Виктория Угрюмова
Жила-была елка
Утро 31 декабря началось с жуткого грохота.
Точнее, утро началось восхитительными запахами, которые беспрепятственно шныряли по всей квартире, забираясь в ноздри, щекоча гортань и будоража воображение. Создавал эти запахи непревзойденный поэт соусов и творец жарких - пан Лех Копыхальский. Судя по всему, ему удалось-таки раздобыть где-то упитанного гуся, и теперь он готовил его своим особенным способом. Надо отметить, что соседи пана Копыхальского - то бишь, мы - просто обречены были стать настоящими гурмэ. А гурмэ это высшая ступень гурманства; гастрономический Олимп.
Раздавшийся грохот несколько выбил нас из сладких грез о новогоднем столе, хотя и не сильно удивил - мы уже привыкли за многие годы.
Дело в том, что бесконечный коридор, уходящий в космическую темноту нашей квартиры, где-то там, вдалеке, резко поворачивает направо; и эта великая тайна передается жильцами из поколения в поколение. А в первые несколько лет жизни теоретические знания подкрепляются стойким условным рефлексом. Это могут подтвердить все жители коммунальных квартир, у которых как бы существует автопилот, укомплектованный радаром, позволяющий двигаться в кромешной тьме. Непосвященным это не дано.
Непосвященные на полном ходу врезаются головой в двери пана Копыхальского - аристократа от кулинарии и поэзии - производя тот самый шум, который ни с чем не спутаешь, и пан Копыхальский приветливо кричит:
- Открыто! Прошу!
На сей раз жертвой коридора стал какой-то несчастный, заплутавший Дед Мороз, призванный соседями снизу к их детям, чтобы обеспечить юному поколению атмосферу волшебства и торжественности приближающегося праздника. Мой ближайший сосед Петр Сидорович открыл ему двери и удалился к себе, ни о чем не спрашивая - у него был полон рот воды, по примеру Демосфена. Правда, великий грек брал в рот морские камешки, но в пределах нашей квартиры их отродясь не водилось, и Петр Сидорович разумно соединил греческие традиции с русской народной поговоркой. Брошенный на произвол судьбы Дед Мороз моментально обнаружил полное отсутствие коммунального автопилота, и получил легкий стресс от столкновения с дверью пана Копыхальского, а потом и с самим пылким последователем Мицкевича, явившимся ему в творческом трансе - то бишь, с заведенными глазами и томной бледностью.
Выскочившие на шум и грохот жильцы проявили всяческое понимание и сочувствие, наперебой предлагая холодные примочки, обезбаливающее, стопочку с соленым огурчиком и валерьянку. Немного ошалевший Дед Мороз выбрал последнее. Отпоив пострадавшего валерьянкой и проводив его до дверей в целости и сохранности, Петр Сидорович и пан Копыхальский срочно собрали военный совет.
Совет происходил, естественно, на кухне; и был уже вторым по счету за последние два дня. Первый был посвящен самой проблеме встречи Нового года. Сперва призвали к ответу нас - молодежь, как определил Петр Сидорович - чтобы выяснить, где мы собираемся праздновать.
Вот уже полгода прошло с тех пор, как мужчина моей мечты появился в нашей квартире, сразу и навсегда покорив сердца ее обитателей. Он с одинаковой легкостью и доброжелательностью переносил и подробный пересказ очередного творческого замысла пана Копыхальского, и скорбную повесть отшумевшей любви Полины - со всеми деталями и психологическими зарисовками (в три часа ночи и обильно политые слезами несчастной); и исторический экскурс по ветвям генеалогического древа соседа Пупочкина; и даже пророческие сны Таси и Миси Карповн.
Кажется, счастливы были сразу мы все, но при этом я находилась в преимущественном положении, потому что я была счастлива постоянно двадцать четыре часа в сутки без перерыва на обед (хоть это и кажется невозможным). А вот драгоценных соседей волновало наличие довольно большой и совершенно отдельной жилплощади у моего избранника. Трагедия заключалась в том, что на квартиру Сергея никто не претендовал - и три просторные комнаты вкупе с уютной кухней и всеми удобствами пустовали, что естественно наводило на здравую мысль о переезде и обустройстве на новом месте. Время от времени то Петр Сидорович Пупочкин, то пан Копыхальский, то сестрички Карповны отзывали Сергея в сторону, чтобы обстоятельно и подробно изложить ему двести-триста причин, по которым нам с ним не имеет смысла переезжать в изолированную его квартиру. Никакие доводы и обещания, никакие уверения и даже клятва, произнесенная в наиболее торжественную минуту, не смогли убедить их в том, что мы никуда и не собираемся.
