- Девка.
- Что?
- Девка, девка. Кохан-ключ - это любимая женщина!
- Ох, как изящно задумано... Я чувствую, мы почти нащупали...
- Баба, которая влюбится в Чурилу? И... и...
- Откроет ему ворота крепости? Данька глянул серьезно:
- Почему бы нет... Очарованная девка. Сидит в тесном тереме и плачет. Ждет возлюбленного... Очень похоже на Чурилин почерк.
А как серед чиста-поля - мясна гора,
А на той горе - кипарисно дерево,
А на том парис-дереве - ясный сокол сидит,
Ясный сокол сидит, песни поет...
- Э-э, знайу! Катафрактос! Эм-м... по-русски... богатыр, да?
- Правильно, милый... Про тебя загадка. Мясна гора - верный конь, кипарисно дерево - высокое седло, а ясный сокол - это ты, милый...
- Да, моя красависа, да!
- Ты отгадал, милый... Так и быть, целуй меня крепко...
Я поморщился. Неуемные юные любовники скоро допекут своими интеллектуально-эротическими играми. Надо бы занять катафракта Мегалоса срочными поручениями. А то ведь испортит девку, а мне потом гневные петиции от родственников принимай...
Вот парадоксы жизни. Мы с Данилой разгадываем главный геополитический ребус современности, а рядом, в кустах, - совсем другие загадки!
Юные пионеры греко-славянской этнической интеграции сладко ворковали в нежно-зеленых ореховых зарослях над озером, я тихонько брел мимо - к шатру. Утомленный мозговым штурмом, Каширин испросил полчаса на отдых; его по-прежнему мутило после страшного заклинания.
Сидит девица в горнице,
А коса на улице.
Кто девицу обернет,
Тот и в горницу войдет.
Я уже прошел мимо, легкое эхо девичьего смеха, смешанного с мягким ореховым шумом, настигло на пороге шатра. Я услышал чудом. Уже пригнул голову, чтобы войти внутрь, - и вдруг замер Вот так загадка, господа...
Десятый век! О моркови на Руси еще слыхом не слыхано!
- Охи, красависа. Нэ знайу. Коса на улисе... Штой эта?
- Глупенький, неужто не угадаешь? Нет, не угадаю, быстро подумал я. Морковки быть не может, хоть режьте меня. Тогда что? Репка?
- Ключик, миленький! Ключик, ха-ха!
Действительно, ключ, удивился я. Хмыкнул и полез внутрь шатра. Вот ведь недетская мудрость! Порой в смешных загадках таится целая бездна здравого смысла. Все верно: бородка ключа находится в скважине, а хвостик-чивьецо, длинная рукояточка, - торчит наружу. Кто повернет ключ обернет, то есть окрутит, обручит незамужнюю девицу - тот и войдет в горницу...
Войдет в горницу!
Часовой катафракт, уже распахнувший передо мной завесы шатра, беспокойно заморгал:
- Высокий князь... Что с тобой?
Вместо ответа я подскочил и... порывисто обнял его за плечи:
- Отлично, любезный! Я в полном порядке! Все просто чудесно!
И расхохотался от души. Вбежал внутрь, в матовый желтый сумрак, под колеблющиеся своды шатра. Плеснул пьяного меда в кубок, резко обернулся:
- Ступайте на холм, где катапульты. Разбудите наследника. Передайте, что я разгадал загадку.
Через минуту Данька ворвался в шатер - злобно-веселый, шумный, красный:
- Не даешь поспать! Ну, рассказывай!
- Все очень просто, Даня. - Я поджал обагренные губы в лукавой улыбке. - Тонкий золотой ключик на малиновом кушаке - стройная белокурая барышня, носящая изящный поясок розового цвета. Или розовую ленту в косе. Схоронилась в светлом тереме, залезла под кровать и плачет. Кто на ней женится - тот и будет властелином славянства. Вот тебе и "возлюбленный ключ" от города!
И я рассказал загадку про ключик.
- А. почему коса на улице? - нахмурился Каширин.
- Не понимаешь? - удивился я. - Здесь у них ключи очень длинные, не то что в Москве. Бородка находится внутри скважины - в "тесной горнице". А чивьецо - снаружи, то есть как бы уже "на улице".
- Это понятно, - раздраженно мигнул Данька. - Но почему у реальной девки-то коса на улице? В окно, что ли, она ее высунула? Неужто такая длинная коса?
- Вряд ли. - Я немного растерялся. - Может быть, коса - не коса, а... коса? В смысле - которой косят? Или, скажем, коса - это... символ смерти?
Задумчиво похмыкивая, почесывая крепкий затылок, Данька не спеша подошел к одной из лавок, расставленных вдоль стенок шатра. На этой лавке были еще утром разложены вещественные доказательства Плескуновых злодеяний - волшебная дребедень, обнаруженная в недрах его заплечного мешка-горба. Поверх расстеленных чистеньких рушничков темнели удивительно грязные вещи: дохлые пауки, нетопыри, мертвые волосы и засушенные гады.
- Смерть с косой уже на улице, - пробормотал я. - Девке что-то угрожает, поэтому и под кровать забилась? Так, что ли?
Молчание. Каширин грузно склонился над вещами, не отвечает.
- Данила?
- Слышь, князь Алеша... Подь-ка сюда.
Я отставил кубок на шаткий столик, приблизился.