Леденящий душу смех за ее спиной заставил Грейс вздрогнуть и обернуться. Логрен с наслаждением обозревал воцарившийся в зале хаос. Глаза его светились мрачным торжеством.
- Вот так-то, - удовлетворенно изрек он и снова помахал лезущим в окна тварям. - Ко мне, мои голодные зверушки! Сегодня вы славно поужинаете, обещаю!
Ответом на его слова стал разъяренный рык, на миг перекрывший даже невообразимый шум в зале. Грейс оглянулась. Рычал Бореас. Он стоял на коленях над распростертым телом Эминды. Рядом с ним озабоченно склонились королева Иволейна и леди Тресса. За их спинами теснились Кайлар и Кейлин Голтские. Практически все, кто находился за королевским столом, покинули свои места и тревожно озирались по сторонам.
- Чтоб ты сгорел, Логрен! - вскричал Бореас, поднимаясь на ноги; кровь обагряла его руки, в глазах сверкала сталь. - Ты убил се, негодяй!
Советник смерил пылающего гневом монарха равнодушным взглядом и снова расхохотался.
- Конечно, убил, - высокомерно подтвердил он. - Эта визгливая сука мне ужасно надоела, вот я и решил, что с ножом в горле у нее уже не получится так громко брехать.
Страшно оскалившись и по-бычьи взревев, Бореас вытянул вперед свои огромные ручищи с растопыренными пальцами и ринулся на Логрена с очевидным намерением оторвать тому голову.
Эриданец не сдвинулся с места. Хладнокровно выждав, пока взбешенный монарх не приблизился к нему вплотную, он неуловимо быстрым движением взмахнул рукой, словно отгоняя надоедливую муху. Послышался глухой удар, и что-то хрустнуло - как будто развалилась пополам каменная глыба. Голова Бореаса откинулась назад, он нелепо замахал руками и врезался спиной в заставленный блюдами и кувшинами стол. Толстые доски столешницы не выдержали и разлетелись в щепки. Вскрикнув от боли, король повалился на пол и больше не встал. Кайлар и несколько слуг подняли Бореаса и поставили на ноги, но тот бессильно повис у них на руках, не проявляя других признаков жизни, кроме редких болезненных стонов. Глаза его были закрыты, лицо окровавлено.
На губах Логрена зазмеилась презрительная усмешка.
- Охладись немного, бычок, - бросил он снисходительно и отвернулся.
Грейс в ужасе уставилась на него Нужно было что-то делать, как-то остановить это чудовище в человеческом облике, но животный страх парализовал ее волю и тело. Она не могла сдвинуться с места. Страх у нее в душе мешался с отчаянием. В лице Логрена ей и всем остальным угрожало само Зло в наивысшем своем проявлении. Когда-то Грейс думала, что сможет ему противостоять, но сейчас понимала, как глубоко заблуждалась. С первого дня пребывания в Кейлавере она привыкла считать Бореаса олицетворением необоримой силы и мощи, и вот теперь этот богатырь сокрушен и повержен одним небрежным ударом, как жалкая козявка. Уж если самому Бореасу не по плечу справиться с Логреном, на что тогда рассчитывать слабой женщине?
Крики и паника в зале нарастали. Полчища фейдримов рыскали среди гостей, подобно стае голодных волков, забравшихся в овчарню. От них испуганно шарахались. Кое-где, правда, возникали стихийные очаги сопротивления. Вооруженные лишь столовыми ножами, сохранившие остатки мужества воины, кавалеры и рыцари собирались вместе по нескольку человек и пытались дать отпор серым тварям. Заканчивались такие попытки, как правило, плачевно: клыки и когти обезьяноволков с легкостью вспарывали смельчакам животы, отхватывали конечности и рвали на части уже мертвые тела. Впрочем, и они несли потери: среди человеческих трупов валялось на полу и с полдюжины монстров, сраженных удачным ударом кинжала в горло или глаз. Но место одного погибшего фейдрима сразу занимали двое или трое его собратьев. Их было слишком много, а в окна тем временем продолжали проникать все новые и новые твари.
