- Вот уж Берубой точно врал. Врал, чтобы накатить на психику Плескуна! - Зверко не выдержал и пружинисто вскочил. - Уверен, что это была ложь. Ну как Чурила может быть сыном князя Всеволода?! Это смешно. Берубой пытался одурить Плескуна. Это была провокация, но она не сработала. Потому что у Плескуна оказалась более сильная и яркая ложь...
- Ложь...
- Конечно, ложь. - Наследник подхватил с травы тяжелую рубаху, резко встряхнул в руке. - Это был поединок двух пропагандистов экстра-класса. Берубой предупреждал: нельзя верить ни единому слову.
- Но если Плескун говорил только неправду, тогда... почему Стенька не выходил на связь? - Князь Лисей жестко сцепил руки за спиной. - Бедняга Берубой не смог опровергнуть, что связь с Траяном прервалась... Автоответчик Траяна отвечал бедному семарглу, будто хозяин отдыхает. Согласись, это подозрительно. Стенька отдыхает во время допроса вражеского жреца!
- Мне нечего сказать, - промычал наследник, путаясь мокрой головой в недрах широкой рубахи. Наконец голова вылезла из расшитого ворота. Остается надеяться, что Стенька нажрался в стельку и отмокает. Это все-таки лучше, чем то, что наговорил Плескун. Помнишь, он каркнул о каком-то больном Дойчине...
- Болен Дойчин, - кивнул вещий князь. - Известный былинный персонаж. Немец, идейный вдохновитель тотального натиска ледяных рыцарей на Русь. Большой колдун, алхимик, технолог. Гроссмейстер ордена.
- Ну вот, теперь немцы какие-то возникли, - хмыкнул Зверко, поглаживая мокрый затылок пятерней. - У всех свои интересы. Как все запущено на Руси...
- Запущено и запутано. - Князь Лисей потер бледными пальцами переносицу. - Но самая большая загадка - это дети покойного князя Всеволода Властовского. Сколько их? Я давно сбился со счета.
- По-моему, все просто. Два пацана и девочка.
- Ну, с девочкой все ясно. Рута - единственная в своем роде...
- Гм.
- ...А вот с пацанами сложнее. По легенде, двух сыновей Всеволода приютил Траян. Стало быть, это Берубой и Мечитур. Однако есть еще некий Михаиле Потык, которого тоже считают наследником властовского трона. Далее: по одной из версий, незаконнорожденным сыном Всеволода является известный персонаж по имени Чурила. И наконец, на престол претендует наследник Зверко...
- Все гораздо проще. - Наследник медленно поднял взгляд. - Сыновей было двое. Потык и Зверко. Потык мертв. А Зверко - это я.
- Дань, прекрати. Ты Каширин, а не сын князя Всеволода. Я понимаю, ты притворяешься наследником для славян. Это твое решение, твоя ответственность. Но мне-то не ври...
- Не понимаю тебя, князь Алеша. - Белые зубы оскалились в прохладной улыбке. - О каком Каширине ты говоришь. Каширина больше нет. И никогда не будет.
Он помолчал, сплюнул на камни:
- Да и не было.
Князь Лисей молча смотрел на воду. Темная рыбина, лениво перебирая плавниками, стояла на мелководье под берегом. Будто подслушивала.
- В конце концов, сейчас мы все узнаем, - добавил Зверко, затягивая пояс на портах. - Надо еще раз допросить гномика. Только теперь не надо лясы точить. У меня другой метод.
- Бить - неправильно, - глуховато сказал Лисей.
- Еще как правильно, - возразил Зверко. - Но не очень приятно. Поэтому я буду действовать круче. Хватит прохлаждаться, время зомбировать колдунов. Верни мне, пожалуйста, черное колечко...
* * *
Вниз, вниз, в тесный каменный мешок, будто в гулкий Аслудок подземного Индрик-зверя.
Туда ведет узкий, совершенно мрачный винтовой спуск н двадцать четыре ступени, каждая высотой в локоть. На шестнадцатой ступени подошва наследника, шедшего впереди, опустилась не на гладкий камень - а в нечто мягкое, будто ступила на смятый ковер. Вонючий факел в руке Зверки сперва осветил желто-оранжевое скуластое лицо наследника, быстро пригнувшегося, а затем с трудом выявил бледное пятно - белый базиликанский плащ, небрежно брошенный на ступени. Факел поднесли ближе. На внешней стороне плаща красиво искрилась блестками хитроумная заморская вышивка.
На изнаночной стороне плаща виднелись два свежих кровавых пятна.
* * *
Из записей князя Лисея
(связка берестяных грамот No4, свиток БП4-08, так называемый Черновой Протокол).
_"...Пятью ступенями ниже окровавленного плаща обнаружен труп катафракта Сергиоса Псуми с единственной смертельной (сквозной) раной под левой ключицей, нанесенной, судя по всему, колющим холодным оружием. В правой руке охранника - базиликанский мен с лезвием, хранящим следы крови.
Катафракт Сергиос Псуми, 32 лет от роду, лежит на спине, причем голова и туловище находятся на пару ступеней ниже ног - как если бы тело некоторое время скатывалось (а точнее, соскальзывало) по лестнице вниз, до тех пор, пока голова убитого не уперлась в высокий каменный порог под дверью камеры.
Эта дверь открыта настежь.
По другую сторону порога найден труп второго охранника - славянского ярыги по прозвищу Кожан. Тело лежит на боку, в руке зажат славянский (ореславский) меч со свежими, еще не засохшими пятнами крови на сильно зазубренном и почти разбитом лезвии. Рана в нижней части живота единственная, смертельная. На каменном полу много крови, причем пятна и полосы обнаружены не только в непосредственной близости от тела Кожана, но и по всему полу камеры вплоть до противоположной стены. Характер пятен наводит на мысль о том, что тело перетаскивали с места на место - или же имела место длительная схватка, в ходе которой по крайней мере один из сражающихся, будучи ранен, продолжительное время перемещался по камере.
