Расчувствовался, отдал Мэй единственный леопард, который у него был, а если Энджи узнает об этом... Джим поморщился: о последствиях лучше было не думать. Что сделано, то сделано. Может быть, леопард принесет Мэй счастье...
Джим остановился. Новая мысль пришла ему в голову. А что если Мэй не заснула? С нее станет попытаться проглотить леопард, чтобы понадежней его припрятать. Монета слишком большая - Мэй может поперхнуться и умереть.
Джим быстрым шагом пошел обратно. Должно быть, еще не поздно поменять леопард на гроут, сославшись на собственную рассеянность. Он подошел к полуоткрытой двери и заглянул в комнату. Мэй лежала в постели с закрытыми глазами, положив на грудь сжатую в кулак руку. Две слезы скатывались с ее щек. Нечего было и думать, чтобы заменить леопард на гроут.
Джим открыл дверь пошире, чтобы убедиться в том, что Мэй спит. Дверь скрипнула, Мэй открыла глаза. Джим отпрянул от двери.
- Милорд! - послышался голос девочки. - Прошу тебя, зайди в комнату. Я хочу сказать тебе кое-что.
Джим тяжело вздохнул и вошел.
Мэй сидела в постели, вытянув вперед руку. На раскрытой ладони, поблескивая под солнечными лучами, пробивающимися сквозь окно, лежал леопард.
- Прошу тебя, милорд, - тихо сказала Мэй, - забери его обратно.
- Почему? - удивился Джим. По лицу Мэй снова потекли слезы.
- Я боюсь, что леопард принесет мне несчастье.
- Чепуха! - отрезал Джим, почувствовав, что теперь ни за что не возьмет монету назад. - О каком несчастье ты говоришь? Ничего плохого с тобой не случится. Поверь мне. Ты же знаешь, я - маг.
- А вы с миледи не покинете нас?
- Конечно, мы .. - Джим запнулся, запутавшись в собственных мыслях. - Да нет, а почему ты спрашиваешь об этом?
- Мы не хотим, чтобы вы оставили нас. Не только мы с Томом, но и все в замке.
- Но почему?
- Потому что мы любим вас, и тебя, и миледи. Никто в замке не может и помыслить о других господах. Если вы уедете, все пойдет прахом. Вы не оставите нас, милорд?
Джим поежился: на глазах Мэй опять показались слезы.
- Нет, - ответил он хриплым голосом. А что другое он мог сказать? Разве Энджи оставит здесь Роберта? Никогда. А представить себе, что она заберет ребенка с собой, оторвав от мира, в котором он появился на свет и который сулит ему безбедную жизнь, было также немыслимо.
- С чего ты взяла, что мы собираемся вас покинуть? - спросил Джим.
- Вас все любят. Таких хозяев больше нет во всей Англии. Все стараются вам угодить. Однако ты, милорд, в последнее время никого не жалуешь. Вот мы и решили, что ты с миледи собираешься нас оставить. Люди в замке думают не только о себе, но и своих детях. У нас с Томом тоже будут дети, а они смогут чего-то добиться в жизни лишь в том случае, если ты и миледи останетесь вместе с нами. Пожалуйста, милорд, забери леопард обратно - я тогда успокоюсь и буду думать, что все сложится хорошо.
Джим потянулся к Мэй и тихонько пожал ей пальцы.
- Оставь себе леопард, - твердым голосом сказал он. - Обещаю тебе, что мы с миледи вас не покинем. А если случится что-нибудь непредвиденное, даю тебе слово мага и рыцаря, что люди в замке не станут терпеть нужды и лишений до конца дней своих. Теперь ты довольна?
Мэй пристально посмотрела на Джима и разрыдалась.
- Да, милорд, - прошептала она сквозь слезы, сжимая в руке леопард.
- Вот и хорошо, - сказал Джим и быстрым шагом вышел из комнаты.
