- Смолкни, девка! - сказал он и, легко взмахнув кистью руки, с фантастической точностью вогнал ножик в нижнюю перекладину стола. - Не признал тя... Будьто и власы не твои - али короче стали?
- Совсем немного, - быстро сказала Метанка, закрывая ладонями мгновенный румянец на щеках. - А это что за тамбовский партизан, спросила она громко, тыкая в Травеня пальчиком. - Абсолютно подавленный тип, стоит и глазами моргает. Ты чей, браток? Заходи, не стесняйся - бить не будем.
Несчастный Травень покраснел так, что хоть фотографии печатай. Глаза его приобрели страдальческий блеск, и, напрягшись, он сделал несколько шагов вперед. Он уже не пытался прикрыть свой синяк.
- Травень Житич, - сказал он и умер. Просто умер на месте - от стыда.
- Знакомься: мой лучший кадр, - вставил и я свое веское слово. Между прочим, знатная личность: бывший король Неаполя.
Метанка сосколльзнула [59 с моих колен и, безбожно повиливая бедрами, приблизилась к мертвому от скромности дружиннику - склонив набок голову, она посмотрела на него так, как разглядывают мальчиков в журнале "Космополитэн".
- Так-с... Это индивид... Особь мужского пола. Ничего себе генофонд, - сообщила она свое мнение. - В целом я одобряю. А главное - девственник. Эй, генофонд, ты уже достиг половой зрелости?
Если бы Травень был жив, он бы умер вторично.
- Девочка, отойди от трупа, - вмешался я. Кажется, я был рад, что наш тет-а-тет с ведьмой был прерван возвращением подчиненных. Теперь ясно, что Метанка - коллективная галлюцинация, а вовсе не первая ласточка моей собственной белой горячки. Ну что ж, лишь бы на этот мираж в мини-юбке клюнул и Рогволод-Посвист...
- Кстати, а где мой друг и напарник Гнедан? - вдруг поинтересовалось мне. - Я хочу обсуждать с ним план операции...
- Клухе допоможе коров выдаивать, - сообщил Лито, присаживаясь на край лежанки и распутывая веревку на штанах. Он, натурально, был незамысловатый парень. Он собирался снимать штаны в присутствии Метанки.
- А штаны можно бы оставить на месте, - немедленно возникла ведьма. - Я, конечно, втайне фетишистка, но от грязных носков не возбуждаюсь...
Меня начала угнетать ее манера высказывать вслух мои мысли. Как будто сам с собой общаешься. Вот сейчас - не я буду - она кстати вспомнит о стриптизе...
- Ты правильно сделал, Лито, что перестал зарабатывать на жизнь стриптизами. Тут нужны данные - а тебе, наверное, лучше попробовать себя в шахматах.
Лито невозмутимо стащил штаны и бросил их в угол.
- Чемо шуметь, постирала бы, - сказал он кратко и улегся рядом с Гаем на лежанку. - Устал я, браче, - а вечером вновь на дело спешить...
Метанка фыркнула - очень тщательно, презрительно очень. Но никто этого не услышал - в сенях раздался грохот, и дверь, реагируя на удар ноги, распахнулась. Всем сразу стало ясно, что в нашу компанию вернулся Гнедан удерживая в обеих руках жбан с парным молоком, он аккуратно перешагнул через высокий порог. За ним виднелась Клуха с полотенцем в руках - и тут Метанка снова оказалась у меня на коленях. Я почувствовал, как она вцепилась когтями в плечо - и только потом понял, чего именно она испугалась.
Клуха была уже на середине комнаты. Лицо ее было ужасно. Будь я Репин, писал бы с нее, как Иван Грозный убивает сына. Даже Гай не успел перехватить ее - взмахнув мокрым от молока полотенцем, Клуха со страшной силой стеганула меня по плечу, качественно задев левое ухо, шею и предплечье. Глухо взвизгнув, Метанка свалилась с моих колен и метнулась к окну. Тут только я пришел к выводу, что удар полотенцем предназначался не мне - круто изменив курс, Иван Грозный рванулся вслед за исчезающей ведьмой.
