- Двое в черных балахонах влезли в окно, - ответил Фолкен. Поклонники Ворона, вне всякого сомнения. Они бы нас наверняка прикончили, да нарвались на Бельтана, которому в последнее время, по счастью, неважно спится.
- Нет, - замотал головой Трэвис, - они явились не убивать!
Мелия бросила на него короткий вопросительный взгляд, но боль в горле удержала Трэвиса от более подробных объяснений. О визите Себариса с клеймом и обо всем остальном можно будет рассказать и позже.
Бельтан вытер о траву окровавленный клинок и вложил его в ножны.
- Не знаю, зачем эти типы приперлись, - проворчал он, - но прикончить их оказалось нелегко. Одному я проткнул брюхо, так он все равно пытался до меня добраться, пока я ему башку не снес. Но это все ерунда по сравнению с тем, что ты сотворил с Себарисом! Как, во имя Ватриса, ты ухитрился...
- Достаточно, Бельтан, - негромко, но повелительно произнесла Мелия. У нас еще будет время поговорить об этом.
Трэвис поежился. Его занимал тот же самый вопрос, что и Бельтана. Перед мысленным взором вновь предстала корчащаяся в неугасимом пламени фигура, а в ушах зазвучал надтреснутый старческий голос, взывающий к своему дьявольскому повелителю.
- По коням, друзья, - вывел его из задумчивости голос барда. - Пока луна не зашла, нужно убираться отсюда как можно дальше.
45
Обучение ее светлости леди Грейс из Беккетта придворным манерам и феодальной политической интриге началось прямо на рассвете следующего дня.
Ее разбудил мелодичный звон. Рука машинально потянулась к бедру в поисках пейджера. Опять срочный вызов! Скорее всего от этого противного жирного червяка Морти Андервуда. Она слепо пошарила вокруг, но пальцы нащупали только мягкую материю. Снова послышался звон, однако то был не электронный сигнал, а чистый, звонкий звук металла по металлу. Отбросив одеяло, Грейс села в постели, и на нее сразу нахлынули воспоминания предыдущего дня. Денверский мемориальный остался в другом мире. Казалось бы, мысль об этом должна вызывать угнетение и тревогу, но она почему-то испытывала лишь огромное облегчение.
У подножия высоченной кровати под балдахином стояла Эй-рин. Ее свежее прелестное личико жизнерадостно сияло. Сегодня на ней было другое платье тоже синее, но более светлых тонов, схожих с неяркой голубизной зимнего неба за окном. В руке она держала маленький серебряный колокольчик.
- Рада видеть, что ты наконец проснулась, Грейс, - улыбнулась баронесса и поставила колокольчик на полку. - Знаешь, сначала мне показалось, что я выбрала неподходящий инструмент, и совсем уж было собралась звать на помощь королевского трубача.
- Ммрумпф, - сердито пробурчала Грейс, еще не привыкшая воспринимать юмор в столь ранний час.
Она кое-как сползла с кровати вниз, одетая в те же штаны и тунику, что были на ней накануне. Минули всего сутки с того момента, когда рыцарь Дарж нашел ее в снежном сугробе. Кости и суставы немилосердно ныли, да еще вдобавок ее снова прошиб озноб.
Веселье в глазах Эйрин сменилось озабоченностью.
- Тебе нехорошо, Грейс?
"Тебе нехорошо, Грейс?!" Она прикусила язык, чтобы не разразиться диким хохотом. Она оставила дом, любимую работу, всю свою прежнюю жизнь и, спасаясь от людей с железными сердцами, каким-то непостижимым образом очутилась в совершенно другом мире. Хорошо это или нет, хотелось бы знать?
- Со мной все в порядке.
Эйрин с облегчением улыбнулась.
Грейс стиснула зубы, чтобы те перестали стучать.
- Сегодня мое первое утро в Кейлавере, - сказала она, - но у меня нет ни малейшего представления, с чего его начинать.
- С ванны, разумеется, - пожала плечами Эйрин, даже не подозревая, какой ангельской музыкой прозвучали ее слова в ушах новой подруги.
