- Стыря велел вас стречать, добрым словом привечать, о-хохо!
- Эй, купчина коганый! Тамгу платить будешь али нам лучше коч твой подпалить? - задиристо крикнул бритый, воинственно заправляя за ухо длиннющий измусоленный ус. Челнок приблизился почти вплотную, и Данька поморщился: у бритого ярыжки вырваны ноздри! А на лбу - не то родимое пятно, не то черно-синее клеймо воровское... Жутковатая публика.
- Мужики! - заорал Данила по возможности веселым голосом. - Я деньги отдам! Забирайте все, только корабль не троньте! Не надо поджигать!
Коч нужен, чтобы доплыть до Калина. А денег не жалко.
Разбойничьи струги приблизились, охватили обездвиженный корабль неровным полукольцом - а чуть вдали, на безопасном расстоянии от песчаной отмели, замер, обсушивая весла, воровской ушкуй. Данька разглядел на его борту полуголых лучников с пучками тонких стрел в зубах. За спиной у лучников суетились ярыжки с зажженными факелами.
Вот это действительно опасно, огорчился Данька. Против горящих стрел у меня нет противодействия...
- Эй, на коче! Бросай оружие в челн! - уже без улыбки скомандовал белозубый цыганище, тряхнув смоляными кудрями. Сильным взмахом весла он подогнал лодочку к самому борту Данькиного корабля. - Кидайте сюды свои железы! Да поживее!
Не раздумывая, Данила вытащил из потайных ножен на спине воровской меч. Перехватил пальцами за лезвие и, помедлив секунду, не без сожаления бросил вниз, в разбойничий челн. Падая, любимый меч оскорбленно полыхнул на солнце лезвием и ударил золоченой рукоятью в днище струга. Вслед за мечом посыпались, часто грохоча, топоры и деревянные щиты бородатых наемников. Последним приземлился чудовищный Данькин кистень с шипастой гирей на цепочке.
- Ух ты... ладно! - уважительно заметил белозубый, покосившись на боевой цеп. - Теперя доспешки сымайте. Кольчужные рубахи нам тоже потребны.
Данька молча развязал широкий кушак, ослабил медные зацепы на вороте стащил темную кольчугу через голову. Загнул подол в тяжелый сверток и осторожно уронил за борт.
- Мне, мне! - крикнул пузатый бандит с огромным шрамом на лысеющем темени: поспешно кинул весло и попытался подхватить добычу. Данька улыбнулся: лодка качнулась и едва не черпнула воды! Налетчики раздраженно зашумели - начали выскакивать из стругов, барахтаясь на мелководье и стремясь поскорее добраться до струга с трофеями.
- Нишкни! - яростно прошипел цыган, замахиваясь топориком. - Нехай батька Хлестаный самолично разрешит, кому чья доля сужена!
- Верно! Пущай Хлестаный добычу делит! - подхватили ярыжки на дальних челнах.
- Хлестаный подгребает! - вдруг закричал кто-то. Данька быстро глянул вдаль: точно. От дальнего ушкуя отделилась расписная лодочка - быстро полетела на тонких веслицах, стремительно приближаясь. На носу ярко пылало малиновое пятно: высокий человечек в рутвяно-красной рубашке стоял, величаво подбоченясь и помахивая обнаженным клинком экзотического и явно трофейного сорочинского кинжала. Длинный светлый оселедец трепался на ветру, как стяжок-яловец на шлеме витязя.
Данила пригляделся и вздохнул: да, это был беглый кормчий Чика. Знать бы заранее... В Жиробреге он слышал, что за голову Хлестаного властовский посадник Катома обещает сотню серебряных гривен!
- Па-берегись! - гаркнул вислоусый каторжник с оборванными ноздрями и, размахнувшись, закинул на борт ржавую крюкастую кошку на веревке. Данька отшатнулся: еще одна кошка просвистела совсем рядом, упала на дощатую палубу и быстро поползла, корябая крючьями липовые доски. Наконец добралась до борта намертво вцепилась и задрожала от напряжения: веревка натянулась... Веселые парни один за другим полезли на Данькин коч.
- Ох-хохо! А вот и я! - радостно объявил бритый ярыга, ловко подтягиваясь на руках и кидая небольшое мускулистое тело через борт.
- Я сам-первой залез на кичку! Мне кольчуга полагается! - завизжал пузатый, тяжеловато карабкаясь по дощатому насаду на перекошенный нос корабля.
Данька вежливо улыбался. Через минуту уже с десяток бандитов забрались наверх. "Эгей, кидай добычу! Мечи товары за борт!" - орали снизу остальные. Добыча! Неразбериха! По палубе застучали мокрые пятки, повсюду заблестели потные черепа и облезлые темные спины: воры прыгали и толкались, заглядывая под навесы, перетряхивая корзины с едой... Ну вот, началось безобразие: покатились по палубе рассыпанные караваи, растеклось молоко из треснувшего горшка...
Вскоре и главный злодей появился. Скрестив руки на груди, Данька стоял возле мачты - безоружный, в одной рубахе - и молча наблюдал, как по веревочной лесенке, заботливо спущенной подчиненными ярыгами, на борт коча неторопливо поднялся долговязый речной пират в знойной рубахе. Солнце мигнуло на кривом сорочинском клинке; рубаха надулась малиновым пузырем - Стыря прыгнул с борта на палубу, и дощатый помост простонал под босыми подошвами знаменитого бандита...