- Чу-у-ур-р-р! Чу-у-ур-р-р меня! - ревела Клуха. Страшное полотенце взметнулось ввысь, веером рассыпая капли молока по потолку и стенам, - но было уже поздно: выдавив наружу драгоценный бычий пузырь, Метанка кувыркнулась из окна на улицу.
...Долго еще не стихал в нашем доме трубный глас Клухи. Она, оказывается, была правоверной язычницей, почитательницей древних богов. И не могла смириться с присутствием в своем доме девушки с подмоченной репутацией полуденицы. Жрецы Мокоши приписывали полуденицам тайную склонность к насыланию болезней и лихорадок - а следовательно, гнать их полотенцами!
- Аида, что ли, наверх, - сказал Гнедан, когда мы вышли на улицу, оставив Клуху наедине с ее справедливым негодованием. - Ненадоба Клюшку гневить - тоже придумали: Метанку в хату притащили! Теперь вою-то будет! Травко, поди-ка сыщи девку - не сразилась ли, из окна-то спрыгнув?
Травень с готовностью побежал искать под окном Метанкин труп, а мы тронулись "наверх" - на любимый Гнеданов чердак под крышей сенного сарая. Только тут я понял, почему Гнедан так похож на панка. Будь я панком, все отдал бы за такой чердак. Даже, наверное, курить бы бросил. Или постригся бы. Гнеданов пентхаус навевал атмосферу панкующих восьмидесятых - эх, сюда бы пару ржавых раскладушек, трехлитровую банку для окурков, фотографию Билли Айдола на стену - и можно жить.
Я даже в образ вошел - со мной это бывает. Облюбовав объемную кучу сена в дальнем углу чердака, прямо под кровлей, я завалился на несчастное сено животом кверху и цинично плюнул в потолок. Попал.
- Эх-х-х... Пивка бы, братки, а? Братки-и-и... - сказал я протяжно и горестно. Честное слово, вдруг почувствовал себя усталым, давно не мытым студентом факультета почвоведения. Не будь я испанским летчиком, точно подался бы в почвоведы.
- Ну, сказывай, Славко, како Метанкин поясок сыскался, - радостно сказал Лито, усаживаясь на пол и неприлично игнорируя мой вопрос насчет пива. - Вот удача! Ну, коли поясок нашли - теперь Рогволоду не жить!
Он внимательно вытаращил в моем направлении незрячие глаза. Зеленые, как кожа у жабы. Или как бутылочное стекло... Кстати - о стекле:
- А... пивка нет у тебя, а? - поинтересовался я. Нас, панков, хлебом не корми - дай пивка попьянствовать. - Не, браток, я ж серьезно: пивка бы щас... а?
- Оставь сие! - строго сказал Лито. - Сроком тебе о деле мыслить, да нам приказы давать - а не пьянствовать.
- Опаньки! Э-эх, братки-и... - разочарованно сказал я. - Козлы вы, братки, - не знаете главных ценностей в жизни.
- Слышь, Летка, мою речь, - вмешался Гнедан, обращаясь к эльфу. Рыжая голова пастуха появилась в отверстии люка, через который хозяева проникали на чердак. - Часом послать бы кого в устье Сольцы - поглазеть на протоку, на засаду Рогволодову... Мыслю, лодьи алыберские наскоро к нам будут - не проспать бы.
- Добро, - согласился Лито. - Кликни этого... Травка. Пусть его возьмет кобылку в моей клети, да спеет к Сольце... Спроси, знает ли место. Залечь бы ему в кустах, да на Рогволодову западню поглядеть - а како лодьи свидятся, тотчас и горлинку нам послать - с грамоткой известной.
- А не споймают ли парня? - озаботилась Гнеданова голова и тряхнула рыжей шевелюрой. - Рогволодовы разбитчики хитры, и Плескун с ними - не почует ли нашего дозора? Може, самому мне сгонять на реку?
