- Я не знаю! - Тараза повернула к Одраде угрюмое лицо и пересказала ей самые последние сообщения с Гамму: Тега и его отряд засекли, самые краткие сообщения о них, но ничего насчет Лусиллы, составляются планы, чтобы вызволить их оттуда.
При этом пекресказе, Тараза ощутила, как в мозгу ее возникает неприглядная картина. Что же такое этот гхола? Они всегда знали, что Данканы Айдахо - это не обыкновенные гхолы. Но теперь, с увеличенными способностями нервов и мускулов, да плюс неизвестное, запрограммированное в него Тлейлаксом - он превращается в дубинку, которую держишь в руке, потому что знаешь, что она очень даже может понадобиться для сохранения жизни, но пламя при этом бежит к твоей плоти на ужасающей скорости.
Одраде задумчиво проговорила:
- Пыталась ли ты когда-нибудь вообразить, что это такое - быть гхолой, внезапно Пробужденным в обновленной плоти?
- Что? Что ты...
- Осознавать, что твоя плоть выращена из клеток кадавра, - пояснила Одраде. - Он ведь помнит свою собственную смерть.
- Айдахо никогда не были обыкновенными людьми, - сказала Тараза.
- Так же, как и тлейлаксанские Господины.
- Что ты пытаешься сказать?
Одраде потерла лоб, выждав момент, чтобы пересмотреть свои мысли. Так трудно иметь дело с отвергающей привязанность, с той, чей взгляд на мир диктуется скрытой неугасимой яростью. В Таразе нет... нет отзывчивости, способности сочувствовать: она способна только выразить плоть и ощущения другого через логические построения.
- Пробуждение гхолы - это, должно быть, убийственное для него переживание, - сказала Одраде, опуская руку. - Устоять в нем может только обладающий колоссальной психической устойчивостью.
- Мы предполагаем, что тлейлаксанские Господины - это нечто большее, чем они представляются.
- А Данканы Айдахо?
- Разумеется. С чего бы еще Тирану покупать их у тлейлаксанцев одного за другим?
Это направление спора представлялось Одраде бесцельным. Она сказала:
- Айдахо были известны преданностью Атридесам, и мы должны помнить, что я - Атридес.
- По-твоему, верность привяжет этого гхолу к тебе?
- Особенно, после Лусиллы...
- Это может быть слишком опасным!
Одраде откинулась на угол дивана. Тараза хотела определенности. Жизни серийных гхол - это как меланж, обладавший разным вкусом в разных условиях. Откуда они могут быть уверены в своем гхоле?
- Тлейлаксанцы путаются с теми силами, которые произвели нашего Квизатца Хадераха, - пробормотала Тараза.
- По-твоему, именно поэтому они и хотят наши книги племенного учета?
- Да не знаю я, Дар, черт тебя побери! Разве ты не видишь, что ты наделала?
- По-моему, у меня не было выбора, - сказала Одраде.
Тараза изобразила холодную улыбку. Одраде играла превосходно, но ее следовало поставить на место.
- По-твоему, я бы сделала то же самое? - спросила Тараза.
"Она так до сих пор и не видит, что со мной произошло", - подумала Одраде. Тараза конечно ожидала, что чуткая к ее тайным пожеланиям Дар станет действовать независимо, но размах этой независимости потряс Верховный Совет. Тараза отказывалась замечать, как она сама к этому приложила руку.
- Практика, основанная на обычае, - сказала Одраде.
Эти слова поразили Таразу, словно пощечина. Только самые крепчайшая закалка Бене Джессерит удержала ее от яростного выговора Одраде.
ПРАКТИКА, ОСНОВАННАЯ НА ОБЫЧАЕ!
Сколько раз сама Тараза обнаруживала в этом источник своего раздражения, постоянное стрекало своей тщательно сдерживаемой ярости? Одраде часто это слышала.
А теперь Одраде цитировала саму Верховную Мать:
- Неподвижный обычай опасен. Враг может докопаться до модели, и обратить это против тебя.
Эти слова Тараза произнесла с усилием:
- Это слабость, да.
- Наши враги думали, будто знают наши обычаи, - сказала Одраде. - Даже ты. Верховная Мать, считала, будто знаешь те пределы, внутри которых я буду действовать. Я казалась тебе Беллондой, у которой ты знаешь заранее все слова и поступки.
- Так что, мы допустили ошибку, не поставив тебя надо мной? - спросила Тараза. Она проговорила это с глубочайшей верностью долгу.
- Нет, Верховная Мать. Мы идем по деликатной тропинке, но нам обеим видно, куда мы должны идти.
- Где сейчас Вафф? - спросила Тараза.
- Надежно охраняется и спит.
- Призови Шиэну. Мы должны решить, не оборвать ли нам эту часть проекта.
- И чтобы нам бока намяли?
- Скажем так, Дар.
Шиэна все еще была сонной и терла глаза, когда появилась в общей комнате, но все же успела плеснуть водой на лицо и одеться в чистое белое облачение. Волосы ее все еще были влажными.
Тараза и Одраде стояли у восточного окна, повернувшись спинами к свету.
- Это Шиэна, Верховная Мать, - сказала Одраде.
Шиэна полностью пробудилась и напряженно выпрямилась. Она слышала об этой могущественной женщине - Таразе, - которая правит Орденом из далекой цитадели, называемой Дом Соборов. Яркий солнечный свет, лившийся из окна, ослепляя, светил прямо в лицо Шиэне. На его фоне фигуры Преподобных Матерей, стоявших спиной к окну, казались черными силуэтами с подрагивавшим контуром и едва различимыми лицами.
Наставницы-послушницы подготовили ее к этой встрече: "Ты будешь стоять со вниманием перед Верховной Матерью, говорить почтительно. Отвечай только, когда она с тобой заговорит".
Шиэна стояла в жестко напряженном внимании, точно так, как ее учили.