий случай) столь высокопоставленные особы из соседних земель, как старший баронский сын (сам голос барона Междуречья!) и несколько старших ведьмачьих мастеров! Мало кто может гордиться тем, что принимал у себя таких гостей — и трое моих порученцев собирались использовать выпавший им шанс на всю катушку.
— Ну, ребятушки, тогда езжайте, не мешкайте. С божьим благословением.
Мужики поклонились и зашагали к лошадям, а я подозвала сигнальщика.
— Гриша, беги до Захара, скажи: троих мужиков кельда заслала организовать поляну. Да пускай ещё парней пятнадцать с деревни отпустит мне для сопровождения: трое стреляльщиков, да этот, который на Андле напал, да трое новеньких — семь повозок получается. Им надо пособить бодро упаковаться, чтоб раньше основного отряда спровадить. Всё равно повозки напрямую не пройдут, им ещё крюк давать. И кого-нито пусть отправит ко мне, кто каторжную клятву помнит. Стрелков обработаем, чтоб у них мысли не было лыжи смазать. Запомнил?
— Всё запомнил, матушка! Я мигом!
ПАКУЕМСЯ
Захар решил вопрос кардинально, отправив на упаковку экспроприированного барахла аж тридцать человек. Они в полчаса справились с арестантскими вещами, потом помогли нашим новым подданным, и через пятьдесят минут передо мной уже был выстроен караван из семи повозок. Четырьмя из них правили парни с Горбушки. Будущие каторжане лежали в одной из повозок, погружённые мной в глубокий целительный сон (если не приложить специальных усилий, проснутся мои «пациенты» только через сутки). В двух других свободные места бодро загружались приглянувшимся Феде железом. Оставшаяся посреди площади ржавая куча впечатляла. Дар у парня и правда ничего себе, хоть ещё и сырой. Как маг-разрушитель — прямо огонь. Ну, вы поняли…
Мне очень хотелось отправить в повозках и медичек, и огневиков. Дети, конечно, хорохорились. Медички потихоньку подкрепили силы и друг дружке, и огневушкам-поскакушкам, но эмоциональная-то усталость никуда не делась.
Они показали себя сегодня хорошо, мне не хотелось жёстко приказывать. И уговаривать тоже не хотелось. Я хмурилась, пытаясь выстроить в голове вескую и убедительную речь, чтобы не прихлопнуть «орлов воодушевления» моих маленьких воинов.
Афоня, ожидающий отправления рядом со своей повозкой, поинтересовался:
— Уважаемая кельда! Могу я полюбопытствовать, чем вызваны столь тяжкие думы, омрачающие ваше лицо? — да-а-а-а, вот ещё один колоритный персонаж в нашу коллекцию. У нас в баронстве вообще считалось особым шиком выразиться иногда с хорошей порцией витиеватости. А этот, товарищ Афоня, многим ещё и фору даст.
Я поделилась своими соображениями. Александр Дмитриевич на минуту задумался и предложил:
— Мадам! Если вы соблаговолите принять мою помощь и выделите мне человека, который сможет править моим экипажем, я с удовольствием возьму на себя заботу об этих юных дарованиях.
— Вы уверены, что вам удастся их уговорить?
— О, мадам! Редкий ребёнок способен устоять перед кулинарными чарами! А потом, у меня много книг, альбомы с фотографиями… — он вдруг запнулся. — Если я покажу детям фотоснимки из моих путешествий по тому миру — вы же не будете против?
— Да что вы! Нет, конечно! Мы всегда за просвещение и здоровое любопытство, дерзайте!
Афоня слегка поклонился и направился к кружкý сидевших неподалёку наших юных магов. Я почувствовала, как сзади подошла Галя.
— Что, уговаривать пошёл?
— М-м. Как думаешь, осилит?
— Так-то он забавный, может, и поведутся.
Александр Дмитриевич тем временем раскланялся со всеми сидящими и принялся за агитацию. Слов не было слышно, но жесты его оказались при всей своей сдержанности удивительно ёмкими.
Подошла Василиса.
— Вы бы слышали, как он заливает! Госпожа кельда, в своей безмерной заботе о подрастающем поколении соизволила снизойти к моей просьбе…
Спустя пять минут вся наша юная магическая братия жизнерадостно поскакала в сторону фургончика ресторатора.
Он распахнул перед ними двери со словами:
— Добро пожаловать в мою скромную обитель! — но я скомандовала:
— Так, стоп! — и весь отряд дружно затормозил. Всё-таки дисциплина у магов — вещь великая! — Вы бы, Александр Дмитрич, дверь пока прикрыли — незачем тепло выхолаживать. А вы, орлы, помните, что представляете собой лицо вашей школы и меня лично. Вести себя прилично, аки облизьяны не скакать! — ребята заулыбались. — Без спросу ничего не хватать, и тем паче ничего не сжечь! Смотрите у меня!
