- Предлагаю другой вариант, - серьезно сказал наследник. - Итак, Кожан внезапно и подло ударил Сергиоса на лестнице. Но после этого сознание Кожана резко прояснилось. Чары почти развеялись, это бывает. Смерть союзника-грека отрезвила моего мужичка, и он ужаснулся. Кинулся обратно в камеру, чтобы честно захомутать Плескуна обратно. А Плескун-то уже освобожден от кандалов! Ведь глупый Кожаня собственноручно обрубил цепи еще до убийства Сергиоса... И вот, вбегая в камеру, Кожаня... напарывается на удар мечом!
- Каким мечом? - иронично поинтересовался Лисей. - Откуда у Плескуна меч?
- От верблюда! - Зверко блеснул желтым взглядом. - От мертвого Сергиоса. Смотри: после удара бедолага Сергиос скатился вниз по лестнице к самому порогу камеры. Скатился вместе с собственным мечом, который так и остался в ножнах на поясе! Плескун этот меч выхватил - и всадил в Кожана. Понял идею?
- То есть... мертвое тело скатилось под ноги Плескуну раньше, чем Кожан опомнился и спустился по темной лестнице! - выдохнул потрясенный князь. - Плескун встретил Кожана во всеоружии... А потом карлик вложил меч, обагренный кровью Кожана, - обратно в мертвую руку Сергиоса!
Князь сжал кулаки и возбужденно прошелся взад-вперед вдоль стены. Резко обернулся:
- Коварный старик! Неужели так тонко рассчитал алгоритм действий?!
- Одного не пойму, - вздохнул Зверко. - Зачем Плескуну хитрить? Зачем вкладывать меч в руку Сергиоса, как будто это Сергиос убил Кожана? К чему эта инсценировка? Пачкать железки в крови, вкладывать в руки мертвякам... Почему не убежал сразу, не теряя времени?
- Потому что он профессионал, - серьезно сказал князь. - Мастер наваждений. Он просто не умеет иначе. Это страсть, мания...
- Он мудрил не от хорошей жизни. - Зверко мотнул головой. - Плескун что-то скрывал. Почему-то гномик не хочет, чтобы мы знали, как все было на самом деле...
- А все из-за того, что горбуну развязали рот... - поморщился вещий князь. - Напрасно Кожан снял с него повязку. Лучше бы пленник просидел весь день голодным...
Он рассеянно подошел к плошке, по-прежнему стоящей в углу. Пожал плечами:
- М-да... Плескун даже не притронулся. Как только ему развязали рот, он стал говорить! Сразу начал свою атаку...
Наследник Зверко, сидевший на лавке у противоположной стены, нехотя поднял голову:
- Что там такое?
- В смысле?
- Ну, в плошке. Что там?
- Еда.
- Я понимаю. Что именно?
- Какая разница. - Алексиос раздраженно всплеснул руками. - Каша или щи, откуда я знаю. Бурда какая-то...
- Ну так посмотри, - тихо сказал Данила. - Раз уж ты там стоишь...
Высокий князь Лисей Вещий поморщился, нагнулся и взял плошку в руки.
Взял - и замер...
- Что?! - Зверко вскочил на ноги. Лисей не ответил. Так и не разогнувшись, стоит и держит миску с тюремным завтраком.
- По меньшей мере жареные скорпионы. Или драконье сало, - раздраженно пробормотал Зверко, подступая на шаг. - Ну скажи наконец! Что за еда-то?!
Кажется, князь Лисей немного оттаял. Глаза загадочно блеснули.
- Милый Даня... - прошептал он. - Не важно, какая именно еда. Важно, что она... теплая.
- Теплая?! - Наследник прыгнул вперед, выхватил миску, поспешно погрузил пальцы в темноватое месиво... - Точно. Даже остыть не успела.
- Хе-хе, - произнес князь, медленно закладывая руки за спину. - Эту миску не могли принести пять часов назад... Кто-то четвертый был здесь совсем недавно. И принес еду раньше установленного срока!
- Не Плескун, не Сергиос, не Кожаня... - пробормотал Зверко, машинально облизывая жирные пальцы.
Теперь понятно, зачем Плескун хитрил. Он... скрывал от нас Четвертого.
- Точнее - Четвертую, - поправил Зверко с прежней странной улыбкой.
- Не понял?..
- Девка. Подружка твоего катафракта. Князь Лисей прищелкнул пальцами:
- Ну вот. Не обошлось-таки без бабы.
* * *
Тупик, снова тупик. Яркие черные брови, носик явно крупноват, быстрые испуганные глазки в густых ресницах. Даже здесь, на Руси, среди доброй тысячи светловолосых женщин юный катафракт Кириллос Мегаллос ухитрился найти себе маленькую, крепкую, широкобедрую и плоскогрудую брюнеточку, похожую на поджарую кошку, обитающую в теплом приморском городе. И правда ведь, на гречанку похожа. На амфору: широкий расплывшийся низ, тесная детская талия, тонкие ручки. Откуда в Залесье такие гены? В десятом-то веке?
- Итак, ты отрицаешь, что приходила сюда вторично?! - в очередной раз спрашивает князь Лисей. И медленно думает: тупик, тупик. Глупышка ни при чем.
Глупышка в ужасе косится на темные каменеющие трупы, дрожит и мямлит нечленораздельное. Ее возлюбленный, измыленный, взбудораженный Кирюша, топчется сзади, пыхти г, роняет вздохи и капли холодного пота:
- Высокий князь... Она была со мной все утро... Она не могла... Такая милая, честная девушка!
- Все, все, хватит, - морщится наследник Зверко. Вяло оборачивается к князю: - Деваха совсем никакая. Пробка. Не думаю, что эта дурища приходила освободить Плескуна. Ты что, не видишь, что они с твоим красавцем Кирюшей все утро ласкались где-нибудь в наспех обустроенном шалашике. До потери пульса Как машинки Зингера.
- Тогда кто? - Вещий Лисей чуть зубами не скрипнул с досады. - Кто принес плошку с едой? Мираж? Фантом? Сам Чурила Пленкович в женском обличье?
Досадливо покосился на подозреваемых:
- Вы еще здесь, дети мои? Ступайте, ступайте. Прирожденные убийцы...
Детки, шалея от ужаса, обламываясь на крутых ступеньках, бросились на выход.
* * *
- Итак, метод "шерше ля фам" не сработал, - сказал князь. - Кто же Четвертый? И почему Сергиос впустил его в башню? Может быть, Сварог все-таки запустил какого-нибудь фантома? Моего двойника?
Наследник Зверко молча слушал.
- Четвертый вошел с миской каши. - Лисей запрокинул задумчивое лицо к потолку. - Он не стал убивать Сергиоса сразу, на лестнице. Иначе расплескал бы всю баланду из миски - а этого, как мы видим, не произошло. Убийца спустился в подземелье к Плескуну. Сергиос запер за ним дверь...
- После этого Четвертый бросился на бедного Кожана и замочил матерого бандита с волшебной легкостью, - тихо сказал Зверко. - С одного удара.