Глава 3
Так вот и началась моя новая жизнь в новом доме, в новом городе, да и вообще — в новом мире. Пока я делала уборку на кухне, Аскольд съездил на рынок и купил продуктов: дюжину яиц, кувшин коровьего молока, козий сыр, хлеб и курицу. Вместе мы отворили куриный бульон, порезали сыр и хлеб ломтиками, заварили душистые травы и сели ужинать.
Грифф оказался классным дядькой, выяснилось, что они с папой были близкими друзьями, помимо деловых отношений. Я сама не заметила, как перешла с ним на «ты».
После того, как мы поели, Аскольд полез в свою сумку и достал кое-какие бумаги.
— Амалия, на счету у твоих родителей было немного денег, — сказал он, подавая мне какой-то документ и замысловатую ручку-перо, — Распишись вот здесь, что получила их.
Я расписалась, и Аскольд достал из сумки увесистый мешочек, в котором звенели монеты.
— Пересчитай на всякий случай.
Я вывалила на стол золотые, серебряные и медные монеты, рассортировала их, а потом посчитала.
— Пятьдесят две золотые, двести шестьдесят восемь серебряных и пятьсот девяносто одна медная, — устало сказала я после того, как закончила.
— Замечательно, — пробурчал Аскольд, сверяя что-то в бумагах, — Всё верно.
— Скажи, в этом мире это много или мало? — полюбопытствовала я.
— Ну, давай так, — Аскольд отложил документы, снял очки и посмотрел на меня, — Уборщик на полставки получает в месяц одну золотую монету, это десять серебряников, или сто медяков. Преподаватель в ШАМиВ заработает за это же время десять золотых монет. Так что тут суди сама, много у тебя денег или мало.
У меня челюсть отвисла.
— А еда? Одежда? А в этом мире надо платить за свет? А за воду? А за… — начала было я, но Аскольд меня перебил:
— Амалия, раз в год ты будешь делать взнос за дом — в твоём случае это две золотые монеты, а на еду и одежду тебе точно хватит, — сказал он, — Я сходил на рынок сегодня и потратил на всю еду три медяка.
— Ой, — спохватилась я, — Я сейчас отдам тебе…
— Мне ничего не надо, — засмеялся Аскольд, — Успокойся, Амалия. Я понимаю, чем вызвано твоё беспокойство. Ты ещё юна, образование не получила, ты думаешь о том, что тебе надо работать, чтобы выжить. Это похвально, конечно, но…
— Что «но»? — перебила я Гриффа от волнения.
Аскольд сделал глубокий вдох и продолжил:
— Но через две недели начнутся экзамены в ШАМиВ, ты должна много заниматься, чтобы поступить туда. Если поступишь, то переедешь в общежитие. Если будешь хорошо учиться — будешь получать стипендию.
— ШАМиВ… — задумчиво произнесла я, — Ты говорил уже про преподавателя из ШАМиВ… Это институт какой-то что ли?
— Шеимская Академия Магии и Волшебства, — сказал Аскольд, отпивая молоко из глиняной, расписанной цветами, чашечки, — Завтра я поеду туда, возьму для тебя буклет с факультетами, и список испытаний, которые ты должна будешь успешно пройти, чтобы поступить.
Я молчала, с теплотой глядя на полного мужчину в сером пиджаке — на Аскольда.
— Спасибо, что помогаешь мне, — наконец сказала я, с трудом скрывая слёзы умиления, — Ты мне прям как дядька родной.
Грифф захохотал и, с сияющей улыбкой на лице, добавил:
— Я очень любил твоего отца, мы были хорошими друзьями. Можно сказать, мы были названными братьями, — Аскольд встал из-за стола, — Уже вечер, Амалия, мне пора. Завтра увидимся.
Мы тепло попрощались, и вот я осталась одна. Сил и энергии было много, поэтому я решила закончить с уборкой на кухне. Настроение было замечательным. Я залезла в каждый ящик, протирала от пыли каждый сантиметр, убирала из углов паутину. Все травы я аккуратно повесила вдоль одной стены, а баночки поставила в отдельный шкаф, который висел над мойкой.
После полуночи моё тело уже стало протестовать, и, когда я домывала окно, я поняла, что хочу спать. Не раздеваясь, я упала на кровать, и уснула.
Я проснулась рано утром и продолжила начатое: почистила всю сантехнику в туалете, в спальне перебрала все вещи — мамину и папину одежду сложила в огромный сундук в чулане — выкинуть её у меня рука не поднялась. А ещё я нашла семейный альбом. С чёрно-белых фотографий на меня смотрели родители. Я никогда прежде не видела их… Папа был высоким, сильным, с живыми серыми глазами, а мама… Как я, оказывается, похожа на неё: рыжие волосы ниже плеч, большие глаза орехового цвета, аккуратный носик, пухлые губы. Невысокая и худощавая, она улыбалась мне с фотографии, и я невольно улыбнулась ей в ответ. Так, что-то глаза защипало, продолжу-ка я уборку.
Семейный альбом я положила на тумбочку возле кровати, почистила зеркало и прогнала всех пауков. Постельное бельё вытащила на улицу, замочила в огромной бочке, после чего постирала его в душистом порошке, который нашла в чулане.
Когда я развешивала последнюю простынь, к дому подлетела знакомая ступа и из неё вышел Аскольд.
— Привет, хозяюшка! — помахал рукой Грифф и подошёл ко мне, смеясь, — Вообще в ванной есть специальная бочка, она стирает от заклинания.
Я закатила глаза:
— Я полтора часа мучилась, стирая всё на руках! — а потом добавила, оглядывая двор, заросший травой, — А заклинание от сорняков есть?
— Есть, — кивнул Аскольд, — Давай с этим разберёмся позже, а сейчас пошли чай попьём. Я был в Академии сегодня, привёз тебе кое-что.
Я заварила чай, достала остатки сыра и хлеба из маленького холодильника, и Аскольд, сделав глоток из чашки, протянул мне буклет.
— Ознакомься с факультетами и выбери самый понравившийся, — сказал он, — Когда определишься, произнеси «я выбираю» и название факультета, и на буклете появятся вступительные испытания. И начнёшь подготовку. Советую не затягивать.
Я молча кивнула и, решив не откладывать, сразу же начала изучать буклет. Аскольд тем временем допил чай и вышел во двор воевать с сорняками — периодически я слышала с улицы, как он бранится, и улыбалась.