ДОГОВОР №1
Администрация Властов-града в лице верховного посадника Катомы Д. Шапки, именуемая в дальнейшем "Княжество", и вольный гудочник гн. Мстиславка Лыкович, именуемый в дальнейшем "Шут-подрядчик", заключили настоящий договор о нижеследующем:
ПАРАГРАФ 1. ПРЕДМЕТ ДОГОВОРА
Княжество и Шут-подрядчик создают совместное некоммерческое благотворительное предприятие "Лубок Энтертейнментс" (далее: КОНТОРА) со штаб-квартирой в г. Властове для обеспечения на территории Княжества розыска пропавших и похищенных девушек, а также для осуществления пропагандистских кампаний и общественных мероприятий, направленных на борьбу с практикой киднеппинга в регионе.
ПАРАГРАФ 2. ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ШУТА-ПОДРЯДЧИКА
Шут-подрядчик осуществляет полное единоличное руководство КОНТОРОЙ в должности Главного регионального Мерлина, причем размер вознаграждения Шута-подрядчика определяется из расчета 99,98% от суммы, которую он попросит у Княжества.
ПАРАГРАФ 3. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ РЕГИОНАЛЬНОГО МЕРЛИНА.
Во-первых, мне полагается нормальный офис. Подземный бункер на Холмистой Плешине отменно хорош для молодежных пьянок, однако - необходимо ведь где-то забацывать презентации, а также ежегодные конкурсные показы кандидаток на должность моей любимой секретарши под девизом "Все бомбы России". Нужны огромные окна, застекленные галереи, просторные балконы с шашлычницами, бассейны на крыше и - очень важно - кегельбан в подвале. Без кегельбана я, как шут-подрядчик, не могу гарантировать успешную борьбу с киднеппингом в регионе.
Полистав берестяные каталоги, мы с подчиненными с радостью согласились переехать в просторную трехэтажную студию в престижном районе Дрогожич, на живописной Студеной Горе. Из многокорпусного ажурного терема был вежливо изгнан прежний обитатель (сотник Бермута) - в гулкие светлые горницы спешно перевезены бумаги нашей конторы, богатый театральный реквизит от дона Техилы и даже роялевидный директорский стол. Мои мраморные статуи убрали цветами и расставили в тенистых уголках офигительного садика, окружавшего терем... Гнедан с многочисленным штатом художников-лубочников расположился на благоустроенном чердаке;
Лито со своими менестрелями (нанятыми на деньги Катомы) облюбовал летний павильон в саду.
Я с радостью простился с оранжевым париком и гоблинским пончо. Переодевшись в шитый золотом халат, выперся в сад. Впервые за четыре дня на моих ногах стильно красовались сапоги - не летающие, слава Богу, а нормальные, с лихо задранными носами. В сопровождении весело бузящих телохранителей (отряд "Боевых жаб" был предусмотрительно выписан во Властов из Жиробрега), я прошелся по мягкой травке, улыбаясь кланяющимся подчиненным. Ах, йокарные карасики, как хорошо... Слуги так и бегают с мешками да ведрами, усердные старушки энергично копаются на грядках, верткие пацанята снуют с берестяными документами между корпусами...
Здесь, в студии "Студеная Гора", мне клево. Балбесы те олигархи, что обустраивают кабинеты в стеклянных аквариумах на крыше небоскреба! Фу, ненавижу пентхаусы. В них холодно; а подойдешь к окну - в глазах рябит от огней большого города. Гораздо приятнее рулить заседания под алыми гроздьями вишен! Слушать доклады, томно валяясь на травке ухоженных газонов! Принимать решения, загорая в ременчатом шезлонге!
Я пообещал Катоме, что спертая дочурка будет дома до захода солнца. Таким образом, времени на солнечные ванны было навалом. Пока я нежился в жирных потоках ультрафиолета, прочие топ-администраторы конторы были заняты делом. Гнедан, засучив рукава и вытирая пот, сосредоточенно околачивал груши в бассейне с живыми лебедями. Лито, усердствуя в самопожертвенном балдопинчестве, пинал балду за четверых, лишь изредка отбегая к столу за очередной порцией безалкогольного малинового кваса. Травень усердно мочил баклуши и валял каждого встречного дурака на нежной лужайке перед конюшней. Один только Гай занимался ерундой: добродушно ворча, жарил рябчиковое барбекю.
Пусть не надеется, что я буду это кушать. В жирненьких рябчиках слишком много калорий. Я теперь босс, а боссы мало двигаются и быстро набирают вес. Сегодня, когда Мстислав Лыкович достиг солидности в жизни, ему нужно думать о фигуре. Никаких медовых тортиков, все! Забудем о сале! Прощайте, пироги с визигой и бараньи легкие, запеченные в молоке с яйцами... Отныне - только иссохшие ягоды, фруктовый салат из репы с редиской. В лучшем случае низкокалорийное Опорьевское пиво с обезжиренной калюжской таранкой...
Разве что изредка... раз в неделю... можно побаловать себя чизбургером из гречневых блинов, козьего сыра и ветчины со сметаной? Как вы думаете?
