– Да нет, не надо.
– Ну, в общем, я любила его.
– В этом нет ничего плохого.
– Думаю, что нет. Маленький вонючий негодник…
Она торопливо налила себе еще виски и сделала большой глоток.
– У всех у нас случаются неприятности, – сказала она.
– Конечно. Такова жизнь.
Они сидели и прихлебывали из своих стаканов, и виски постепенно забирало их.
– Думаешь, есть рай для собак? – неожиданно спросила она.
– Конечно. А почему нет? Для всех живых существ. Для собак и для всех прочих зверей, и для тараканов, и для всяких клопов. Почему рай должен быть только для людей?
– Да, – задумчиво сказала она. – Верно.
Затем она подошла и села рядом с ним на диван. Она обняла его за шею. Она поцеловала его.
– Я просто почувствовала, что хочу сделать это, – сказала она. – Просто почувствовала.
– Я понимаю, – пробормотал он, – я понимаю, милая…
Ему не следовало говорить «милая», потому что это окончательно сломило ее. Она совершенно расклеилась и потеряла над собой контроль. Он обнял ее, начал гладить и успокаивать, пока ее рыдания не стихли, пока она не успокоилась и не перестала дрожать.
– Боже мой, прости меня, – с трудом переводя дух, сказала она. – Прости меня. Я не думала, что такое случится. Я правда думала, что смогу держать себя в руках.
Она не понимала, что он говорит. Он просто говорил что-то тихим голосом, почти шептал, поглаживая ее волосы. Он достал из нагрудного кармана желтый шелковый платок и вытер ее слезы. Он был очень внимателен и серьезен.
Он обнимал ее, пока она окончательно не пришла в себя. Она три раза глубоко вдохнула, затем отстранилась от него, встала и принялась расхаживать по комнате.
– Итак… что мы имеем? – спросила она. – Отчет для Кэнтабиля будет готов на этой неделе, верно?
– Да, все правильно.
– Так… письма в «Паркинг Ассосиэйшен»?
– Я разговаривал с Солли сегодня утром. Он работает над ними, корректура у нас будет завтра.
– Так. Хорошо. – Она посмотрела в окно. – Со мной сейчас все будет хорошо, Гарри.
Она позвонила Сьюзи Керрэр. В офисе царило спокойствие. Оба шефа не появлялись, и ничего чрезвычайного в их отсутствие не произошло. Поэтому Элен и Гарри пропустили еще по стаканчику виски.
– Это здорово, – сказала она. – Мне нравится. Здорово прогуливать. Ты когда-нибудь прогуливал?
– О, конечно. Пару раз. Это вправду здорово.
Он ослабил узел на галстуке, расстегнул воротник рубашки и развязал шнурки. Затем он развалился на диване и сказал ей:
– Я устраиваюсь как дома.
Она довольно кивнула.
– Полагаю, ты считаешь меня чересчур нахальным, босс?
– Мне нравятся нахальные мужчины, – объявила она. – Мне нравятся дерзкие и сильные мужчины. Мне нравится флиртовать с мужчинами в ресторанах. Знаешь, ну… переглядываться с ними. Мне нравится, когда мужчина подмигивает мне на улице и когда водители грузовиков свистят мне в след и говорят гадости. Однажды, на Сорок шестой улице меняли трубы, и целую неделю я проходила два лишних квартала по дороге на работу, чтобы эти парни, копающие канаву, могли свистнуть мне в след. Каждое утро они ждали меня. Это было замечательное начало рабочего дня.
– У-у-у-у, – вздохнул он. – Я так не набирался перед ланчем уже много-много лет.
– Гарри, ты голоден? – взволнованно спросила она. – Я могу тебе что-нибудь приготовить. Например сандвич. Или могу позвонить в ресторан.
– Нет. Все в порядке. Спасибо.
– Слушай, – сказала она неожиданно серьезным тоном, – я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неприятности.
– Неприятности?
– Ну, я имею в виду то, о чем ты говорил. Ты сказал, что не дотронешься до другой женщины, если Айрис Кейн вернется к тебе. Ты дал обещание Богу. Ты мне так говорил.
– Верно. – Он вздохнул и прикрыл глаза. – Я тебе это говорил. Я дал обещание Богу.
– Богу, – повторила она и в голосе ее прозвучали презрительные нотки.
– Я не думаю, что Он так уж всемогущ. Я на днях видела на улице маленького мальчика-инвалида. И я видела прекрасную молодую девушку… слепую. А землетрясения, наводнения и прочие прелести? Сколько людей гибнет… Сколько детей… Я думаю, Он паршиво справляется со своей работой. Я могла бы делать это лучше.
– Возможно, тебе следовало быть Богом.
– Я считаю, что Он, ну, как бы сказать, не очень-то старается.
Гарри открыл глаза и серьезно посмотрел на нее.
– Ну, ты сама знаешь, как трудно делать добро в наши дни.
Затем все изменилось. Прежде, чем они поняли это, он уже обнимал ее; они катались по дивану, в объятиях друг друга. Но это было еще немножко не то. Элен скинула туфли.
– Что если, – сказала она, – что если…
– Что если?
– Что если нам еще немного выпить?
Он обдумал ее предложение.