— Мам, так может, мы с ними поедем? — предложила Василиса.
— Да, дяденьку жалко, — согласилась Галя.
— Если мы тебе не нужны, конечно.
— М?
Да, дочери мои всегда готовы прийти на помощь. С другой стороны, чего им уже тут толкаться…
— Да езжайте!
Девчонки радостно запищали.
Подошёл Захар:
— Что за шум, а драки нет?
Я в двух словах объяснила ему ситуацию.
— Знаешь что, мам, езжай и ты тоже. Тут мы закончим, всё как надо, не переживай.
Я немного поколебалась. А с другой стороны — ну, действительно, делать мне уже нечего. Один момент только остался. Я подцепила Захара под руку.
— Пойдём-ка, сынок. Найдём наших соседушек. Я тут вот что хочу…
Короче, всё получилось в лучшем виде. Мы красиво (особо напирая на их неоценимую помощь и укрепление наших добрососедских отношений) пригласили ведьмаков, а потом и междуреченцев. Кое-кто из свиты Энлиля, правда, немного кривился, но после того, как сам сын Хамура заявил:
— Да ты что⁈ Да такого пива, как в Горбушке, нигде в империи не варят! Правильно я говорю, госпожа кельда? — все кривые усмешки как ветром сдуло.
«А ХУЛИ МЫ СТОИМ?»
Кстати, обещала историю — рассказываю.
Вы можете мне не верить, но вот этот мем — это вовсе не выдумка, а самая что ни на есть жизненная история, произошедшая в Англии, прямо в прямом эфире аглицкого телика.
Год, честно сказать, не помню. Старая Земля. Где-то в промежутке между развалом Союза и началом двухтысячных.
Англия готовилась с помпой отметить очередную годовщину нормандского завоевания (когда, как нам подсказывают всякие исторические справочники, армия Вильгельма Завоевателя, герцога Нормандии, вторглась в Англию и завоевала страну).
По задумке организаторов, должна была произойти эпическая реконструкторская битва. Под это дело построили несколько боевых пароходов (ой, простите, драккаров, конечно, или типа того). На пароходы предполагалось набить «норманнов», сколько влезет, а на берегу выставить «местные племена».
Реконструкторов требовалось огромадное количество, поэтому набирали отовсюду. В том числе и из России.
Нашим, конечно, достались роли в составе заведомо проигравшей стороны — завоёванных. Было их меньше, чем завоевателей. По понятиям организаторов — никаких шансов.
Почему организаторы не озаботились генеральной репетицией, я, если честно, ответить затрудняюсь. Предположу, что это тупо сразу удорожало мероприятие раза в два. Поэтому ограничились расставлением отрядов на местности. Здесь стоите вы, оттуда приплывут они, они высаживаются, начинается махач, правильные побеждают.
Кроме наших, там были ещё всякие импортные группы, стояли они вроде бы единым фронтом, но, понятное дело, каждые своими кучками.
Народу поглазеть собралась охрененная толпа. Телевизионщики, пресса, все дела. Появляются боевые пароходы, идут красивым походным порядком, друг за другом. На каждом человек по пятьдесят «норманнов», во главе с Вильгельмом Завоевателем, само собой.
А вот чего организаторы не учли, так это того, что для одновременной разгрузки всех пароходов просто не было места. Таким образом, вышло, что норманны, вместо того, чтобы вывалить дружно, как из поезда метро, начали выгружаться, словно с колеса обозрения. Вот подъезжает первая кабинка, чинно выходят граждане, отползают чуть в сторонку. Кабинка отчаливает в сторону, на её место паркуется следующая, выгружаются пассажиры…
Такой красивый был у организаторов план.
Потом всё огромное войско должно было внушительно построиться и замесить маленькое ополчение местных.
Но.
В момент высадки… Точнее, сразу после того, как первый драккар разгрузился, Вильгельм и его дружина скучковались на берегу, а второй драккар ещё не успел подойти к берегу, из группы питерских реконов раздался голос:
— А хули мы стоим?
Получена инструкция вступить в месилово с прибывшими, так? Вот они, прибывшие…
Наши рванули первые, а за ними (все побежали, и я побежал, ага) — все прочие нерусские. На втором (а тем более на третьем) драккаре орали, но к моменту его прибытия первая партия завоевателей оказалась раскатанной в блин. Не спасло ситуацию даже то, что некоторые норманны героически прыгали в воду, не дожидаясь полной остановки подвижного состава…
Короче, в тот раз Вильгельму не удалось стать завоевателем, а у нас появился мем.