Не знаю, слышал ли это брат; но когда я выглянул в прихожую, поздоровался он довольно сухо и почему-то спросил:
- Может быть, мы помешали? У тебя, кажется, кто-то есть?..
- Нет, нет, пожалуйста... Это моя добрая знакомая... Познакомьтесь... Мой старший брат...
Разговор клеился плохо.
Когда он зашел о том, где лучше провести лето, Наталья Михайловна посмотрела на шляпку моей родственницы и засмеялась.
- Здесь покупали?
- Что? Шляпку? - удивленно спросила та, - здесь... А что?
- Я так. Вспомнила. У меня одна знакомая называла такие шляпки гурьевской кашей. Фруктов масса, а смешно...
- Это очень дорогая шляпа, - обиженно возразила та.
- Это-то и обидно. Мещанская шляпенка, а денег стоит уйму. Модная, наверно. Мода - это такая приманка для мещан...
Я с размаху переменил тему разговора. До своего ухода Наталья Михайловна, узнав, что мой брат инженер, успела сказать, что у нее тоже есть два знакомых инженера и что вообще инженеры жулики.
- Ну-с, прощайте, - весело сказала она, надевая манто, - решайте свои семейные дела... Пилите вашего братца за истраченный рубль, советуйте ему жениться... У меня самой родственники... Позже я вам позвоню...
- Какая у тебя странная знакомая, - неопределенно произнес брат после ее ухода, - давно знакомы?..
- Недавно, - смущенно ответил я.
- Ты, кажется, что-то скрываешь...
- У него, может быть, есть причины скрывать от нас, - зловеще вмешалась жена, - но мне кажется, что только уже не прислуга...
- Что прислуга?
- Прислуга, которая так в курсе дел... Мы приходим, а она уже изволит докладывать: у барина любовница сидит...
- Ей-богу же, это...
- Это, конечно, твое дело, ты не маленький, но ты так упорно твердил, что целые дни работаешь...
- Да я, право же...
- Да ты не оправдывайся, смешно... Ну, пока прощай... Заходи...
- Вы ко мне...
- Да теперь к тебе неловко... Еще помешаешь...
VI
Тяжелый дубовый клин нельзя вынуть сахарными щипцами. Его можно выбить только клином.
- Знаете что, Наталья Михайловна, - сказал я ей при последней, сильно зависевшей от нее, встрече, - вы завтра будете звонить ко мне?
- Буду.
- Не надо. Пожалуйста, не звоните.
Она с удивлением посмотрела на меня.
- Странно. Вы, может, хотите, чтобы я приехала сама?
- Именно не хочу. Понимаете, что значит: не хочу? Она пожала плечами.
- Это же нахальство говорить женщине...
Я немного подумал и мягко ответил:
- Пожалуй, вы правы. Это нахальство.
- Вы меня хотите удивить и тем самым...
- Ничего не хочу. Понимаете?..
- Удивляюсь... В таком случае...
- Ну, что там... Прощайте...
- Прощайте... Только я думала...
- Что там думать...
* * *
Больше я не видел Натальи Михайловны. Кажется, года через два я встретил одного приятеля, который млел и сох около нее.
- О тебе часто говорим, - сказал он.
- А что? Рассказывает что-нибудь?
- А как же... Ты только не сердись... Все рассказывает. Чудак, говорит, он... Влюбился и нарочно придумал какую-то историю, чтобы поссориться...
- А тебе что она - нравится?
- Да нечего, брат, скрывать... Как и ты в свое время... Непосредственная такая, целостная натура, искренняя. Я теперь около нее живу. С родными из-за нее разошелся, да и с приятелями тоже... Оригинальная женщина...
Иногда я думаю: почему мы защищаем себя от дождя, грозы или ветра, и никто не додумался до какой-нибудь примитивной защиты от непосредственных, оригинальных натур, влезающих в чужую жизнь. Тем более, что и то средство, которое я испробовал, нельзя назвать особенно плохим...