Лито секундно призадумался и тут же покачал головой:
- Зови лепше Травка! Никак он дружинник - почище нас с тобой будет по воинской части. Пожди, я те голубка выну.
Приятно было наблюдать, как парни самостоятельно решают проблемы. Стоит начальству расслабиться, прикинуться панком - и тут же дело идет на лад: подчиненные проявляют инициативу и начинают трезво мыслить. У меня, например, именно такой стиль руководства. Очень эффективный.
Лито поднялся на ноги и, нащупав некий ящик, подвешенный вверху под кровлей, приоткрыл крышку.
- Гли-гли-гли, - сказал он нежно и засунул руку внутрь. В ящике возникла легкая возня, кто-то сдавленно запищал - и вот уже рука вылезла обратно из ящика, а в руке - серый и ужасно обиженный голубь. Он, честно говоря, как раз собрался поспать, и только безграничное уважение к хозяину мешало ему возмутиться и клюнуть Лито в палец.
- А, эво Горлан - он поток добрый, скорый! - узнал птичку Гнедан, упорно не вылезавший из своего люка. - Тяни его сюда, я его приласкаю. Подь сюда, Горлаша. Горла-аш...
Голубь сделал недоуменное лицо и заморгал черными глазками. Гнедан шумно поцеловал его в темя и засунул за пазуху - через секунду голова снова исчезла: рыжий панк побежал отдавать приказания Травеню насчет дозора. Итак, алыберские коммерсанты были уже на подходе - не исключено, что через несколько часов разведчик Травень увидит их паруса на Керженце. А значит, придется просыпаться, залезать на сумасшедшего Харли и снова ломиться сквозь мрачный ночной лес... Тяжкая, тяжкая жизнь! Беспокойная.
- Братки-и! - простонал я, страдая, из своего угла. Обидно: забыли про меня, будто вовсе не я командир банды. Надо, пожалуй, проявить инициативу.
- Эй, хиппак! - сказал я, тяжело переворачиваясь на живот и подминая под головой сено. - Ты мне вот что скажи: ты Гая лечил?
- Вестимо, лечил, - ответил Лито, обрадовавшись пробуждению начальства к жизни.
- И что?
- К утру поздоровится... Сроком ходить ему не сметь, а тако все ладно, без гноя.
- Ты мне мозги-то не взмучивай. Отвечай: сможет ли мой любимый боевик Гай принимать участие в операции - или нет. Остальное меня не волнует.
Лито пожал плечами и сказал, что придется, наверное, обойтись без Гая. Чудно: Травень в дозоре. Гай на больничном - и остаемся мы трое против целой вражеской мафии. Плюс еще Метанка. Кстати - где она?
Разумеется, она тут же появилась - стоило мне о ней подумать, как из люка высунулась чья-то белокурая головка. Во взгляде, проникавшем сквозь вконец перепутавшиеся волосы, была явственно обозначена глобальная обида на весь цивилизованный мир и на меня в частности. Демонстративно шмыгая носом, ведьма выбралась наверх и уселась на краю люка, свесив ножки вниз. Солнечный луч, пропихнувшийся сквозь щели в крыше, разогнав танцующую в воздухе пыль, добрался до Метанки, вызолотил колкую прядь тонких волос и улегся на покрасневшей от слез щеке. Ведьма изображала плохое настроение. Тоскливо ей, бедненькой, живется.
- А ты чего вылезла, мать? - спросил я, по-прежнему ощущая себя панком. - Видишь, тут чуваки базарят. Сгоняй лучше за пивком, а? Ужинать пора, а пива нет...
- Сдохни, чмошник [60, огрызнулась Метанка. - Без тебя тошнит... - Она нагнула голову и принялась ожесточенно выпутывать из шевелюры какие-то стружки - скосив глаза и поминутно сдувая волосы, щекотавшие лоб.