"Ты не имеешь права держать ее у себя".
"Проун всего лишь велел мне никому ее не показывать, так что вроде бы все в порядке. - Ему очень хотелось снова расслабиться. - В любом случае, я унаследовал эту книжицу от полноправного мага, разве не так?"
Ответа не последовало, и к Лайаму вернулось спокойствие, но ненадолго уродец снова послал ему мысль.
"Но ты ведь не маг".
"Да, - согласился Лайам и заставил себя призадуматься. Что бы там ни думали о нем остальные, он ведь и вправду не маг. И значит, формальных прав хранить эту книгу у него действительно нет. С другой стороны, Проун в этом смысле ведет себя тихо, да и в Уоринсфорде она оказалась полезной. Подождем, пока я не разберусь с бумагами из Дипенмура. Если станет понятно, что книга еще пригодится, я придержу ее у себя, а потом уничтожу. Если же нет, я не мешкая уничтожу ее. Хорошо?"
"Это будет разумно",- ответил уродец.
Лайам снова принялся загорать.
Местом ночлега госпожа Саффиан выбрала постоялый двор, стоявший на перепутье. Там от дороги, по которой они ехали, ответвлялась другая, уводящая на восток. Проун, за весь день не удостоивший Лайама ни словечком, стал требовать себе отдельную комнату и помрачнел, узнав, что возможности получить ее нет.
Брови Лайама от столь оскорбительного демарша засранца сами собой полезли на лоб, но он промолчал. В своем щегольском наряде и с расцарапанной физиономией толстый квестор был слишком смешон, чтобы всерьез его принимать.
Однако госпожа Саффиан в конце концов обратила внимание на натянутость между ее подчиненными и не на шутку обеспокоилась. Лайам понял это, когда она пригласила к ужину Иоврама. Этот ход оказался в какой-то мере удачным. Старик послужил буфером между враждующими сторонами. Его неизбывный юмор скрасил застолье, и мрачная физиономия Проуна весь вечер оставалась в тени. Когда унесли тарелки, толстый квестор встал, скованно поклонился вдове и удалился. Иоврам, засуетившись, поспешил откланяться тоже.
Когда и Лайам собрался отправиться восвояси, госпожа председательница жестом остановила его. Она долго смотрела в огонь, словно приводя свои мысли в порядок. Лайам терпеливо молчал.
- В этом году ареопаг действует скомканно, - наконец заговорила она, не отводя взгляда от очага. - Этого следовало ожидать. Что-то идет не так, что-то мы упускаем, где-то не можем свести концы с концами. Будь мой супруг жив, все шло бы иначе. - Она откашлялась и посмотрела на собеседника.
Лайам, к своему удивлению, не обнаружил в ее глазах ни слез, ни иных признаков скорби. Лицо вдовы было спокойным, а взгляд - твердым.
- Мастера Саффиана с нами, однако, нет, потому у нас множество недочетов. Например, взять этого Каммера - мой муж сразу вычислил бы его, найдя верную нить в клубке совпадений. В этом Акрасий был просто неподражаем, глядя на вещи, он их видел насквозь. Нам очень его не хватает. Я до него не дотягиваю. Можно сказать, его не хватает во мне.
Вдова вновь замолчала, пощипывая кончик своего крючковатого носа и раздраженно помахивая рукой. Лайам, со своей стороны, не мог ничего придумать в ответ. Он просто не понимал, к чему она клонит. Через мгновение руки женщины успокоились, она бросила их на колени и снова заговорила.
- Вот что я хотела сказать, квестор Ренфорд. У нас возникла проблема. Я вижу, что вы с квестором Проуном несовместимы, как масло и вода. Понимаете, после смерти главы ареопага он ожидал, что уголовные дела передадут ему. Его самолюбие уязвлено. Более того, он по натуре... вспыльчив. Прошу вас, будьте терпимее с ним, квестор Ренфорд.
- Конечно, - заговорил было Лайам, но осекся, увидев, что она еще не закончила.
- С другой стороны,- продолжала председательница ареопага, суровым взглядом пригвоздив собеседника к месту, - вы должны понимать, что в деле, которым мы занимаемся, многое может идти не так, как нам хочется. И если какой-то отчет попал бы к вам в руки чуть позже, то что, собственно, могло бы от этого измениться? Его ведь, так или иначе, все равно бы отдали вам.