Таким образом, наступающий Новый год стал поводом для множества волнений.
Не успели все договориться о том, что семейный праздник - это святое дело, и ничто не должно его омрачить, как сразу выяснилось, что его омрачает проблема новогодней елки.
О елке мечтали неистово. Новогоднее дерево должно было быть высоким, до потолка ( а потолки у нас огромные - предмет всеобщей зависти), пышным и свежим. Но при этом выяснилось, что никто не хочет покупать срубленную елку, протестуя таким образом против уничтожения наших природных богатств; и тем более, никто не хочет коротать праздничную ночь в компании с пластиковым чудовищем, каковые во множестве расплодились в последние годы на полках наших магазинов. Сергей попытался внести ясность в происходящее:
- Так не бывает, - мягко сказал он, - или пластиковая, или настоящая, и тогда свежая - неважно, купим мы ее или сами срежем в лесу.
- Не подходит, - ответствовал пан Копыхальский. - Смерть живого существа, пусть и растения, не может принести радость другим. Времена бездумности и безответственности уходят в глубокое прошлое. Языческие предки были более благоразумны, чем мы, и украшали живые деревья...
- Не хотите ли Вы, Лех, вытащить нас в лес и заставить сидеть в сугробах? - возмутились Тася и Мися Карповны.
- Ну-у-у, это было бы романтично, - начал пан Копыхальский, но увидев воинственный блеск в глазах старушек, поспешно добавил, однако есть некоторые трудности и неудобства. Признаю, проше пани. - И даже руки поднял, сдаваясь.
- Хорошо, - внезапно сказал мужчина моей мечты. - Этот вопрос я решу. Украшения на вашей совести.
По этой причине он отбыл вечером тридцатого, пообещав не возвращаться нынче ночью и потребовав от меня не волноваться, не злиться, не нервничать и прочее не... Остальные же стали открывать кладовки и антресоли, добывая оттуда елочные игрушки. Елочные украшения - это особенное явление в жизни любого человека. Нет того, кто бы не вздыхал о каком-нибудь плюшевом клоуне или серебряном шаре единственном, что сохранилось в памяти с трехлетнего возраста. Я, например, забыть не могу три разноцветных колокольчика, гирлянду из настоящего серебра и кораллов, а также многочисленных сов на прищепках.
Игрушки Полины хранились в четырех пыльных и пожелтевших от времени коробках из-под Киевского торта; Тася и Мися Карповны прятали их в вате в огромном картонном ящике, в котором когда-то приехал их холодильник; Лех Копыхальский упаковывал их в необъятный фибровый чемодан; а у Пупочкина украшения были аккуратно уложены в бесчисленное количество пакетиков, коробок и коробочек, перевязанных шпагатиком.
Вечер тридцатого прошел за приготовлением холодца и бигоса, протиранием елочных украшений влажными тряпочками, а также за наведением блеска на хрусталь, фарфор и фамильное серебро.
А тридцать первого состоялся второй военный совет.
В нем принимали участие все, и даже Полина. Петр Сидорович попутно жарил картошку, всем телом загораживая сковороду от нашей певицы. Дело в том, что Полина влюбилась в очередной раз - еще более отчаянно и бесповоротно, нежели в предыдущие сорок три - и ее избранник выразил желание в Новогодний вечер танцевать с ней, обнимая ее за талию. Придирчиво рассмотрев себя в зеркале, Полина к ужасу своему не обнаружила никакой талии, и, убоявшись, что обещанное объятие ее не настигнет, села на диету. Времени до Нового года оставалось мало, и она ужесточила режим до такой степени, что испанская инквизиция позеленела бы от зависти.
Надо сразу отметить, что новая пассия Полины был натурой в высшей степени лысой, тонкой и артистической. Избранник с невозможным мастерством воплощал на сцене детского театра образы третьей раковины справа в каком-то спектакле о море; а также с предельным правдоподобием играл зайчика с больной лапкой и хромого ежика (у него был хронический радикулит). Тем не менее, у Таси и Миси Карповн были все основания полагать, что "зайчик" искренне влюблен, и за это ему прощались все недостатки.
Тася и Мися Карповны явились уже одетыми для выхода на улицу: сегодня им привиделся вещий сон о наличии баснословно дешевого мяса в каком-то подпольном магазинчике, а также о том, что мясо это им удастся раздобыть. Эти две очаровательные старушки-двойняшки постоянно смотрят вещие и очень полезные сны исключительно на благо окружающих. Недавно им стукнуло по девяносто восемь, и они отчаянно спорили, кто моложе - одна из них появилась на свет минуты на три раньше. Кроме снов и этого вопроса вопросов, у них есть милая привычка: они пекутся о нашем гипотетическом домовом - ставят ему блюдечко с кашей на самый высокий шкаф и туда же кладут колоду игральных карт или расческу.
