- Вот привязался, право... Мне жокей говорил...
- Ах, жокей... А что же, жокеи тоже бегают?
- Еще острит. Не жокеи бегают, а лошади.
- Знаешь, если бы тебе сказала сама лошадь, я был бы спокойнее
Все-таки я поехал.
II
Около входа на места резко обнаружилось мое первое незнакомство с беговыми обычаями.
- Пойди отдай в кассу три рубля, - сказал мне один из близких.
- Как же это так, - поморщился я, - еще не видел ни одной лошади, а уже отдавай... На какую же ставить?
- Фу-ты, дурак... Это же за себя.
Я испуганно посмотрел на своего спутника и хмуро полез за деньгами.
- Я лучше за тебя поставлю. Ты здесь свой человек. Я проиграю.
Через несколько минут я понял, что это брали за право попасть на те места, где выдают вместо десяти рублей сто сорок. Это была выгодная комбинация, против которой протестовать было нелепо...
Из какого-то уголка, приветливо прижатый группой разговорчивых людей к стене, я смог сразу осмотреть весь ипподром, по которому мирно и спокойно ездили на лошадях люди, одетые в куски самых разнообразных материй. Так приблизительно одевают к маскараду молодых людей провинциальные костюмеры, у которых все уже разобрано и для шестерых желающих остались только костюм Офелии, розовое домино и два рыжих парика.
В жизни жокеи одеваются значительно скромнее и выдержаннее. Многие из них, заходя даже запросто к знакомым, не надевают красных шапок и зеленых штанов.
- Ты видишь эту лошадь?
- Вижу. Черная?
- Черная. Пятый номер. На нее и ставь. Выиграет.
- Именно эта? Черная? Ты это верно?
Я посмотрел на лошадь. У ней был простодушный вид, совершенно не подчеркивающий ее желания оказать мне небольшую денежную услугу.
- Значит, она наверняка?..
- Ну, еще бы...
Тон у него был настолько уверенный, что я перестал сомневаться. В конце концов, у лошади не может быть человеческой страсти насолить малознакомому и остаться последней только для того, чтобы посмеяться потом с другой лошадью над моей недальновидностью. Я вспомнил, что в специальных трудах я не встречал таких примеров в описании лошадиного характера. Деньги в кассе тотализатора у меня взяли охотно, что еще раз в моих глазах подчеркнуло теплое доверие, которое мне оказывала администрация бегов.
- Ну что, взял?
- Взял. Можно пойти получать? Это из той же кассы?
- Что получать?
- Сто сорок рублей. Ты же сказал...
- Погоди, брат, побегут, потом получишь...
Эта система расплаты мне не понравилась сразу.
- После народа много будет у кассы. Не дотолкаешься. Может, хоть половину сейчас выдадут.
- Начали, начали, смотри...
Я стал смотреть. Бежали семь черных лошадей и одна серая. Какая из них была моя, я догадаться не мог. Бежали долго. Кто-то вытащил из-под меня стул, стал ногами на кончик моего пальто и замахал над самой головой биноклем.
- Где же моя лошадь? - тревожно спросил я спутника.
- Бежит, бежит, не мешай...
Чувствовать, что какая-то лошадь везет сто сорок рублей, принадлежащих лично мне, и не знать, какая она, - это может сильно влиять на настроение. Никаких разъяснений я не мог добиться до самого последнего мгновения, пока человек, отнявший у меня стул, не соскочил с него и, посмотрев на своего соседа, хмуро процедил:
- Идиот... Тоже, советчик...
- Ну, теперь можно идти получать? - заискивающе спросил я спутника, все прибежали...
- А ты на какую ставил?
- На черную. У меня даже билет есть. Хочешь - покажу?
- Черных много. А твоя - того, брат...
- Что - того... Я не понимаю этих беговых терминов...
- Не пришла, и все.
- Как так не пришла? Что же, ее в дороге потеряли, что ли? Или домой завтракать уехали? Я пойду получать...
- Не ходи, - сухо заметил спутник, - не стоит. Разве кто-нибудь билет обронил...
В кассе мне выдали обратно билет и просили не мешать. Вторичное предъявление того же билета в другом окошечке вызвало более резкий и ярче выраженный отпор моим вполне искренним попыткам оправдать обещание, данное мне спутником еще до бегов, о ста сорока рублях.
Если это была шутка - то я мог бы за нее не платить десяти рублей, тем более постороннему человеку, сидящему в кассе. Если это ошибка моего приятеля и лошади, то пусть они делят мои расходы пополам: я не хочу отвечать за чужие ошибки.
Поэтому я довольно сухо протянул своему спутнику руку и сказал, что еду домой.
- Постой, постой... Куда же ты?..
- Да так, знаешь, домой. Повеселился, и будет.