Почесывая грудь под шелковой рубахой, я нащупал за пазухой кучу всякой дряни. А чему удивляться? У нас на Древней Руси чуть что спер - сразу за пазуху. Вспомните фольклор:
Ванька-царевич, не будь дурак, молодильные яблочки хап - и куда? За пазуху. Тезка его, Ванек-горбунок жар-птицу за перья хвать - туда же... Далее: вспомним, где Добрыня Никитич хранил боевые трофеи, включая меч-кладенец? А Данила-мастер куда, по-вашему, хозяйку медной горы засунул? Хе. Пазуха ключевой элемент национального прикида. Навроде кинжала у абреков. Пазухи у русских мужиков (в любой одежде, хоть во фраке) суть неотъемлемая часть тела как у североамериканцев задницы, а у шведок - эти... ну типа... мягко говоря, бюсты. Точно-точно.
Вываленные из-за пазухи ценности состояли в массе своей из фальшивых монет, заначенных некогда кусочков таранки и забавных таблеток из плесени (ими откупился рыбоглазый чародей-недоучка Язвень, чтобы я не бил ногами). Имелись также яблоки из соседского сада (они вкуснее наших) и прочие предметы, плоховато лежавшие (или висевшие) у прежних хозяев. Наконец, в цветущую мураву выпал ярко-розовый Метанкин поясок. На мягкой тесемочке, расшитой веточками да плаксивыми солнышками, отчетливо наблюдались четыре сикось-накось затянутых узла. Помню-помню. Четыре желания полуденичка Метанка уже выполнила для своего любимого босса (меня). Вот эти два - за помощь в разграблении купцов; третий за охмуряж конкурирующего Рогволода, четвертый - за наводку на Чурилу...
Я почувствовал, что во внешности розового пояска чего-то не хватает. Пальцы хапнули нежный, слабо пахнущий парфюмом поясок, безжалостно скрутили его, и - хоп! Есть. Пятый узел получился красивее прежних. Сейчас-сейчас прилетит грудастое сокровище в мини-юбке. Звезда без макияжа, ведьма без прописки, сиротинушка перелетная, ангелочек блед...
Кстати, вот кегли большие и сушеные. Я забыл, что девочка Метанка - натура поэтическая: противоречивая, безответственная и никогда не приходящая вовремя. Прошо десять минут... десять с половиной... гм. Главный мерлин Залесья не любит, когда посетительницы опаздывают на прием! Двадцатая минута... Не клево. А если эта медовая клава и вовсе не прилетит? Как я тогда буду смотреть в спокойную голубизну Катоминых глаз? Как вытерплю такое количество шпицрутенов?
Я гневно выбрался из шезлонга и, раздраженно пиная по пути нетрезвых сотрудников, потащился к дому. Кажется, летучая дрянь с титьками всерьез игнорировала узелок на волшебном пояске. Пинать хотелось практически вся. Кстати, вот спящий Гнедан храпит носом в клумбу... Обана! Извини, Гнед... я любя. Впрочем, ты даже не проснулся, задница бронированная. Кого б еще тюкнуть? О! Служанка старая... Признаюсь: чудом удержался, чтобы не пиннуть старушку, возившуюся на грядке с растительностью. Сухая старческая задница в драной залатанной юбке призывно торчала из тыквенных зарослей - но я воздержался, ибо уважаю старших. Даже когда зол.
- Хэй, уважаемая, - начальственно кликнул я. - Кидай свою мотыгу. Поди-ка лучше нагрей мне воду в бассейне. Да побыстрее, йокарный Йемен, дери меня, точно-точно. И так я зол, а тут еще ты.
Старушка не ответила. Видать, глуховата. Скрючилась на корточках, как ворох темного тряпья - медленно, сонно ползет по грядке. Из-под подола видны ржавые сморщенные ступни в мозолях.
- Слышь, клюка старая? Иди воду грей, а то уволю! - беззлобно рявкнул я (боссу надо быть строгим, иначе рухнет бизнес). - Да забудь ты эту грядку, родимая! Я в бассейн хочу!
Я успел сделать немного широких шагов, гневливо подгребая к нерасторопной служанке. И тут с бабцом случилось неладное. Видимо, апоплексический удар. Она вдруг протяжно застонала и - как начнет .мотать головой, замотанной в бурый платок! Как давай ручонками сучить! Ну, думаю, надо звонить 911. Отходит старушка, точно-точно. Угораздило же ее гикаться на территории нашего предприятия! Сейчас начнется - проблемы, формальности, оплата похорон...
Я подбежал к агонизирующей бабульке и схватил за ветхий шиворот.
- Нет, родимая! Не смей, слышишь, - зашептал я, сгребая сухонькое тельце в объятья. - Ты должна жить, ты будешь жить! Я прошу тебя, слышишь?
Сизые птичьи пальчики вцепились в плечо - бабка ловко повисла на шее; из-под платка высунулся острый носик.
- Тихо, не ори, - сипло простонала старушенция. - И так башня раскалывается. Не видишь, даме плохо? Давай энергично тащи меня в терем, пока я не сдохла, йо-майо...
