- Не беспокойтесь, очень хорошо...
- Я все-таки прицеплю еще газетку к занавеске... Глаза молодые - они ночью темноту любят...
Когда я вернулся домой и стал переодеваться, в кармане пиджака что-то зашуршало. Я вскрыл конверт и изумленно вынул оттуда деньги.
"Не сердитесь, милый Алексей Сергеевич, - написал Шванин в маленькой сложенной записочке, - я сам был молод и знаю, что такое без денег праздник проводить. У меня эта четвертная, можно сказать, лишняя, а когда у вас будет, отдадите".
Я сконфуженно улыбнулся и переложил четвертную к пачке других бумажек, праздно лежавших у меня в бумажнике.
* * *
Доброта Шванина начала сказываться через четыре дня,
- Алло! Слушаю вас... Слушаю...
- Это вы, Алексей Сергеевич?
- Ах, Дмитрий Михайлович! Какими судьбами?
- Вы только не сердитесь, голубчик, но мне прямо даже обидно...
- В чем дело?
- Я даже не поверил сначала... Разве у вас такие скверные обстоятельства?
- У меня? Нет, кажется, ничего...
- Ну, что там скрывать... Только почему вы не обращаетесь ко мне? Через несколько месяцев мы с вами, можно сказать, будем родственниками, я так рад, что я отдаю дочь за такого милого молодого человека, а вы идете сначала к чужим людям...
- Я, право же, ничего не понимаю...
- Мне Шванин звонил, говорил, что дал вам двадцать пять рублей и даже не назначил срока...
- Дмитрий Михайлович, поверьте...
- Да, я сам понимаю, дело молодое... В картишки продулись?
- Поверьте мне...
- Да вы не волнуйтесь... Мне только неприятно, что у меня в доме вы всегда говорите о хороших заработках, о свободных деньгах, а тут на самом деле...
- Я же не просил... Вы понимаете...
- Вы отдайте ему... Одолжите у меня и отдайте...
- Я очень вам благодарен, но мне не нужно ваших денег, кроме того...
- Я вам не навязываю, но мне просто неприятно... Вы извините меня, может быть, это мещанство, но что делать... Неприятно, что жених моей дочери ходит и занимает четвертные у каких-то...
- Я бы просил вас, если это возможно... Алло! Алло... Дмитрий Михайлович... Барышня! Что вы нас разъединяете? Что? Повесил трубку... Ага... Хорошо...
* * *
- Что же, вы подыскиваете комнату себе? Мне, конечно, все равно, если моей квартирой гнушаются, я так, как хозяйка спрашиваю... Билетик надо вывесить...
- С чего вы взяли, Мария Михайловна? Садитесь, пожалуйста...
- Ничего, я постою. Не я взяла, другие берут. Могли бы сами сказать, не через знакомых. Я не кусаюсь.
- Я же ничего не понимаю...
- Да и понимать тут нечего. Ваш же знакомый, господин Шванин... Прочитайте.
Она передала мне письмо, в котором Шванин образно и настойчиво укорял мою хозяйку в том, что она губит молодой организм своего квартиранта, не отапливая в достаточной мере комнат...
Дочитав, я скорбно посмотрел на хозяйку.
- Тут в соседнем доме комнатка хорошая есть, - уклончиво ответила она на мой взгляд.
- Тут недоразумение какое-то, - робко произнес я, - я ничего не говорил...
- Если у каждого жильца свое недоразумение будет, лучше уж так как-нибудь, - хмуро возразила она, - вы подумайте и скажите насчет билетика, когда вывесить можно. Не из-за удовольствия комнату сдаешь, чтобы потом сплетничали..
- Я просил бы вас...
- Нет уж позвольте мне попросить вас... Мне это не нравится.
* * *
Верочку я встретил во время поисков комнаты. - Ну, как Расланова? холодно спросила она меня, небрежно подав руку. - Томитесь по ней?
- При чем тут Расланова? - удивленно спросил я.
- Да так... Убитое настроение, муки одиночества, ночевка вне дома...
- Откуда вы знаете?.. Кто вам наболтал?..
- Совершенно незаинтересованный человек... Я слухов не собирала, а просто вчера встретила Шванина, он мне и рассказал... И о ваших жалобах на одиночество, и о вашей тоске и неудовлетворенности... Мне казалось бы, что человек, который собирается начинать жизнь с другим человеком, которого он называл любимым, не должен томиться из-за того, что какая-то артистка...
- И об артистке Шванин рассказал?
- Нет. Об артистке он не рассказал, но это томление, эта тоска, эти ночные кутежи вне дома... Недаром этот ваш знакомый рассказывал, что он целую ночь вас утешал... Сначала утешитель, потом утешительница явится...
- Верочка...
- Вера Дмитриевна.