- Какая же благородная цель в подобном поступке? - спросила Одраде. Разве не об этом предостережение Тирана...
- Разве он сам не убивал множество раз?
- И расплачивался за это.
- Мы платим за все, что забираем, Дар.
- Даже за жизнь?
- Никогда, ни на секунду не забывай, Дар, что Верховная Мать способна принять любое необходимое решение ради выживания Ордена!
- Значит, быть посему, - сказала Одраде. - Забирай то, что хочешь, и плати за это.
Ответила Одраде как положено, но этот ответ усилил в ней ощущение ее новой силы - свободы поступать по-своему в новом мироздании. Откуда же взялась такая неподатливость? Было ли в этом что-то из жестокой подготовки Бене Джессерит? Было ли это от ее предков, Атридесов? Она не пыталась обманываться: нет, ее новое состояние - не от решения следовать в вопросах морали лишь собственному руководству. Ощущаемая ею сейчас внутренняя устойчивость - точка опоры ее нового места в мире - с моралью связана не напрямую. Не было и бравады. Одних лишь морали и бравады никогда недостаточно.
- Ты очень похожа на своего отца, - сказала Тараза. - Обычно, наибольшая доблесть закладывается с женской стороны, но на сей раз, по-моему, она передалась от отца.
- Доблесть Майлза Тега изумляет, но, по-моему, ты слишком упрощаешь, - сказала Одраде.
- Может быть и упрощаю. Но я всегда бывала права насчет тебя, Дар, с тех еще пор, когда мы были начинающими ученицами.
"Она знает!" - подумала Одраде.
- Нам нет нужды объяснять это, - сказала Одраде. И подумала: "Это происходит от того, что я родилась такой, какая я есть, и натренирована и подготовлена так, какая я есть... так, как мы обе были: Дар и Тар".
- Есть кое-что в линии Атридесов, что мы не окончательно проанализировали, - проговорила Тараза.
- Не генетические случайности?
- Я гадаю порой, бывала ли хоть одна случайность со времен Тирана действительно случайной, - сказала Тараза.
- По-твоему, он в своей Твердыне вытянул шею аж настолько, что прозрел через все эти тысячелетия вплоть до сей секунды?
- Насколько далеко назад ты можешь проследить свои корни? - спросила Тараза.
Одраде проговорила:
- Что на самом деле происходит, когда Верховная Мать приказывает Разрешающим Скрещивание: "Возьмите эту и скрестите ее вон с тем?"
Тараза изобразила холодную улыбку.
Одраде внезапно ощутила себя на гребне волны, осознание того, что на нее нахлынуло, вознесло ее в новое царство. "Тараза хочет моего бунта! Она хочет, чтобы я была ее оппонентом!"
- Хочешь ты теперь увидеть Ваффа? - спросила Одраде.
- Я, сперва, желала бы узнать, какую ты даешь ему оценку.
- Он рассматривает нас, как бесподобный инструмент для сотворения "тлейлаксанского господства". Мы - дар божий для его народа.
- Они очень долго ждали этого, - сказала Тараза. - Так усердно лицемерить, все эти долгие эпохи!
- У них наш взгляд на время, - согласилась Одраде. - Это оказалось последней точкой для убеждения их, что мы тоже исповедуем Великую Веру.
- Тогда откуда же несуразность? - спросила Тараза. - Они совсем не глупы.
- Это отвлекало наше внимание от действительного процесса производства гхол, - сказала Одраде. - Кто бы мог поверить, что глупый народ способен на такое?
- И, что они создали? - спросила Тараза. - Только образ греховной глупости?
- Достаточно долго изображай глупца, и ты им и станешь, - сказала Одраде. - Усовершенствуй мимикрию своих Лицевых Танцоров - и...
- Что бы ни происходило, мы должны их покарать, - сказала Тараза. - Я ясно это вижу. Приведи его сюда.
Пока они ждали, после распоряжений Одраде, Тараза сказала:
- Гхола стал сильно обгонять составленную для него программу образования еще до того, как они бежали из Оплота Гамму. Он с полунамека схватывал, усваивая все на несколько уроков вперед, не успевали его учителя рта раскрыть и делал это на возрастающей скорости. Кто знает, чем он стал к данному моменту?
Историки обладают огромной властью, и некоторые из них ее понимают. Они заново творят прошлое, меняя его так, чтобы оно соответствовало нашим интерпретациям. Отсюда, они не меньше изменяют и будущее.
Лито II Его Голос из Дар-эс-Балата.
Данкан следовал за своим проводником в свете зари на убийственной скорости. Проводник, может, и выглядел стариком, но был прыгуч, как газель, и казался не подвержен усталости.
Всего лишь несколько минут назад они сняли очки ночного видения. Данкан был рад от них избавиться. Все, вне пределов досягаемости очков, представлялось полной чернотой в тусклом звездном свете, просачивавшемся сквозь тяжелые ветви.
Вне пределов охвата очков не существовало мира перед ним.
Вид с обеих сторон подергивался и тек мимо - то кучка желтых кустов, то два дерева с серебристой корой, то каменная стена с прорубленными в ней и охраняемыми помаргивающей голубизной сжигающего поля пластальными воротцами, то изогнутый мостик, вытесанный из цельной скалы, весь зеленый и черный под ногами. Потом арка из полированного белого камня. Все конструкции представлялись очень старыми и дорогими, и содержание их стоило, наверняка, недешево, поскольку требовало ручного труда.
Данкан понятия не имел, где находится. Ничто из ландшафта не откликалось на его воспоминания о давно забытых днях Гиди Прайм.
С зарей они увидели, что двигаются по укрытой деревьями звериной тропе вверх по холму. Склон стал крутым. Тут и там, сквозь просветы между деревьями с левой стороны виднелась долина. Нависший туман стоял, охраняя небо, скрадывая расстояния, охватывая их со всех сторон пока они карабкались.
Мир становился все меньше и меньше, теряя свои связи с большим мирозданием.
Во время короткой остановки, не для отдыха, но для того, чтобы прислушаться к лесу вокруг них, Данкан оглядел эти укрытые туманом места. Он чувствовал себя выдернутым из своего мира, из того мироздания, где были небо и яркие черты, привязывавшие один мир к другим планетам.
Его маскировка была простой: тлейлаксанкие одеяния для холодной погоды и подкладки под щеки, чтобы его лицо выглядело покруглей. Его кучерявые черные волосы были выпрямлены с помощью горячей химической развивки. Затем волосы выбелили до пшенично-рыжеватых и скрыли под темной шапочкой. Все волосы на его гениталиях были сбриты. Он едва узпал себя в зеркале, когда ему это зеркало подали.
"Грязный тлейлаксанец!"
Искусницей, осуществившей это превращение, была старуха с поблескивавшими серо-зелеными глазами.
- Теперь ты - тлейлаксанский Господин, - сказала она. - Тебя зовут Воолс. Проводник доставит тебя до следующего места. При встрече с незнакомыми обращайся с проводником, как с Лицевым Танцором. Во всех иных случаях - делай то, что он прикажет.
Его вывели из катакомб по петляющему проходу, стены и потолок которого были густо покрыты мускусной зеленой алгаей. В освещенной звездами тьме, его вытолкнули из прохода в морозную ночь в руки невидимого мужчины - приземистой фигуры в стеганой одежде.