- Давай, Кожан! Самое время! Срывай тряпку!
Глухонемой отбрасывает лучину, судорожно рвет узел на затылке колдуна... Тряпица трещит - и вот, медленно и трудно, рыдающий колдун разлепляет посиневшие, затекшие губы, спрятанные в мокрой бороде:
- _Да... повелитель... я сделал это... Для тебя._
И одному из зрителей, сидящих на лавке, вмиг становится нехорошо от прямого взгляда раскосых синих глаз под седыми бровями! Что это?! Что за наваждение?! Почему он смотрит с такой сладкой тоской?
- Врешь! - дико захрипел Берубой, выскакивая вперед; черная спина его вмиг загородила наследника Зверку от волшебного взгляда. И сразу стих омерзительный звон в ушах похолодевшего наследника...
- Сознавайся, чревоточец! Не ты ли устроил пожар в Глыбозере и подкинул грецкий шлем на пепелище? Дабы глыбозерский князь Старомир на вышградских греков ратью вышел? И крепость перед Кумбалом оголил? Отвечай!
- _Не тебе отвечаю, но хозяину моему._ - Черно-синий взгляд колдуна заметался, рыская и не находя в полумраке обожаемые черты. - _Повергаясь ниц, свидетельствую: правда все, правда. Сотворил я поджог по твоему, повелитель, самовластному поручению..._
- Что дуришь, Плескун? Какое еще поручение? Не мути, говори толком! Признавай, мечтал ты вывести грецкую дружину из Жиробрега, дабы открыть его для угадаев кумбаловых? Подличал ли с кровью петушиной? Умышлял ли ты, злокур окаянный, завести греков в чащобы лесные по кровавому следу? Умышлял?
- _Умышлял и делал. Ради тебя, господин!_
Почему он опять смотрит на наследника? Почему плачет, будто от радости и гордости за содеянное?
- Ладно, я все понял, - вдруг негромко сказал Берубой совершенно спокойным голосом, медленно оправляя со лба повлажневшие волосы. - Ты не хочешь говорить. Добро, предлагаю тебе... честный бой. Слушай меня, Плескун. Вызываю тебя, гада, на умный поединок. Коли победишь - буду рабом. Уйду навеки от Траяна - к тебе, в черную неволю сварожью... А проиграешь пеняй на себя: я твои гнилые мозги себе заберу! Батьке моему, Траяну Великому, отнесу и к ногам его повергну!
Зверко вздрогнул: уловил что-то в воздухе... Но не понял, ибо тут же...
- Берубой! - высоким голосом крикнул князь Лисей.
Опомнитесь!
Семаргл дернул головой, с рычанием обернулся:
- Прекратить! Не мешать!!!
Но не тут-то было... Ух как стремительно приливает кровь к бледному лицу князя Вышградского... Р-раз! - сухой кулачок с размаху врезается в столешницу. Блестя глазами, племянник базилевсов взмывает с места:
- Остановить допрос! Немедля!
Берубой с досадой мотает головой: узкая рука семаргла слету бьет пленного чародея в лицо, сдавливая нижнюю часть старческого лица, затыкая страшный рот. Слишком сильно. Темная струйка по седой бороде.
- Одумайтесь, Берубой! - негромко, но жестко говорит князь Лисей. - Вы начинаете какие-то опасные игры...
Семаргл волком глядит через плечо. Вытянута вперед единственная рука, упирается и давит в лицо карлика, будто пробоину в днище затыкает... Рассерженный профессионал. Кажется, что желтые волосы шевелятся над сморщенным лбом воздушной собаки. Но князь Алеша смотрит твердо. Князь Алеша наставляет на Огненного Вука длинный негнущийся палец:
- Вы пообещали колдуну стать его рабом. Что сие значит, любезный?
- То и значит, - скрипнув клыками, отвечает семаргл. - Если проиграю, он... пожрет мою волю. Заберет в службу к хозяину своему, Сварогу.
- Заманчивая перспектива! - Князь Лисей медленно складывает руки на груди. - А если... Плескун прикажет освободить его? А потом - убить нас всех, безоружных? Вы подчинитесь такому приказу?
- Непременно пришлось бы Да только - не бывать тому. Я одержу верх... Об одном прошу - не замешивайся, князь! Потерпи... помолчи маленько.
С легким звоном опадает каменная пыль на колени стенографиста Неро, на бледные розоватые берестяные свитки. Рука Кожана дрожит, и тело волшебника мелко потряхивается в полуметре над каменным полом. Берубой выжидательно и злобно смотрит через плечо.
- Не мешай ему, князь Алеша, - говорит наследник Зверко. - Нам нечего бояться. Он профессионал. Он порвет гномика в клочья, вот увидишь.
