Молодая женщина откинулась на спинку кресла и выжидающе посмотрела на Лайама. Лоб ее разгладился, а глаза заблестели. Несколько мгновений Лайам пытался сообразить, что бы ему рассказать. С ним никогда не происходило ничего особо забавного, а воспоминания о женщинах, которых он знал, были в большинстве своем печальны и угнетали.
Лайам не стал говорить этого леди Неквер. Но по его виду хозяйка поняла, что гостю требуется подсказка, и задала наводящий вопрос. Слово за слово, и через какое-то время Лайам уже увлеченно рассказывал ей о театре марионеток, в котором он побывал, путешествуя по Востоку.
Дальше - больше. Вскоре память подбросила ему целую вереницу подходящих историй. В ней всплывали уморительные отрывки из комедий, популярных в Торквее в его студенческие годы, ужимки шутов и репризы клоунов, подвизающихся при дворах далеких королевств, народные байки и залихватские песенки, что можно услышать в тавернах всего мира. Он даже умудрился почти полностью, правда с некоторыми опущениями, вспомнить клоунаду "Безгубый флейтист" и, несколько смущаясь, на треть изобразил, на треть пропел и на треть рассказал ей историю похождений этого забавного персонажа.
Леди Неквер рассмеялась и захлопала в ладоши, и Лайама снова поразили юность и красота хозяйки дома. Он вновь припомнил вчерашний скандал в прихожей. Несчастья молодой женщины явно были каким-то образом связаны с молодым себялюбцем, пытавшимся нанести ей визит, и Лайам мысленно послал ему сабельный удар в поясницу.
После того как отзвучал "Безгубый флейтист" и леди Неквер отсмеялась, в комнате снова воцарилась тишина - но на этот раз дружелюбная и уютная. Но вскоре у Лайама на кончике языка завертелся вопрос, и он, не удержавшись, поинтересовался:
- Так когда, вы говорите, вернется ваш муж?
- Простите? - переспросила молодая женщина, вынырнув из облака грез.А! Я думаю, завтра. Он так часто бывает в разъездах...
Лайам тут же пожалел, что задал этот вопрос, но женщина, печально вздохнув, продолжила:
- Я часто бываю одна, я всем своим существом ощущаю отсутствие моего лорда. Я думаю: а вдруг он терпит кораблекрушение, или сражается с пиратами, или его захватили разбойники,- говорят, в этом году они собираются в целые банды. На земле его караулят бандиты, в море гигантские чудовища, бури, Клыки... да, Клыки - наихудшее зло из всех возможных ловушек!
Женщина содрогнулась и снова уставилась в пол, и Лайам выругал себя за то, что расстроил свою собеседницу,- но в то же время ему показалось любопытным, что мысли леди Неквер так упорно возвращаются к саузваркским Клыкам. Впрочем, жизнь всего Саузварка так или иначе связана с произволом, творимым Клыками. Так что и леди Неквер с ее болезненными страхами, и торговец Марциус с его разбившимся вдребезги кораблем, и Тарквин, сумевший временно обуздать коварные скалы,- вовсе не исключения из общего правила... Что же касается самого Лайама, то до сих пор в Саузварке ему причинили вред лишь одни клыки - клыки Фануила, да и то сапожник уже сумел все исправить. Лайам чуть было не рассмеялся этой своей мысли, но все же сумел удержаться.
- Я уверен, что ваш супруг вернется домой в добром здравии.
Леди Неквер судорожно вздохнула и попыталась улыбнуться.
- О, я уверена в этом еще тверже, чем вы, сэр Лайам. Но я надеюсь, вы признаете за мной право на беспокойство?
Лайам слегка поклонился, не вставая с кресла, и женщина уже менее принужденно продолжила:
- А теперь расскажите мне: вам самому когда-нибудь приходилось покидать тех, кто вас любит? Мне кажется, что в сотне портов найдутся женщины, что плачут о вас.
- Нет,- серьезно произнес Лайам,- не думаю. Такой уж я человек - по мне не очень скучают.
Леди Неквер усмехнулась:
- Мне трудно в это поверить, сэр Лайам. Ведь наверняка вас привела сюда, в Саузварк, какая-то любовная история. Наверняка существует какая-нибудь красавица, что стоит на причале и со слезами на глазах ждет вашего возвращения.
Лайам решил, что это не флирт, а его просто поддразнивают. Он покачал головой, отметив попутно, что на улице быстро темнеет. Капли дождя по-прежнему оставляли на оконном стекле дорожки, отливавшие золотом и серебром. Скоро ему надо будет идти.
- Но если не женщина, то что же заставило вас - человека, повидавшего мир,- застрять в таком глухом углу, как наш Саузварк?