- Батька Хлестаный! Не вели казнить, дай слово молвить! - К надменному Стыре подлетел юркий рыжеусый ярыжка, с лета бухнулся на колени: - Товара нетути! Ладья пустопорожняя!
- Порожняя? - Стыря недоверчиво хмыкнул. - А не врешь, ржавый?
- Ржавый не врет, - спокойно сказал Данька. - У меня нет товара.
- Странное дело, - нехорошо ухмыльнулся Стыря. Спрятал кривой кинжал за пояс и подступил ближе, потирая жесткие ладони, покрасневшие от карабканья по пеньковой лестнице. - Неужто коганый купчина порожнюю ладью по Влаге гонит? Небывалая невидаль...
- Я не коганый, - устало вздохнул Данила. - Я славянин.
- Ах он славянин. И как же звать тебя, земляк? - Стыря подошел вплотную, заглядывая в лицо теплыми наглыми глазами.
- Данька из Морама. Не губите, братцы. Не троньте корабль.
- Ха-ха! - Стыря задорно расхохотался, брызги полетели Даниле в лицо. Данька из Морома! Стало быть, ты - дубрович? Ха! Искренний морамский дубрович - а врет, ровно коганый торгаш на пристани!
Каширин протянул руку с монетами:
- Вот. Здесь гривна мелочью. Больше у меня нет. Заберите пищу, оружие - и уходите. Здесь вам не найти другой добычи.
- Опять врешь, коганый гостюшка. - Стыря внезапно перестал хохотать. Есть у тебя добыча, есть товар. И весьма драгоценный.
Он резко обернулся - подозвал бритого урода, тормошившего мешки с личными вещами гребцов:
- Эй, Черепанко! Ну-кася... ступай под палубок, на нижон чердак - да порыскай хорошенько. Коли разрыщешь девицу-красавицу, красну косу - тащи сюда.
Данила наклонил голову, посмотрел исподлобья:
- Что делаешь, Хлестаный? Разве я обижал тебя? Разве не платил тебе честно за труды кормчего?
- Ты обидел меня, коганый гость! - воскликнул Стыря, всплеснув длинными руками. - Обманул меня! Ты солгал, будто рудокосая красавичка - твоя сестра! А какая она тебе сестра? Ты еси когань степная, а девица твоя милочка-славяночка, птичка небесная, згица ясная! Не иначе пленница-наложница! Надо ее освободить.
Сказав сие, Стыря довольно улыбнулся.
Из-под палубы раздался визг, потом звонкий удар и грохот падающего тела. Данька вздрогнул: кажется, Рута по обыкновению сумела за себя постоять.
- Ржавый! Гойдалка! Заруба! - Стыря, хмыкнув, подозвал еще троих бандитов. - Надо Черепашке помогти! Влачите сюда гадску девку! Коли вздумает кусаться в путы замотайте!
- Послушай меня, брат! - Данила с усилием улыбнулся. - Не трогай девку. Возьми лучше мою ладью.
- Не-е... ладью не возьму. Ладья тебе самому нужна, - со злобной ласковостию сказал Хлестаный, похлопывая Даньку по плечу. - Ты теперь на этой лодейке уплывешь за дальни горы, в землицу твою коганую! И товарищам своим расскажешь, чтобы никогда в наши края не хаживали, славных девиц-красавиц не воровали! Понял, коганый гостюшко?
Данила не ответил - резко обернулся на шум: по лестнице, ведущей на палубу из нижнего чердака, загрохотали шаги.
Вчетвером ярыжки все-таки сладили с бедной княжной. Вцепились и вытолкали Руту из темного подпалубка наверх - она уже перестала визжать и царапаться: шла молча, возмущенно сопя и гневно зыркая синими глазками из-под распавшихся огненных прядей. Толстый Гойдалка гордо шествовал впереди и тянул за веревку (они все-таки ухитрились скрутить Руте запястья грязной бечевой). Двое других подталкивали в узенькую, гордо выпрямленную спину. Наконец, последним на палубу выбрался, кашляя и похаркивая кровью, избитый Черепан. Мозолистой ладонью клейменый урод зажимал левый глаз, стремительно опухавший после умелого удара оскорбленной девушки.
- Больше никого не сыскали? - хладнокровно осведомился Стыря.
Черепан поморщился и отрицательно качнул страшной головой. Данила облегченно вздохнул: слава Богу, не нашли Посуха с Бустей. Должно быть, ловкий дедушка снова применил излюбленный прием маскировки - вместе с маленькой Бустей сделался невидимым для озлобленного человечьего взгляда...
- Вот добыча драгоценная, - восхищенно заметил Стыря, разглядывая Руту напряженную и притихшую явно не к добру. - Глазки лазоревые... Щечки аленькие, маков цвет! Хороша...
Он пригладил оселедец, расправил плечи в ягодной рубахе и неторопливо шагнул к девушке. Подчиненные бандиты почтительно расступились. Гойдалка дернул за веревку: "Кланяйся батьке Хлестаному, чурова кукла! Кланяйся!" Рута фыркнула и еще выше задрала остренький, дрожащий от презрения носик. Данила заметил: тонкие ноздри раздуваются, как у разгневанной лошадки.
- Хороша... Тельцем беленька, кровь с молочком! - хрипло воркуя, Стыря приблизился. - Как тебя звать, пичуженька?
- Братец, я его ударю, - негромко сообщила Рута, быстро глянув поверх разбойничьего плеча на Даньку: широко распахнутые глазки посерели от волнения. - Честно-пречестно, Сейчас ударю.