Голос был абсолютно незнакомый - сухой и надтреснутый, как у курящих пенсионерок. Однако кое-что в этом голосе заставило меня вздрогнуть... Ой. Я почувствовал, как холодеют ноги в расписных сапогах. Есть версия, что это вовсе не бабка, а...
Я быстро заглянул под платок и нахмурился: нет, точно бабка. Сплошные морщины вокруг длинного носа, сизые сморщенные губы в бородавках... Тьфу, вот ведь каргища древняя! Висит на шее, как молодая невеста!
- Бабушка, отцепитесь! - вежливо предложил я.
- Я тебе ща отцеплюсь, кретин! - отчетливо прошипела бабка. - Не узнаешь, что ли? Неси давай в терем - и не ори, а то заметят! Меду, меду быстрее! Не видишь - мне абзац, подыха...
Головка дернулась и откинулась набок - бабушка потеряла сознание. Какая неприятность. Я уже хотел было кинуть размякшее тельце обратно на грядку - но вдруг налетел ветер, сухо врезал мне в рожу, высекая слезы, и дернул грязный платок на бабкиной голове...
Из-под платка со звоном вырвалось наружу ясно-солнечная прядь: летучие, витые спиральки золотых волос!
Вау-вау, подумал я и быстренько побежал к терему, таща бессознательную Метанку на руках - ее голова часто билась в мое плечо, отросшие волосы трепались на ветру, как перепутанный пучок тонкой соломы. Я бежал и ужасался. Моя подруга сильно изменилась, дери ее... Надеюсь, это просто камуфляжный макияж...
Я ошибся. Морщины были настоящие. Прогрохотав сапогами по винтовой лестнице, вломился в первую попавшуюся спальную клеть, разогнал служанок, бережно кинул Метанкино тело на лавку... Задернул окна, вызвал из коридора дежурного боевого жаба, чтобы сторожил у порога... Стиснул зубы и склонился над тельцем девушки...
Оседая, схватился за стул. Ласточка моя! Как же тебя судьбина уделала... я б на твоем месте сразу сиганул с Бруклинского моста. Едва сдерживая тошноту, я стащил с тихо бредящей Метанки огромный платок, завязанный концами на спине. Ужас. Это была, натурально, маленькая старушка. Правда, необычная - высохшая, сгорбленная, с тощими белыми ножками - и... огромными грудями под платьем. Никогда не видел такой чудовищной фигуры... Да что там фигура! Гляньте на это личико... Нет, лучше не надо: вас стошнит. Лично я предпочитаю сто раз услышать, чем один раз увидеть эдакое.
Рассказываю: уши у нее были, как... Нет, не могу! Подбородок удвоился и выглядел, как... нет, язык не поворачивается! Короче говоря: в новом имидже не осталось, кажись, ни следа прежней Метанки.
Впрочем... когда она открыла глаза и спокойно глянула мне в лицо, я узнал и убедился: точно, Метанка. Глазищи были молодые и чудовищно зеленые, как прежде. С золотыми искрами в черном зрачке. И еще: на бледных, высохших и втянувшихся щечках я увидел веснушки...
Жуткий гибрид старухи и девочки вздохнул и, хрустя костями, потянулся на лавке.
- Я понимаю, что выгляжу не супер, - прохрипела бабка. - Еще бы: вторые сутки без меда! Вся высохла, и ноги не держат, зато - похудела!
Мелко жуя сиреневыми губами, она поправила златорунный локон над сморщенным лбом и подмигнула:
- Поясок ты не вернул, это раз. Опястье приворотное тоже сперли, это два. Плюс любимые сестры выследили: чуть не заклевали до смерти. Еле оторвалась; потом три часа в гнилом дупле пряталась - с червяками страшными! Когда ты меня позвал, я думала - не долечу. Сил совсем никаких. К тому же сеструхи могли перехватить... К счастью, обошлось. Очень рада тебя видеть, мой мальчик. Страшно соскучилась...
Я втянул голову в плечи и сглотнул. Надеюсь, не будем целоваться?
- Ты не бойся, глупенький. Я не состарилась, это сестры из меня красоту вытягивают, - расхохоталась полуденица (будто жестяная банка проскрежетала). Ой... опять башню вертит... Щас отключусь... Давай быстрей мед - буду лечиться!
Я не шелохнулся. Глядел на нее, жалостно кивая головой. М-да. Ты-то сейчас, подруга, нажрешься меду и завалишься спать. А мне что делать? Как я приведу тебя к папаше Катоме в таком непрезентабельном виде? Какой идиот поверит, что ты и впрямь двадцатилетняя дочка посадника?
- Я чего-то не поняла, где мой мед? - настойчиво поинтересовалась старуха. Я лениво щелкнул пальцами: вбежала проворная сенная девушка - получив приказ, удалилась.
- Будет тебе и мед, и пастила, и лукум с рахатом, - как-то недобро сказал я. Вот, йой быканах, эдакая задница случается всякий раз. Только-только дела пошли в гору - на тебе: облом. И кто, я спрашиваю, всегда подводит фирму? Правильно: бабы. Либо выбалтывают все конкурентам, либо - вот! - стареют некстати.