Белун-отшельник, бывший волхв и кудесник, известный прежде под именем Световита, ныне живет в северных лесах за Новградом и молится Богу за грехи языческого славянства.
Всеволод-отшельник, бывший князь Властовский, бежавший в леса и принявший христианство после захвата Властова престольцами.
Посух-калика, живущий в дебрях Муромского леса и часто странствующий по дальним сторонам земли.
Свенальд-варяг, отмаливающий в Престоле грех убийства князя Олега.
Леванид Зиждитель, царь алыберский.
Саул Росх, пастух из села Бад в роксоланской Овсетии.
Обила Серп, воевода града Прилепа в землях србов, ныне возглавляет борьбу тамошних крещеных славян против войск Арапина и Дойчина-воеводы.
Симеон-отшельник, живущий в пещере недалеко от Сердце-града.
Венозар-богатырь, в Карпатских горах юродивый.
Старец Давыд Евсеич, хранитель горы Фавор в Святой земле.
Касьян-долгожитель, монах с Афона.
Алексиос Геурон, Наследник Императора, он же князь Лисей Вышградский.
Я спросил его, как старцы собираются вместе - ведь они разбросаны по всей земле! Леванид сказал: хранители цепи могут чудесным образом общаться друг с другом, чувствовать помыслы на расстоянии... Если в душе кого-либо из старцев возникает сильное чувство, об этом немедленно узнают остальные: несказанное зрение дается им в этот миг, и они видят за многие поприща... Бывает это редко, только в самые напряженные моменты духовной жизни тех людей, что скованы золотой цепью в единый чувствующий организм.
- Совсем недавно я видел одного из нас... - Леванид поднял лицо, и голос его изменился; исчез привычный тон рассказчика, в интонации шевельнулось живое воспоминание. - Совсем недавно я увидел человека, стоявшего на крутом берегу какой-то реки... Этот человек был разгневан, и лицо его искажено. Я уверен, что это был один из незнакомых мне хранителей цепи! В душе незнакомца творилась настоящая буря. Настолько сильная, что духовное возмущение тут же передалось другим старцам...
Я вздрогнул. Леванид продолжал:
- Это было вчера, во время разбойничьего нападения на караван. Неуловимое изображение на миг возникло перед моим мысленным взором - я увидел разгневанного человека и тут же позабыл о нем: началась битва... Он задумался на секунду. - Нет, я не знаю имени этого старца.
- Ты ошибаешься, царь Леванид. - Я приблизил лицо и медленно повторил: - Ты знаешь имя этого разгневанного человека, и тебе знакома река, на берегу которой он стоял. Эта река - Керженец, а человека зовут Берубоем.
Сомнений нет: я тоже видел его незадолго до битвы с разбойниками хотя он был у меня за спиной... Значит, кроме меня, в тот миг его увидели и остальные одиннадцать странников. Этот Берубой, и правда, обладает золотой цепью... но должно ли считать его старцем? Разве может христианин прибегать к демонскому колдовству? Разве вправе так легко убивать - ведь несчастный Травень чудом выжил после схватки с этим "странничком"! Чего стоит одна лишь хитрость с почтовым голубем! А как он пытался заговорить речную воду... Наконец, никогда не забуду зверского взгляда этой собачьей морды - клянусь, что давеча на берегу Берубоевы глаза горели злобным зеленым огнем! Не-е-ет, это непростой персонаж. Неужели - тринадцатый старец? Или вор, похитивший цепь у кого-то из законных владельцев? Слабое, предательское звено в золотой цепи!
Я начинал беспокоиться - солнце уже клонилось к закату, а брешь в стене еще недостаточно широка - да и фигурки опорьевских лучников по-прежнему густо понатыканы на башенках... После очередного удачного залпа катапульт катафракты рискнули было сходить на приступ - но вернулись ни с чем, если не считать густого оперения из вражеских стрел, застрявших в щитах и конской броне. Если до захода солнца я не возьму Опорья, придется начинать мирные переговоры - ночью воины должны отдыхать, а людей слишком мало, чтобы выставлять ночные караулы. Я похаживал взад-вперед по нашей импровизированной террасе и мысленно умолял солнце не так резво перемещаться по небосклону. Царь Леванид застыл на своем стульчике, часто морщась и покачивая головой после каждого залпа: он был убежден, что местные камни недостаточно тяжелы, чтобы быстро разрушить стену...
К счастью, ближе к вечеру подошел небольшой отряд подкрепления от Варды Гончего: Дормиодонт Неро, бешено нахлестывая одуревшую кобылку, подлетел к моему наблюдательному пункту - замахал свободной рукой на запад:
- Свежие силы, высокий князь, свежие силы! Варда прислал своих ребят из Санды!
Я быстро спустился по лесенке и пошел навстречу неуклюжей крестьянской тележке, возникшей на краю горизонта. Повозка медленно, рывками спускалась с холма - я различил два светлых пятна: в закатном солнце поблескивали доспехи катафрактов. Боевых лошадей не было; проклятый Варда прислал всего-то двоих меченосцев!