Вообще-то Грейс привыкла считать, что в мрачную эпоху феодального средневековья люди мылись раз в год или не мылись вовсе. Однако две ванны за сутки начисто опровергали эту теорию. По приказу Эйрин две служанки - те самые девчушки в сереньких платьицах, что заходили к ней в спальню вчера, внесли деревянную бадью и сноровисто наполнили ее горячей водой. Грейс заметила, что они уже не так сильно боятся ее. С другой стороны, накануне она попала сюда полузамерзшей, в ореоле фантастических слухов и в диковинном чужеземном наряде. Сегодня же вряд ли кто-нибудь в здравом рассудке мог принять за королеву фей обыкновенную женщину в штанах и рубахе, годных разве что для прислуги.
Баронесса и служанки деликатно удалились, а Грейс с наслаждением окунулась в восхитительно горячую воду, блаженно ощущая, как расслабляются и оживают ее бедные мышцы и суставы. К сожалению, вода в конце концов остыла, и ей пришлось смириться с неизбежностью.
Настало время снова сразиться с платьями.
Она насухо вытерлась оставленным Эйрин льняным полотенцем и обреченно уставилась на роскошное платье темного пурпура - еще один маленький презент юной баронессы. Эйрин уверяла, что оно будет замечательно смотреться на фоне ее пепельных волос и золотисто-зеленых глаз. У Грейс на этот счет были некоторые сомнения, но ей ничего не оставалось, кроме как поверить на слово. Дизайн модной одежды, увы, не входил в программу обучения будущих врачей.
Она просунула голову в вырез и снова, как вчера, зашаталась под тяжестью платья. С трудом устояв на ногах, Грейс, в меру своего разумения, привела его в порядок, закончив одевание тем, что пристегнула к поясу кожаный кошелек, в котором хранились все ее "сокровища": половинка серебряной монеты и визитная карточка Адриана Фарра. Поколебавшись немного, сняла и присоединила к ним ожерелье, показавшееся ей слишком грубым и тяжелым для непривычно низкого выреза лифа. Во всяком случае, она попыталась внушить себе именно это, хотя на самом деле с замиранием сердца вспомнила, с каким откровенным интересом и вожделением разглядывали его заплывшие жиром свинячьи глазки детектива Джексона.
В дверь постучали, и в спальню вновь вошла Эйрин. Ее голубые глаза широко распахнулись на миг, но - здесь следует отдать должное воспитанию баронессы - от смеха она все-таки удержаться сумела.
- Что ж, для начала неплохо, - признала Эйрин, критически оглядев обнову, - хотя нам есть еще над чем поработать.
Сперва дело не ладилось, но когда баронесса попросила Грейс постоять спокойно и не"сопротивляться, быстро сдвинулось с мертвой точки. Ловкие пальчики Эйрин без труда устранили все погрешности, а когда она закончила, Грейс с удивлением обнаружила, что ее наряд совсем не так тяжел, как ей казалось, и почти не сковывает движений. Ей предстояло, правда, еще научиться в нем ходить и - настоящий фокус - садиться, но под чутким руководством Эйрин она очень скоро добилась поразительного прогресса и начала даже получать удовольствие от прикосновения к бархатистой ткани и легкого шуршания кринолина.
- У тебя замечательно получается, Грейс! - восторженно воскликнула баронесса, когда процесс обучения подошел к концу.
Грейс победно улыбнулась и закружилась по комнате. Но улыбка тут же уступила место досадливой гримаске: она запуталась в оборках и едва успела плюхнуться в ближайшее кресло.
Эйрин поморщилась.
- Тебе следует быть осторожнее. Не торопись.
- Спасибо за совет.
Завтрак, состоявший из ржаного хлеба, мягкого сыра и сушеных фруктов, баронесса тоже превратила в урок. В Кейлаване, равно как и в других доминионах, простой народ платил натуральный налог зерном и другими товарами в казну лорда, получая взамен защиту и правосудие. В придачу к королевскому Бореас обладал и другими титулами. Его обширные ленные владения, включающие несколько герцогств и баронств, поставляли провизию, шерсть, железо и все прочее, необходимое для содержания кейлаверской цитадели.