На сей раз она закончила и явно ожидала ответа, но Лайам не мог оправиться от изумления.
"Значит, эта скотина нажаловалась на меня!"
- Простите, госпожа председательница,- пробормотал он, наконец. - Но если речь идет о документах, которые я попросил у квестора Проуна...
- Да, о них, - сказала вдова. - Вы слишком давите на него, а ведь на нем лежит основная тяжесть работы. Считается, что дела, относимые к разряду особенно тяжких, труднее вести, чем дела рядовые, но это не так. Вы не должны забывать, что рядовых дел куда больше, и чаще всего они очень запутаны. Я поручила вам особо тяжкие случаи, поскольку их мало, уважаемый квестор, а вовсе не потому, что сочла вас лучшим.
Подавив протест, Лайам с минуту молчал.
- Я понимаю это, госпожа председательница,- сказал он после паузы,- я вовсе не утверждаю, что сведущ в делах суда больше, чем квестор Проун. Но именно потому я и просил его выдавать мне бумаги пораньше. У меня мало опыта, мне думалось, что прилежание должно, хотя бы частично, его заменить.
Вдова Саффиан подняла голову, скептически глянула на него и вскинула руку.
- Конечно, и вы в чем-то правы, да и поздно уже о том говорить. Однако очень была бы вам благодарна, если бы вы впредь постарались не волновать квестора Проуна. У него и так много забот.
Лайам покорно развел руками.
- Как прикажете, госпожа.
Удовлетворенно кивнув, она снова заговорила:
- В Кроссрод-Фэ нас ожидают лишь рядовые дела. Вам об этом известно?
- Да. Квестор Проун мне сообщил.
- Хорошо. Я думала было просить вас поработать с ним вместе, но вижу, что это было бы неразумно. - Лайам молча вознес благодарность богам. - Так что вы, похоже, будете там свободны. Я была бы вам очень признательна, квестор, если бы вы подготовили для архива отчет о смерти этого Каммера. Опишите всю цепочку событий, которая к ней привела, изложите там свои мысли, упомяните о методах, какими вы пользовались, расследуя это дело. Понимаете, он погиб без суда, и погиб... необычным образом.
В том, как она произнесла окончание фразы, таился упрек, словно Лайам один был виноват в смерти мага. Он хотел было спросить, в чем причина такого к нему отношения, затем передумал. Вдова хочет получить объяснительную, она получит ее.
- Как прикажете, госпожа председательница.
"В конце концов, не я ткнул его в бок алебардой. Я корчился в судорогах, и перерезать глотку собирались мне самому". У него даже холодок прошел по спине от жуткого воспоминания.
- Благодарю, - сказала вдова и кивнула, отпуская его. - Доброй вам ночи, квестор.
- Доброй и вам ночи, сударыня.
Лайам собирался посвятить этот вечер отчету из Дипенмура, но делать нечего, он направился к выходу из столовой, прикидывая, что бы ему в этой дурацкой объяснительной написать.
* * *
Ранним утром ареопаг вновь тронулся в путь по дороге, уводящей прочь от Уорина. Та забирала вверх по пологим холмам, и лошади были пущены шагом. Когда солнце поднялось выше, далекая дымка над горизонтом, которую Лайам принимал за полосу облаков, оказалась горами.
Фануил спросил, решил ли мастер оставить "Демонологию" при себе, и тот вынужден был признаться, что перечитать отчет не сумел. "Мы с госпожой председательницей... капельку поболтали. В общем, время ушло".
"Ты должен решить",- ответил дракончик.
Поскольку мысли уродца не выражали каких-либо чувств, Лайам зачастую не понимал их подоплеки. Впрочем, сейчас он не был склонен воспринимать что-то всерьез - день обещал быть прекрасным. Даймонд шел размашистым шагом, и возможность угодить под арест казалась Лайаму смехотворной.
"Сегодня вечером я все решу. Не стоит так волноваться!"
"Решай поскорей".
"А чего ты боишься? Какая разница, уничтожу я ее или нет? Я ведь могу запомнить все наизусть и вызывать этих лордов по памяти?"
"Ты не способен".
"Зря сомневаешься. Вот возьму и вызубрю что-нибудь. Хотя бы ради забавы".
Дракончик, восседавший на холке чалого, изогнул шею и уставился на него.