- Ну, тогда тебе есть прямой расчет идти в балет...
Толстый человек обиженно уходит в свою комнату и, притворив двери, начинает высчитывать на бумажке количество сбавленных в будущем фунтов.
- К апрелю - четыре. К июлю всего, значит, тринадцать... К сентябрю еще два.
В конце вычисления получается, что к августу будущего года он станет совсем невесомым, вопреки основным законам природы. Это действует неприятно на воображение.
* * *
Толстый человек не имеет права страдать.
У худого человека это выходит просто. В большой людной комнате он становится где-нибудь в стороне, прислоняется к стене и надолго замолкает. И по тому, как висит на нем невыглаженный смокинг, и по глубоким синим ямам на щеках, и по костлявым пальцам все понимают, что он или безнадежно влюблен, или безвозвратно проигрался на бегах и четыре дня не был дома.
Его не беспокоят вопросами и первому подносят раскрытую коробку с дешевыми шоколадными конфетками, которыми принято угощать гостей в богатых домах.
Толстый человек не может этого сделать.
Если он задумчиво облокотится на кресло, оно медленно поедет на своих колесиках по полу. Если он встанет у стены, фигура его крупным и сочным пятном на светлом фоне обоев подчеркнет свою расплывчатость.
Он неминуемо должен опуститься на стул; сразу, как опытный пловец, выныривает из-под воротничка лишний подбородок, шея утолщается, и весь он приобретает вид случайного мешка с картофелем.
Сочувствия он не вызывает ни в ком; сочувствие успешно заменяет только покровительственное отношение окружающих, когда все перейдут в столовую.
- Я и забыла, что вам мучное вредно... - приветливо бросает хозяйка, отодвигая от него вкусный сливочный торт, в котором мука только по краям, да и та попавшая сюда случайно со сдобного печенья, стоявшего рядом.
Да какой-нибудь гость развязно выхватывает у него бутылку рома, подмигивая и улыбаясь:
- Рому захотел... Да для вас это яд синильный... От спиртного пухнут...
А если толстый человек окончательно захандрит и, тяжело вздохнув, замолчит и уставится глазами в угол, никто не подойдет к нему с таким же чувством, как к худому.
Только тот же развязный гость похлопает по плечу и снова оповестит окружающих:
- Переел наш Арсений Никитич...
* * *
Никто не поверит, что толстые неповоротливые люди с большими животами и розовыми отвислыми щеками пишут любовные письма, сочиняют стихи о северных девушках и газелях или мрачно ходят по два часа около какого-нибудь магазина, уныло дожидаясь знакомого стука высоких каблучков.
Женщины о них говорят неопределенно.
- Всего человек одиннадцать было. Четыре дамы, семь мужчин и Лыкатов.
- Это какой Лыкатов? Адвокат?
- Нет, так. Толстый такой...
Единственно, кто относится к толстым людям с громадным почтением и нескрываемой завистью, это дети.
Увидев у себя дома незнакомого толстого человека, какая-нибудь пятилетняя кукла со светлыми косицами и необъятными глазами как вкопанная останавливается у дверей и не решается идти дальше.
- Иди, иди, Нюта... Дай дяде ручку...
Шота бесповоротно и отрицательно качает головой, сосредоточенно о чем-то думает и внезапно обращается к толстому гостю.
- А я знаю, почему ты такой...
- Какой? - нерешительно спрашивает толстый человек, не ожидающий ничего доброго и лестного.
- Такой, - несмотря на хмурые взгляды обеспокоенных родителей, показывает Нюта пухлыми лапами, раскидывая их, насколько возможно, в стороны.
И, не дожидаясь повторного вопроса, Нюта высказывает тут же свои соображения.
- Потому что ты бабушку съел. Мне нянька говорила. Она старая, а старые не врут.
Толстому человеку вообще очень тяжело.
1916
ГРИБНОЙ СПОРТ
Когда я в первый раз получил предложение пойти собирать грибы, меня поразил тот искус, который должен вынести каждый, принявший это скромное с виду предложение.
- Сегодня уж вы часов в девять ложитесь...
Привыкший вообще скептически относиться ко всем проектам видоизменить мой довольно неприглядный для чужого глаза режим, я очень удивился такому совету.
- Почему в девять? Это примета такая, что ли, грибная?
- Нет, так... Чем раньше, тем лучше.
- Может, тогда мне уж и обеда дожидаться не стоит?.. Сейчас половина третьего, до четырех дотяну, а потом книжечку на сон грядущий...
- Вы не смейтесь... Часов в шесть вставать надо...
- Может, не есть перед этим днем?
- Если у вас все шутки, тогда как хотите...
Я постарался уверить моих собеседников, что, судя по этим требованиям, я придаю завтрашней прогулке не только шутливое, а наоборот, планомерно-трагическое значение, но необходимость ложиться спать в тот час, когда у меня только начинается вечер, и встать, когда я только что разосплюсь, вызывала во мне непоборимый протест.
- А почему в шесть именно?
- Лучше... Все с утра ходят...
- Я понимаю, - пытался я логически обосновать свои возражения, - если бы это была рыбная ловля... Утром хороший клев, но ведь это грибы... Может быть, есть такие сорта, которые нужно часа два прикармливать и только после этого с восходом солнца они показываются из земли...