Таким образом, два тела лежат почти рядом, голова к голове. Их разделяет лишь порог высотой в локоть и шириной в полтора локтя. Никаких следов взлома двери не обнаружено. Ключа в замке не обнаружено.
Приблизительная площадь камеры - 10x12 локтей. Стены, пол и потолок каменные. Потолок сводчатый, весьма неровный, у стен не превышает четырех локтей. По свидетельству специально допрошенного дружинника Поползня из бывшей глыбозерской дружины (который, как утверждалось, в юности участвовал в строительстве башни и обустройстве ее подвалов), в данной камере изначально не создавалось, да и теперь, очевидно, не обустроено никаких потайных дверей или люков. Вентиляционный ход узкий. Ни один из камней в стенах не выглядит расшатанным, фальшивым или подозрительным. Симптомов недавнего применения сколько-нибудь сильнодействующей магии, по свидетельству наследника Зверки, не обнаружено (двукратное тестирование семенами Белорьяницы Остролистной, проведенное по алгоритму Браздогона Черновежского из книги "Волховник", не показало наличия желтушной суры, гамма-тщеславия и других следов активного выброса пси-материи в воздух).
У "дальней" стены (справа от входа) находится неширокая, но довольно длинная деревянная скамья для охранника, над скамьей в каменной стене два крупных гвоздя для навешивания одежды. Здесь же между камней выбита небольшая щель, в которую вставлена лучина, почти полностью прогоревшая на момент осмотра. У противоположной, "ближней" стены (слева от входа) небольшое количество сена, очевидно, служившего ложем для заключенного. Неподалеку от сена, в самом углу - плошка с едой для пленника.
Никаких посторонних предметов на полу, стенах или под потолком камеры не обнаружено за исключением нижеследующих под скамьей охранника Кожана на полу найден 1) шнурок кожаный с нанизанными на него отрезанными ушами песиголовцев (4 шт.) и одним отрезанным ухом боевого дива, кроме того, 2) пучок среднего размера липовых лучин, стянутых вервием, а также 3) небольшая пастушья дудка. По весьма тщательном изучении находок сколько-нибудь выраженных магических свойств и функций не установлено Повторный тщательный осмотр сена на предмет спрятанных орудий, амулетов, татраньских жуков, пучков разрыв-травы или других волшебных вещей положительного результата не дал.
Вмурованное в стену железное кольцо радиусом в четверть локтя, к которому обычно крепятся железа заключенного, следов постороннего воздействия - механического или магического - не хранит. К кольцу по-прежнему накрепко приделана железная цепь. Ранее цепь имела на другом своем конце железный ошейник с замком. Этот ошейник и был надет на пояс заключенного (надеть его на шею малорослого горбуна было затруднительно). Упомянутая цепь оборвана на одиннадцатом звене - судя по всему, обрублена топором либо мечом. На одном из камней неподалеку от стены очевидны светлые выщербины от лезвия - скорее всего от перерубания цепи. Обрывков веревочных пут, стягивавших руки пленника за спиной, не обнаружено. Продолговатый лоскут небеленой холстины, ранее заузленный у пленника на затылке и зажимавший ему рот, найден в углу камеры неподалеку от плошки с едой.
На камнях стены вблизи вмурованного кольца на уровне пояса взрослого человека неглубоко, неровно и, видимо, наспех нацарапан сильно упрощенный вариант ворожейного символа "Вия-Усобица", соответствующего призывному имени богини Крамолы, младшей племянницы Сварога"._
* * *
Напрасно Старцев так нервничает, вздохнул наследник Зверко. Совсем не бережет свои аристократические нервы. Всего три дня крутится в этой древнерусской мясорубке, а уж раздергался: раздраженно вскакивает, размахивает руками - ну очень большой начальник стал... Чистый князь. Шагает, как на ходулях. Благородный и вспыльчивый - как раз то, что нужно моей дурочке Руте...
Спокойно, оборвал себя Зверко. Не надо скрежетать зубьями. Рута всего лишь глупая барышня. Ей кажется, что она влюблена. Пустые девичьи мечты.
- Нельзя терять ни минуты, - говорил Вещий Лисей, раздраженно шагая по полутемной камере и размахивая трескучей, едва тлеющей лучиной. - В конце концов, не важно, как Плескун сумел освободиться. Важно, где он находится сейчас. Надо действовать!
- А что ты предлагаешь? - поинтересовался наследник, лениво разглядывая царапины на камне. Вия-Усобица, одноглазая ведьма Крамола. Изображается в виде крылатого клина, вбитого в живое дерево.
- Я предлагаю: немедленно в погоню! - князь Лисей взмахнул тонкой кистью; оранжевый огонек лучины прочертил решительную кривую в полумраке. Карла не мог далеко уйти. (Еще взмах, огонек лучины мигает голубовато.) Надо оцепить район. Поднимай своих бандитов, Данила!
- Меня зовут Зверко, - тихо напомнил наследник.
- Да брось ты, любезный! - Князь отмахнулся желтым огоньком. - Все свои. Я спрашиваю, сколько удальцов ты можешь поднять прямо сейчас? Чтобы оцепить Глыбозеро хотя бы на два поприща в радиусе?
- Нисколько, - улыбнулся Зверко. - Никакая сила не поднимет их в бой. Надо ждать часа три-четыре. Парни отдыхают. Считай, что на текущий момент у меня нет войска.
- Проклятие, - простонал Лисей. - Никакой воинской дисциплины.
- Можешь напрячь своих дисциплинированных катафрактов, - добродушно предложил Зверко.