Пан Копыхальский был бледен и слегка покачивался от усталости, ибо как раз завершил новогоднюю поэму из трехсот пятидесяти шести строф. А Петр Сидорович, напротив, кокетничал напропалую и всячески старался обратить внимание окружающих на свою новую шерстяную шаль, повязанную вокруг лысины каким-то особенно хитрым способом, подсмотренным в журнале "Бурда Моден". Этакая пухлая Баба Яга в байковом стеганом халате и шлепанцах с помпонами.
Короче, все мои соседи немного сумасшедшие, и перед Новым годом особенно. Но это-то и прекрасно.
Вы никогда не замечали, что Новый год наступает неожиданно? Готовишься к нему, готовишься; продукты покупаешь, квартиру чистишь, наряды примеряешь - и вдруг обнаруживается, что на непреклонном отрывном календаре 31 декабря, а у тебя столько дел, что впору писать в китайскую пожарную охрану с просьбой повременить с праздником еще денек-другой. Обычно ни это, никакие прочие действия не помогают, и за десять минут до крайнего срока все члены семьи еще мечутся по квартире в тщетном порыве доделать что-нибудь.
Это случается практически со всеми, но так же верно и то, что практически все в 12 ночи выглядят нарядными, свежими и отдохнувшими; и готовы праздновать до самого утра.
Итак, совет...
- Праздник! - возвещает пан Копыхальский, устремляя горящий взор в потолок. - Чудо! Волшебство! Естественно не хватает... Паненка не возражает?
Кто-нибудь другой, пришлый, случайный человек, может, и не понял бы, о чем он говорит; но мы прониклись идеей с первого же слова. Конечно, на эту великую мысль Копыхальский набрел не сразу; его натолкнул на нее пострадавший Дед Мороз. Сейчас никого не удивить рассказами о неустроенном быте, отсутствии денег, плохом отоплении, плохом настроении и тоске. А о чудесах почему-то забыли; говорят, не до того. Хотя когда же еще чудо было более уместно и более необходимо, чем сейчас? Смешной человек в красном наряде и с огромной белой бородой, нагруженный мешком с подарками, так внезапно появившийся в нашей квартире, напомнил нам, может быть, о самом важном в жизни.
Только-только я собралась поддержать беседу, как раздался звонок в дверь. Копыхальский крякнул и отправился открывать. Через несколько минут в коридоре послышался его голос:
- Прошу пана осторожненько миновать поворот... вот так, отлично. Вы прирожденный исследователь! А теперь держите курс прямо на свет. Так, чем обязаны?
В кухне появился давешний Дед Мороз - еще более взъерошенный и печальный, чем после столкновения с дверью поэта.
- У вас еще осталась валерьянка? - спросил он без предисловий и тяжело опустился на табурет.
- Сейчас принесу, - пан Копыхальский устремился в недра нашей квартиры, а мы с Полиной, Петром Сидоровичем и Карповнами окружили бородатого гостя. Его ватная борода топорщилась, глаза подозрительно слезились, а нос был ярко раскрашен чем-то похожим на губную помаду.
- Что с Вами? - спросила Полина своим самым глубоким контральто.
- А-а, - махнул рукой Дед Мороз и стащил с головы шапку вместе с париком и бородой. У него оказалось совсем молодое лицо. И очень грустное. - Идиотская история.
- Так расскажите и облегчите душу! - предложил Петр Сидорович. Кашу будете? С соленым огурчиком?
- Не откажусь...
- Неужели Вас так расстроила эта несчастная дверь?
- Нет, конечно, - ответил уже бывший Дед Мороз и совершенно некстати добавил. - Я студент. Подрабатываю на каникулах, но это же совершенно невозможно!..
- Что именно? - заинтересовался пан Копыхальский, возникая в дверях и держа в руке стакан с валерьянкой, которую молодой человек залпом и выпил.
- Понимаете, они абсолютно не верят в Деда Мороза! Как можно изображать того, в кого совершенно не верят? Я им кажусь смешным, нелепым, глупым, но не волшебником. Я вообще никто! Они смотрят фантастические фильмы, они играют в компьютерные игры, и старые сказки им не нужны больше. Странно, конечно, что меня это так потрясло - и сам не ожидал. Только стало так тоскливо, отчего-то...
- Я только что об этом и держал свою речь! - поднял палец пан Копыхальский. - Нам не хватает чудес; все объяснимо, все понятно, все достаточно неприятно - а как же невозможное?! Особенно, в Новый год!