Грейс не сразу обратила внимание на некоторые странности в поведении обезьяноволков. Они нападали только на тех, кто встречал их с оружием в руках, а всех прочих, бестолково мечущихся между столами и озабоченных лишь тем, чтобы поскорее убраться у них с дороги, просто игнорировали. Сами же тем временем постепенно просачивались в дальний конец зала, где находился королевский стол. Когда она поняла наконец, что означает подобная тактика, рот Грейс наполнился горькой слюной, в висках застучало, перед глазами поплыл туман. Серых тварей не интересовали ни слуги, ни рыцари, ни вельможи. Их главную цель составляли всего несколько мужчин и женщин шесть правителей доминионов.
Первая волна нападающих докатилась до подмостков. Один за другим трое фейдримов запрыгнули на возвышение. Орошая драгоценный ковер обильно капающей с оскаленных клыков вязкой слюной, они начали неторопливо приближаться к королю Соррину Эмбарскому. Круглые грязно-желтые глаза монстров полыхали ненавистью и неутолимой злобой.
Вытянутую физиономию Соррина перекосило ужасом. Резво отскочив назад, он пронзительно закричал:
- Прогоните их от меня, кто-нибудь!
Двое эмбарских рыцарей, прислуживавших королю за столом, послушно выступили вперед. Обнажив ножи, они храбро бросились защищать своего сюзерена. Завязалась кровавая схватка. Испытанные во множестве битв эмбарцы не собирались становиться легкой добычей обезьяноволков. В их мощных руках даже миниатюрные кинжальчики представляли смертоносное оружие, с которым нельзя было не считаться. Первая стычка закончилась безрезультатно. Получив несколько не опасных для жизни ран, фейдримы отступили. Сообразив, видимо, что с закаленными воинами им так просто не совладать, обезьяноволки изменили тактику. Двое снова набросились на рыцарей, а третий прокрался им в тыл и напал сзади, прыгнув на спину одного из эмбарцев и вонзив ему в шею трехдюймовые клыки. Издав ужасающий вопль, тот повалился на пол. Челюсти сжались, и Грейс услышала хруст раздробленных шейных позвонков.
Но не успел еще победитель оторваться от поверженного врага, как на сцене появилось новое действующее лицо: королева Иволейна. В руке она держала длинную серебряную иглу, которую без колебаний вонзила в косматый загривок монстра. Тот зашипел, задергался в конвульсиях, глаза в последний раз вспыхнули янтарным блеском, и тело обезьяноволка безжизненно обмякло, распростершись рядом с мертвым рыцарем.
Второй эмбарец успел к тому моменту разделаться со своим противником, вспоров ему живот удачным выпадом, но теперь вынужден был отступать под натиском последнего оставшегося в живых фейдрима. Привычка сражаться с ног до головы закованным в броню на этот раз сослужила опытному воину плохую службу: лапа монстра зацепила не защищенную поножами икру, и острые, как бритва, когти в один миг разрезали кожу и мышцы от щиколотки до колена. Теряя сознание от невыносимой боли в раненой ноге, рыцарь упал, и челюсти обезьяноволка сомкнулись у него на лице, заглушив агонизирующие крики несчастного.
Покончив с жертвой, монстр оторвался от трупа и оскалил окровавленную пасть. Иволейна благоразумно отступила - запас ее чудодейственных игл, очевидно, иссяк. Грейс вспомнила, как собственноручно расправилась с такой же тварью - правда, не без помощи Трэвиса, - но, когда попыталась достать спрятанный за голенищем кинжал, рука отказалась ей повиноваться. Фейдрим отвернулся от обглоданного эмбарца и вихляющейся трусцой направился вдоль стола, выбирая следующий объект для нападения.
- Помоги мне, Ольстин! - завизжал король Лизандир. - Клянусь богами, эта зверюга хочет меня сожрать!
Лорд Ольстин тупо уставился на приближающегося монстра. В следующее мгновение его багровая физиономия сделалась белее мела, заплывшие жиром поросячьи глазки закатились, и толстяк грохнулся в обморок у ног своего монарха, от страха распустившего слюни и сопли. Фейдрим остановился перед Лизандиром, глухо взрыкнул и потянулся к его горлу когтистыми передними лапами.