- Вестимо, в клочья! - осклабился Берубой, подшагивая к вздернутому сопернику. Насмешливо мотнул длинноволосой головой. И вот, глянув чуть свысока, семаргл сделал первый выпад:
- Ведь ты, гнилая борода, даже не ведаешь, кому служишь. Не чаешь небось, что хозяин твой Чурилушка - славянин...
Странным холодком просквозило по ногам секундантов - это изогнутое лезвие кривды скользнуло по воздуху. Не останавливаясь, Берубой снова ринулся в атаку:
- Чурила твой - отнюдь не ханского рода. Недоблюдок он, полукровка... По матери - божич сорочинский, а по батюшке... знаешь кто? Ну отвечай, покажи свою мудрость великую!
Молчит Плескун, сухо блестят его синие очи. Ушел в глухую оборону, щитом глуходумия прикрыл усталую психику.
- А по батюшке-то Чурила - наследник Властовский!
Отменно заточенная кривда с ревом скребанула слух. Легкая холодная оторопь пробежала по крупному телу наследника Зверки. Как красиво он врет, этот семаргл Берубой! Как рискованно...
И горбун содрогнулся, потемнел лицом. Видать, краешком незримого лезвия задело по старым мозгам. А Берубой все теснит, наседает; быстро мелькают слова, посвистывает клинок изощренной неправды:
- Незаконнорожденный сын князя Всеволода Властовского - вот кто твой Чурила!
- _Не лги, полыменный прихвостень Траяна! Мой повелитель - сын великого Плена Сварожича, звездного хана! Слова твои - тлен, уловки твои тщета!_
- Не лги себе, старче! Чурила - не Плена сын, но Пленника. Помнишь ли, кого прозвали Пленником бессмертные обитатели Вырия? Не князя ли покойного Всеволода, которого соблазнила - в отместку за его благочестие - страшная богиня Плена Кибала?! Мать Чурилы - Плена, отец - Пленник, а сам щенок Плененкович!
...Не слова, а искры; разгоралась схватка. Зверко смотрел во все глаза и слушал, слушал... Иногда казалось ему, что не слова скользят и скрещиваются в темноте над головами соперников - а страшные незримые лезвия. Вот, низко урча, грозно взревел, рассекая воздух, голос опытного воина Плескуна - широкий, темный, с кривой извилиной, с тихим шорохом голубоватого плазменного свечения... Легче, тонче, звонче звучит, резко посвистывая, каленая сталь в голосе Берубоя.
- Ты бредишь, старик! - хохочет Огненный Вук, приседая в смелом выпаде. - Настоящее имя Чурилы - Кирилла Всеволодович... Ха-ха! Такова есть великая тайна, которую проник мой владыка, Великий Траян! Сокровенная тайна Сварога, ибо боится Сварог великим страхом. Сегодня Чурила ему служит верно, а завтра - кто знает? Славянская кровь завсегда свое слово сказать может... Кто знает...
- _Я знаю,_ - внезапно произнес карлик, и глаза его вспыхнули синим электричеством прохладной иронии. - _Правду говоришь, огненный пес. Мой повелитель - славянин._
Нет, это совсем не похоже на белый флаг! Скорее - добела раскаленное лезвие волшебного кинжала, коварно выхваченного из рукава.
- _Тайны твои не страшны, семаргл. Я знаю их заранее!_
- А коли Чурила по отечеству славянин - зачем ты служишь ему?! Разве не глуп твой хозяин Сварог, что силу свою на кон поставил за ублюдка-полукровку? Разве не смутится Чурила духом, когда прознает затаенную правду про Всеволода-князя, обольщенного Пленой Кибалой? Разве не возмутится против деда своего Сварога? И не восхочет ли вернуть престол покойного отца своего, Всеволода?
- _Захочет и вернет!_ - жестко парирует старый жрец. Голый клинок звучит угрожающе, многообещающе. Видать, есть у старика несколько заветных ударов в запасе...
- Тогда зачем ты служишь Чуриле? - напористо бьет семаргл, широкими взмахами рубит. - Ты, великий враг славянства и потомок унгуннских жрецов? Ради чего покорствуешь славянину Чуриле?
Вдруг - словно волна пробежала по поникшему тельцу! Колдун рванулся и резко выгнулся в спине, гремя цепью и гордо поднимая взгляд, как пудовый двуручный клинок.
- _Я отвечу! О повелитель, позволь молвить правду!_
Сомнений не было. Пленный чародей в упор смотрел на Зверку - с мольбой и слепым обожанием. Именно его он почему-то называл своим повелителем!