- Довольно сложная система, - заметила Грейс, взяв ломтик хлеба.
- Разве в твоих родных краях дела обстоят по-другому? - удивилась Эйрин.
- Ну, еду мы просто покупаем. А для защиты и правосудия есть полицейские, которые охраняют порядок за определенную плату.
По выражению лица Эйрин легко было понять, как она относится к таким порядкам, хотя из вежливости не позволила себе выразить это словами.
- Ясно. Рынок и наемники. Я слышала, что так живут в Вольных Городах на Дальнем Юге. Ты, наверное, оттуда родом, да?
Грейс отвернулась и ничего не ответила. Да и что она могла сказать? Если уж кейлаверцы с первого дня приняли ее за королеву фей, можно представить, что они подумают, когда узнают правду о ее истинном происхождении!
- Ах, прости меня, пожалуйста, Грейс! - с раскаянием воскликнула баронесса. - Какая же я дурочка! Я не должна была тебя об этом спрашивать.
- Тебе не в чем извиняться, Эйрин, - сказала Грейс с улыбкой, давшейся ей гораздо легче, чем она предполагала.
Придворное "образование" Грейс продолжалось до конца этого дня и в течение ряда последующих. В чем-то это напоминало ей школьные годы, хотя никогда прежде, даже в медицинском колледже, где она с азартом предавалась любимому занятию - диссекции трупов, - ей не было так интересно. Большую часть времени она проводила в своей комнате, сидя у огня и слушая лекции Эйрин. Баронесса потягивала маленькими глоточками подогретое вино со специями, а Грейс предпочитала мэддок. Этот замечательный напиток она открыла для себя случайно: кто-то из служанок по ошибке оставил на подносе с ее завтраком дымящуюся глиняную кружку. Благородным господам полагалось пить вино, в то время как мэддок считался вульгарным и пригодным только для простонародья. Но Грейс буквально влюбилась в него после первого же глотка и плевать хотела, что о ней подумают. Мэддок напоминал ей кофе, который варили в кафетерии для дежурного персонала Денверского мемориального, крепкий, черный, бодрящий, но в отличие от последнего не имеющий побочных эффектов вроде неприятного кислотного привкуса во рту и бессонницы. Одним словом, отличная штука!
Каждое утро она с нетерпением ожидала очередного визита Эйрин. Теперь баронесса заставала Грейс уже бодрствующей и одетой. Более того, не прошло и нескольких дней, как отпала необходимость всякий раз вносить коррективы в её туалет - Грейс научилась сама справляться с премудростями одевания, лишь изредка прибегая к услугам горничных. Первый раз, когда ей удалось совладать с платьем без посторонней помощи, стал для нее настоящим триумфом. Просто удивительно, какое ощущение независимости можно испытывать, всего лишь выучившись одеваться самостоятельно!
Эйрин, как вскоре выяснилось, оказалась превосходной учительницей.
Несмотря на молодость, баронесса обладала обширными познаниями и умела доходчиво объяснять непонятные вещи. Кроме того, она была терпелива и не раздражалась, если приходилось повторять одно и то же по нескольку раз, что, однако, ничуть не сказывалось на ее требовательности. Постепенно у Грейс начало складываться, пусть приблизительное и неполное, но все же достаточно широкое представление о Зее - во всяком случае, о той ее части, куда она попала. Из рассказов Эйрин она узнавала историю доминионов и предшествующих их образованию королевств и империй и попутно обучалась географии. Как-то раз баронесса, вооружившись угольком из камина, принялась чертить карты на свитке пергамента из выделанной овечьей кожи. Это было безумно увлекательно, но, к сожалению, как и следовало ожидать в этом мире, лишенном самолетов и спутников, сведения Эйрин об окружающих Кейлаван землях находились в обратно пропорциональной зависимости от разделяющего их расстояния.