Яркая вспышка ослепила Грейс. В уши ей ударил нечеловеческий вопль, ноздри защипало от нестерпимой вони паленой шерсти. Вновь обретя зрение, она с изумлением увидела бьющегося в агонии перед королем Брелегонда фейдрима, тело которого окутывал мерцающий кокон из тысяч голубых искр. Они разъедали монстра на глазах, выжигая, словно кислотой, шерсть, шкуру, пасть, глаза. Когда от него осталась лишь обуглившаяся оболочка, искры исчезли.
- Этого я тебе никогда не прощу, Мелиндора Сребролунная! - в гневе воскликнул Логрен, потрясая кулаками.
Грейс повернула голову. Внизу, перед возвышением, застыла в напряженной позе леди Мелия. Руки ее были высоко воздеты над головой, глаза светились расплавленным янтарем. Прекрасное лицо волшебницы выглядело непривычно жестким, тело ее окружал струящийся голубой ореол.
Но больше всего поразило Грейс другое. Пока она была поглощена происходящими на подмостках событиями, Фолкен и Мелия сумели организовать внизу настоящую линию обороны. С помощью дюжины гвардейцев из личной охраны Бореаса бард воздвиг из опрокинутых столов, лавок и кресел внушительную баррикаду, преградившую путь собратьям троих прорвавшихся к королевскому столу фейдримов. Справедливости ради следует отметить, что удерживали теснящихся перед баррикадой тварей не столько ножи и отвага защищающих ее людей, сколько непостижимая магия Мелии. Выручив все еще всхлипывающего от пережитого потрясения Лизандира, волшебница вновь повернулась лицом к залу. Свечение окружающей ее ауры заметно усилилось и сделалось настолько ярким, что за ним почти невозможно было разглядеть ее стройную миниатюрную фигурку. Более полусотни фейдримов, раздраженно шипя и брызжа слюной, слонялись по ту сторону импровизированной баррикады, не отваживаясь на решающий штурм.
Логрен приблизился к краю возвышения.
- Ты совершаешь большую глупость, Мелиндора, продолжая бессмысленное сопротивление, - заговорил он с бесстрастной уверенностью. - То же самое относится и к тебе, Фолкен Черная Рука. Вам двоим лучше многих известно могущество того, кому вы осмелились противостоять. Как известно и о том, что вы не можете одержать победу. - Логрен вскинул руки над головой; голос его окреп, громом разносясь над притихшим залом. - Слушайте меня, люди! Слушайте все! Этой ночью Бледный Властелин покидает Имбрифейл. Те, кто посмеет бросить Ему вызов, умрут. Но есть и другой выход. Поклянитесь служить Ему, отдайтесь на Его милость, и вы заживете новой жизнью, блеск и великолепие которой невозможно представить в самых смелых мечтах.
Слушали речь Логрена внимательно. Подавляющее большинство присутствующих перестали метаться по залу, подметив, что фейдримы не трогают тех, кто сам не лезет на рожон, и вели себя смирно. Кое-кто даже одобрительно кивал, очевидно, покоренный проникновенным голосом эриданца и железной логикой его аргументов. Грейс на миг представила мир, населенный только людьми с железными сердцами. Мир без добра, любви и ласки. Мир, покрытый снегом и льдом. Нет, такого нельзя допустить. Бессердечных и равнодушных на свете и без того с избытком - что здесь, что на Земле.
Глубоко вдохнув, она сосредоточилась и освободила сознание, нащупывая Дух Природы. Долго ей искать не пришлось: незримая паутина пронизывала огромный зал, полная неисчерпаемой, ликующей Силы, но в то же время тревожно содрогающаяся в предчувствии надвигающейся угрозы. Грейс незаметно подтягивала к себе невидимые нити, наматывая их на пальцы, как пряжу с веретена, а потом принялась ткать собственную сеть. Внезапно она насторожилась и замерла. В самом центре паутины бесформенной черной кляксой расплылось пятно, лишенное блеска, тепла, энергии. По телу ее пробежала дрожь омерзения: черное пятно было Логреном.