- Несколько месяцев назад я потерпел кораблекрушение, мадам,- солгал Лайам,- и очутился на пустынном островке к юго-востоку от Фрипорта. Корабль, что подобрал меня, направлялся сюда, а я находился не в том положении, чтобы из-за меня стоило изменить курс.
Он и вправду очутился на одном островке, который даже не значился ни на каких картах, но отнюдь не вследствие кораблекрушения, и то, что ему там довелось испытать, не слишком развеселило бы леди Неквер - в этом Лайам был твердо уверен.
Но даже и этот его вполне невинный рассказ подействовал на женщину угнетающе.
- О, я не знала, простите меня, сэр Лайам! Кораблекрушение - это ужасно...
По затуманившемуся взору леди Неквер можно было судить, что женщине представилось, будто подобное несчастье случилось с ее мужем. Лайам нахмурился.
- О, там не было ничего страшного. На самом деле я не терпел особенных неудобств. Дожди там льют намного реже, чем здесь, там круглый год тепло, а пища растет на деревьях. Я даже испытывал некоторое сожаление, расставаясь с моим пристанищем. Но ведь мне, мадам, не к кому было поспешать - в отличие от вашего супруга. А иначе я, наверное, пересек бы океан вплавь.
Леди Неквер с благодарностью улыбнулась ему, и Лайам неохотно поднялся с кресла:
- Боюсь, я должен вас покинуть.
Женщина тоже встала, вежливо протестуя, но тем не менее проводила гостя до лестницы. Там она взяла с него обещание вновь - и завтра же! посетить ее дом.
- Мой муж должен вернуться к вечеру. Я знаю, что он симпатизирует вам. Он будет рад, если вы согласитесь отужинать с нами.
Похоже было, что леди Неквер говорит это вполне искренне, и Лайам с удовольствием принял новое приглашение.
У подножия лестницы его дожидался Ларс, держа наготове плащ посетителя леди. Лайам с улыбкой забрал свою обновку у старика, несмотря на его сопротивление. Ларс был невысок, и, позволив ему себе услужить, Лайаму пришлось бы встать чуть ли не на четвереньки.
- Скажи-ка мне, добрый человек,- спросил он, завязывая тесемки плаща,что это за молодчик вчера так рвался пройти к леди Неквер?
Слуга скривился от отвращения.
- Молодчик, право слово, молодчик! Комедиантишка из компании "Золотой шар". Его зовут Лонс, сэр. Он немилосердно изводит леди, и все лишь потому, что она как-то позволила ему спеть для нее несколько модных песенок. Бессовестный и наглый, надо сказать, тип! Знаете, добрый сэр, кому возбранялось переступать городскую черту в прежние времена? Бродягам, попрошайкам, плутам, мошенникам и комедиантам! Самый настоящий наглец - вот кто он такой!
Лайам улыбнулся - его забавлял праведный пыл Ларса,- но старый слуга этого не заметил.
- Он и сегодня, сэр, пытался торчать тут под дверью, но я упомянул, что леди ждет вас, и он убрался прочь, весь разобиженный,- фу ты, ну ты! Самый настоящий наглец!
Справившись наконец-то с завязками, Лайам покачал головой, всем своим видом показывая, как его возмущает поведение Лонса, и поспешил выйти - еще мгновение, и он бы расхохотался.
И снова Лайам почувствовал, что жить - хорошо: дождю не под силу было пробить ткань его дорогого плаща, добротно залатанное сапожником голенище также не пропускало воду. Лайам решил, что никогда еще не тратил деньги с такой выгодой.
Госпожа Доркас поджидала его на кухне, держа в обеих руках сложенный лист бумаги. Она не мешкая вручила его постояльцу. На лице почтенной домохозяйки читалось волнение.
- Запечатано печатью эдила! - делая большие глаза, прошептала она, по-прежнему неправильно выговаривая титул начальника городской стражи.
Лайам бесцеремонно сломал печать и пробежал глазами записку. Почерк Кессиаса не мог служить образцом каллиграфии, но с правописанием у него все было в порядке. Эдил приглашал его в таверну, где они были вчера,- и назначал время встречи.
- Все в порядке, мастер Лайам?
- Нет,- мрачно отозвался Лайам.- Завтра на рассвете меня казнят.
И, не прибавив к тому ни слова, он удалился наверх.
До назначенного Кессиасом часа оставалось совсем немного времени, но Лайам все-таки задержался - ровно настолько, чтобы снять сумку с письменными принадлежностями и переодеться в будничную одежду. Когда он спустился вниз, домовладелица все еще стояла на прежнем месте, держась за грудь и тяжело дыша.
- Зачем вы так делаете! - упрекнула она Лайама.- У меня чуть сердце из груди не выскочило, пока я не поняла, что вы шутите тут свои шутки!
- Ну а зачем же еще эдил может вызывать человека, как не на казнь?
- Ох, не знаю, мастер Лайам, не знаю, но вы - злой человек.