Глава 41
Джим шел в Большой зал, охваченный восторгом и счастьем, хотя в глубине души и ощущал груз ответственности за данное им слово не оставлять своими заботами людей Маленконтри. Отступать от данного слова было не принято. Джим нисколько не сомневался, что весть о его обещании разлетится по замку с быстротой молнии.
Он привык думать о своих людях как об отдельных личностях, индивидуумах. До разговора с Мэй ему не приходило в голову, что они являются и неким сообществом, объединением лиц, имеющих одни стремления и общие цели. Это сообщество пополнялось - рождались дети, хотя об их появлении на свет слуги умалчивали. В замке даже была скрытая от хозяйских глаз детская, в которой мамаши ходили за новорожденными. Молчаливое согласие господ на воспитание детей в замке, который давал младенцам и стол, и кров, в полной мере устраивало обитателей Маленконтри.
Неудивительно, что Мэй Хизер связывала судьбу своего будущего потомства с Анджелой и Джимом. И все-таки суть была не в расчете слуг на доброту и снисходительность хозяев. Джим ощутил с полной несомненностью, что слуги любят его. Он ускорил шаг: его так и подмывало рассказать жене о своем открытии.
В буфетной на Джима не обратили никакого внимания - слуги разогревали пищу к столу. В Большом зале его встретил голос Энджи:
- Джим, посмотри, кто у нас!
Слева от Анджелы сидела Кинетете, на следующем стуле устроился Каролинус. Маг был бледен, однако глаза его лукаво поблескивали. Зато Кинетете окинула Джима проницательным взглядом. По его спине пробежал холодок.
- Кинетете, я пытался связаться с тобой, но ты не откликнулась, пролепетал Джим. - Ты не уделишь мне пару минут? Я хочу поговорить с тобой наедине.
- Нашел время секретничать! - ответила Кинетете, - Может быть, ты разделишь нашу компанию? Садись рядом с Каролинусом, только не докучай своему учителю.
Джим поплелся к столу. Брайена, Геронды и Дэффида все еще не было, зато к Джону Чендосу присоединились молодые рыцари из его свиты. Они усердно налегали на еду, нимало не смущаясь тем обстоятельством, что сидят за одним столом с двумя магами самого высокого ранга.
Джим подсел к Каролинусу. Ответив кивком на его приветствие, маг перевел взгляд на Анджелу и, продолжая разговор, начатый до прихода Джима, мечтательно произнес:
- Собираюсь вернуться в свой домик. Отдохну в тиши, без сумятицы, в кругу книг и милых сердцу вещей.
- Это так понятно... - в полной мере посочувствовать Каролинусу Энджи не успела: над ее ухом склонился слуга. Выслушав сообщение, Анджела обвела глазами гостей, извинилась и торопливо пошла в буфетную.
Джим даже не проводил ее взглядом. Слова Каролинуса повергли его в смущение. Он вспомнил о чаше, изъятой из домика мага.
Джим помялся, вздохнул и сказал с тоской в голосе:
- Каролинус, когда я был в королевском дворце, мне понадобился магический кристалл, а в Святой Земле я видел, как один маг смотрел в чашу с водой, чтобы получить нужные ему сведения. У меня не оказалось под рукой подходящего сосуда, и я воспользовался твоей чашей, которую переправил с помощью магии из твоего домика во дворец.
Каролинус задвигал бровями вверх и вниз и хмуро спросил:
- Какой чашей?
- Да совсем невзрачной на вид. Я был уверен, что ты не станешь...
- Какую чашу ты забрал без спросу из моего домика. - " громыхнул маг.
- Глиняную, зеленоватую...
- Мою китайскую чашу цвета морской волны! Да знаешь ли ты, что этой чаше три тысячи лет? Ее изготовили во времена Иньского царства. Где она?
Джим оторопел. Он опустил глаза и тихо пробормотал:
- Я точно не помню.