В сопровождении десятника Неро я пошел навстречу. Шел и думал о том, как все-таки бывают похожи человеческие лица. Даже смешно: там, в повозке, связанный по рукам и ногам, лежал какой-то ободранный нищий славянин с лицом моего московского приятеля Славки Бисерова. Впереди телеги шагали, радостно улыбаясь, два усталых меченосца - Фома и Фока. Посрывали с голов шлемы, опустили, наконец, в ножны напряженные мечи. Они привезли князю Геурону пойманных кудесников из-под Санды. Один из пленников, тощий и рябой парень в обрывках подозрительно знакомого мне темного плаща, злобно косился и скалил мелкие зубы на крестовые хоругви греческого стана. А второй - дюжий верзила с избитым (или испитым?) надменным лицом по-прежнему лежал на куче сена и философически поглядывал в вечереющее небо. Нет, это удивительно: вылитый Мстислав Бисеров: даже страшновато как-то.
И вдруг я вспомнил, что... Славка Бисер тоже лупил вместе со мной в серебряный колокол! Господи... как же я ни разу не подумал об этом? Нас же... нас было четверо - Я, Славка, Стеня Тешилов и Данила-физтех! Что, если их тоже забросило сюда, в этот былинный мир? И ведь определенно зашвырнуло! Тоже барахтаются теперь, бедненькие - ни языка, ни обычаев не зная...
Но все же - нет, не Мстислав. Уж больно крепок и загорел, да и на меня смотрит все так же презрительно... Жаль... очевидно, просто двойник. Я перестал смотреть на пленников: нужно было по-отечески обнять новоприбывших воинов, расспросить о новостях...
- Нет, это просто праздник какой-то, - брюзгливо прогундосил связанный верзила. - Кореша рассекают вокруг в чумовом прикиде, у них модные пальто, спортивные тачки, мобайлы и золотые перстни, а я лежу тут, понимаешь, весь в дерьме, в цепях и веревках!
В этот момент я как раз обнимал Фому. Добрый воин так и не понял, что произошло - почему высокий князь вдруг подскочил как ужаленный? Почему рывком обернулся, и - неприлично широкая улыбка возникла на его благородном, но заметно покрасневшем лице?
- Я, конечно, ни на что не претендую, - продолжал меж тем избитый двойник Мстислава Лыковича. - Кто я такой? Всего лишь старый друг, жалкий неудачник! Обо мне давно пора позабыть, наплевать, насморкать и напукать на меня с высокого пентхауса. У крутых мальчиков свои причуды - они обнимаются, целуются и дружат семьями. А старый школьный товарищ никому не нужен... Он лежит одиноко на телеге. Его не обнимет дружеская ручища, никогда уже не зацелуют мощные губищи братана...
Я медленно подошел к телеге. Клянусь моими катапультами, это он! Дружище Мстислав валялся в куче сена - туловище в крови, солома и перья в волосах, руки вздулись от веревок. Мне показалось, что в голове радостно разорвались в никуда какие-то надоевшие болезненные пузыри назойливых мыслей: разом посветлело на сердце, и радость шипуче разошлась в кровь, как углеводородный джин-тоник! Я не один, я больше не одинок! Вот он, старый друг, огромный кусок моей прежней, московской жизни - уж вдвоем-то мы разберемся с этим мифическим мирком! По-прежнему не в силах избавиться от глупой улыбки, я поднял голову и поглубже вдохнул местный воздух. Кажется, впервые с начала Игры я почувствовал, что он головокружительно богат сладкими травяными запахами...
- Я понимаю вашу реакцию, - не унимался тем временем злобствующий Мстислав. - Нужно посмаковать момент, насладиться собственным превосходством. Кто там призывает разрезать веревки, стянувшие мою слабую грудь? Плюньте ему в глаза, отключите микрофон! Я привык к этим цепям, не трожьте их! Я - жалкий холоп, старый каторжник, рожденный в рабстве... По диким степям Забайкалья-а-а...
Я вправду забылся: поспешная команда по-гречески, и Фома удивленно достает кинжал, чтобы перерезать путы. Мстислава выносят из телеги и опускают на ноги, поддерживая с двух сторон под локти - я могу наконец обнять его! Господи, я просто счастлив видеть эту надменную, отвратнейшую рожу! И наплевать на длинные лица оторопевших катафрактов, с ужасом наблюдающих, как высокий князь дружески приветствует полумертвого язычника... Вам не понять моей радости, глупые самодовольные греки.
- Ну что вы! Что вы, право, ваше сиятельство... - язвительно забормотал Славка, подставляя объятьям жирное тело. - Ну полно вам обниматься... люди смотрят-с! Прямо неловко. Эк выдумали-с: с лакеем на брудершахт целоваться! Генерал, а - безобразники-с...