Зловеще усмехнувшись, он повернулся к Грейс.
- Что я вижу, миледи? Моя маленькая ведьмочка задумала немножко поколдовать? - Продолжая ухмыляться, эриданец шагнул к ней. - Неужели вы до сих пор не поняли, леди Грейс, что ваша дешевая магия на меня не действует?
- Вы все равно не сможете выиграть! - прошептала она, мучительно сознавая пустоту и легковесность собственных слов.
- Разве? - театрально удивился Логрен. - А по-моему, я уже одержал победу. И весьма убедительную, вы не находите? Не стану отрицать, госпожа Мелиндора Сребролунная очень сильна - а я всегда преклонялся перед силой, даже если это сила врага, - но и она не в состоянии удерживать чары до бесконечности. Взгляните, они уже ослабевают!
Грейс очень не хотелось этого делать, но взгляд ее словно сам собой устремился в указанном направлении. Сердце в груди оборвалось. Логрен говорил правду: голубой ореол, окружавший Мелию, сильно потускнел, на лбу у нее выступили крупные капли пота. Почуяв слабину, фейдримы оживились и стали придвигаться ближе к баррикаде.
Снова повернувшись к Логрену, Грейс задержалась взглядом на его жемчужного цвета тунике.
- В чем дело, миледи? - насмешливо прищурился эриданец. - Я вижу, вас терзает какая-то неразрешимая загадка?
- Ваша грудь...
- И вы еще смеете претендовать на звание колдуньи, леди Грейс? Для перемещения шрама с одного места на другое требуется не такое уж сложное заклинание. - Логрен коснулся рукой длинного белого рубца, наискосок пересекающего его щеку. - Я без труда нашел ведьмочку, владеющую подобной магией, а когда она закончила, всадил ей нож в спину.
Грейс содрогнулась. Теперь понятно, как ему удалось скрыть истину!
Логрен приближался, а она отступала, пока не коснулась спиной скрытой за драпировкой каменной кладки в дальнем конце возвышения. Дальше отступать было некуда.
- Бледный Властелин высоко ценит мои заслуги, леди Грейс, - продолжал советник, понизив голос до интимного шепота. - Полагаю, что в скором времени в награду мне будет предложена корона. Хотите разделить ее со мной? Во всех Семи доминионах не сыскать женщины прекрасней, чем вы. Даже несравненная красота Иволейны блекнет рядом с вашей, миледи. И не нужно бояться. Когда настанет время, вы забудете о том, что такое страх. - Жестом собственника он провел пальцем по ложбинке меж ее грудей. - Я собственноручно заменю ваше хрупкое и слабое человеческое сердце на новое, не знающее ни усталости, ни боли, ни колебаний. - Зрачки его сузились, превратившись в два бездонных черных колодца. - Вы станете моей королевой, леди Грейс, и вдвоем мы будем жить и править вечно.
Грейс в упор заглянула в эти пустые черные провалы, глубоко вдохнула и решительно произнесла, отчетливо сознавая, что отрезает себе все пути к отступлению:
- Скорее я умру! Логрен расхохотался:
- Вы даже не представляете, насколько вы правы, миледи! Вы действительно умрете, и очень скоро. Прямо сейчас! - С этими словами он выхватил откуда-то из складок своей туники кинжал с искривленным широким лезвием и занес его над головой. - Так умрите же, леди Грейс, чтобы вновь возродиться к жизни моей супругой и королевой!
Но прежде чем эриданец успел вонзить смертоносный клинок в сердце Грейс, послышался короткий свист, сопровождаемый блеском стали, и кисть правой руки Логрена вместе с зажатым в ней кинжалом отлетела в сторону и с глухим стуком шлепнулась на подмостки. Дико завопив, советник схватился левой рукой за обрубок, тщетно пытаясь унять хлещущую из него кровь.
Грейс покачнулась. За спиной Логрена стоял рыцарь в сером с огромным двуручным мечом в руках.
- Дарж!
Но как он здесь оказался? Взгляд ее упал на располосованный гобелен рядом с эмбарцем: через прореху виднелась приоткрытая потайная дверца в стене.