Я не слушал его - радостно стиснул плечи... Славка болезненно поморщился. Кажется, он был серьезно ранен - одна рука болталась вдоль туловища, а волосы на затылке потемнели от засохшей крови. И все же - серые глаза заискрились, и крупный рот расползся в ухмылку:
- Ба-арин! Ну вот и свиделись! На кого ж ты меня, горемычного, кинул? Дай, заобнимаю до смерти! - Мстислав весело навалился всем своим грязным, окровавленным организмом и тут же отпрянул, распялил конечности и выдохнул, словно отдаваясь полностью в мою власть: - Корми меня, друже Алексис, корми скорее! Любопытно, не атрофировался ли глотательный рефлекс?
Я повел его в лагерь - по пути, перебивая друг друга, мы сгоряча поругивали новую жизнь и делились свежайшими впечатлениями. Пыхтя и зверски попирая заскорузлыми подошвами шаткие ступеньки, Мстислав карабкался впереди меня по лестнице, ведущей на крышу, и громогласно жаловался. По его словам, за пару дней, проведенных в новой древнерусской ипостаси, пришлось собственноручно уничтожить примерно половину личного состава престольской дружины, набить морду двум-трем волшебникам, оттаскать за ухо бога Стожара и повторно заразиться таинственным венерическим заболеванием от незнакомой русалки. Поднявшись на переоборудованную под КП крышу сарая, он замер, созерцая огромный стол, уставленный яствами и полупрозрачными стеклянными сосудами с вином, медом и брагою. Алыберский царь Леванид, совершенно проигнорированный в этой ситуации, замер на своем стульчике, разглядывая необычайного гостя. Я поспешил объяснить царю, что перед ним никакой не бомж и даже не захваченное в плен славянское божество похмелья - всего лишь... мой разведчик, только что вернувшийся с ответственного задания. Профессионал высокого класса и, заметьте, крещеный славянин.
- Тэк-с. Это что за сибаритствующий беженец в халате? - внезапно проговорил Мстислав, когда кусок копченой гусятины в его руках уменьшился и одним глазом стало возможно наблюдать окружающее пространство. - Очень похож на боевого чеченского генерала.
- Скорее на грузинского князя, - поправил я. - Познакомься: Леванид Зиждитель, сын покойного алыберского царя Георгия Старого. Наш верный союзник в борьбе против Чурилы.
- Йа-йа, Тчурилло! - понимающе закивал Бисер, непристойно балуясь продолговатым овощем. - Отшень знакомий фимилия. Отшень злобни motherf.cker. Я есть мечтать набить его смазливи морда!
- Исключительно для этой цели царь Леванид и прибыл в наши края. Он привез мощное оружие, изготовленное в горных пещерах лучшими мастерами Кавказа, - железные камнеметы. Переодевшись купцом, царь провез их на лодьях, постоянно отбиваясь от местных разбойников...
- Йа-йа, распойники! - Мстислав понимающе нахмурился. - Это совершенно auwful, кошмар. Некароший партизанен! Я всегда говорить, их нюжно вешать!
- Надеюсь, очень скоро я доберусь до одного из них. Как ты можешь видеть, я осаждаю разбойничью крепость Опорье, где укрылся некто княжич Рогволод-Посвист...
- Рогволод? Я знать этот негодяй. Я есть неоднократно бить его некароший face. Это гуд, гуд! Нужно скорей ломать крепость, нужно вешать that crazy sonofabitch Рогволод!
- ...А потом я доберусь и до другого злодея, до твоего тезки Мстислава Лыковича. Он тоже злодействует в местных лесах. Ты не знаком с ним?
- С ним?.. - Бисер замер, часто помаргивая. - Нет, не знаком. Не представилось случая. Ну ничего, это всегда успе-ется, - добавил он с невинной улыбкой.
- Этот Мстилав почти так же опасен, как княжич Рогволод. Мы перехватили человека из его банды в устье реки Сольцы. При нем был почтовый голубь - человек рассчитывал подать Лыковичу знак, как только возникнет удобный момент для нападения на караван нашего доброго союзника царя Леванида... Не исключено, что Мстислав прознал о катапультах и тоже решил отбить их.
- Вот гад!
- Связной Лыковича уже, наверное, пришел в сознание - его везут в нашем обозе под охраной. Хочешь, после ужина я покажу тебе этого человека? Его зовут Травень.
- Травень? Угу-угу, Травень. - Мстислав озабоченно полез обеими руками в блюдо с овощами. - Да! Что ты там говорил про грузинского князя?.. Не отвлекайся, пожалуйста.
- Царь Леванид приехал, чтобы остановить нашествие Чурилы, мечтающего установить на Руси свой демонский порядок по монгольскому образцу. Для борьбы с ним нужны камнеметы и волшебный меч Великого Константина. К сожалению, этот меч был утерян во время битвы с разбойниками Рогволода... Без меча Чурилу остановить невозможно. Нужно найти меч - это самая серьезная проблема на сегодня.