В морозном горном воздухе пар от дыхания Трэвиса мгновенно застывал, превращаясь в похожие на призраки облачка.
- Куда мы попали, Фолкен? - спросил он.
Ветер взъерошил тронутые сединой черные волосы барда.
- Раньше это место называлось Белой башней, - ответил тот с непривычной грустью в голосе. - Здесь находилась цитадель Рунных Вязателей - один из трех бастионов рунной магии, воздвигнутых около семи веков тому назад, вскоре после падения Малакора, учениками и последователями повелителей рун.
- Повелители рун? - навострил уши Трэвис, подъезжая поближе к вороному Фолкена.
- Фаленгарт не знал более могущественных магов, чем повелители рун, продолжал бард. - Они ушли, и вместе с ними ушло тайное знание, которое вряд ли когда-нибудь вернется. Но кое-кому из учеников и магов низших ступеней удалось уцелеть. Бежав из Малакора, они построили в изгнании три Рунные башни - соответственно числу трех основных направлений рунной магии: чтения, вязания и разбивания рун.
- И что же с ними случилось потом?
- Белая и Черная башни пали столетия назад, и с тех пор искусства вязания и разбивания рун стали недоступными. Сохранилась только Серая башня, но сила обитающих в ней рунных мастеров - лишь бледная тень былого могущества. Самые искусные из них не в состоянии ныне прочитать и десятой доли начертанного на Рунном камне в основании Серой башни, а ведь это всего один из Девяти камней, созданных повелителями рун в незапамятные времена.
Последние слова бард произносил уже чуть слышно. Заметив его состояние, Мелия мягко положила руку ему на локоть.
- Не надо, Фолкен, - сказала она. - Ты же знаешь, подъем всегда сменяется упадком, а расцвет заканчивается увяданием. Таков закон нашего мира. Таков он и для любого другого мира.
Сумрачная усмешка тронула губы барда. Он пожал плечами, как бы говоря: "Я знаю", но неизбывная печаль в его голубых глазах не ушла окончательно, а лишь отступила на время.
- Ну все, хватит прохлаждаться, - проворчал он нарочито грубым тоном. - Нам еще нужно подыскать место для лагеря. Если я в самое ближайшее время не получу очень большую кружку очень горячего и очень крепкого мэддока, то очень сильно разозлюсь!
Они спустились в долину, осененную древним шпилем, и разбили лагерь в небольшом распадке, поросшем высокой, все еще зеленой травой и расположенном неподалеку от подножия башни. Вскоре все уже вольготно расположились у весело потрескивающего костерка, поглаживая раздувшиеся после быстро приготовленного Мелией сытного завтрака животы и потягивая ароматный мэддок из больших глиняных кружек.
- Разнежились, как коты на подушке, - констатировала Мелия, окинув взором эту идиллическую картинку. - Посуду тоже мне прикажете мыть?
Мужчины, виновато пряча глаза, тут же вскочили и занялись делом. Мелия удовлетворенно кивнула и присела на освободившееся место.
Устав от ночных бдений и горных троп, путники позволили себе отдохнуть до полудня. Трэвис закутался в плащ, свернулся калачиком и мгновенно уснул, а когда пробудился, солнце уже приближалось к зениту. Он протер кулаками глаза, сел и с любопытством осмотрелся. Бельтан сидел чуть поодаль в одной зеленой рубахе, любовно полируя мягкой тряпочкой звенья своей кольчуги. Мелия и Фолкен стояли у костра, разговаривая вполголоса.
- Ты уверен, что справишься в одиночку? - спросила Мелия.
- Едва ли мне что-нибудь угрожает. С другой стороны, сюда давно никто не захаживал, поэтому нельзя сказать с уверенностью, что или кто может ожидать внутри. Думаю, нет смысла рисковать всем. Вдобавок при изучении Рунного камня свидетели нежелательны.
- Будь осторожен, Фолкен, - напутствовала его Мелия, которую слова барда ничуть не успокоили.
Взоры их скрестились - как будто оба в этот миг обменялись мысленными посланиями. Потом Фолкен коротко кивнул, повернулся и начал подниматься по склону распадка в направлении башни. Трэвис проводил его взглядом. Вот бард достиг подножия циклопического строения, раздвинул руками скрывающие вход заросли кустарника и крапивы и исчез в темном арочном проеме.
Мелия отвернулась. Смерив критическим взглядом Трэвиса с Бельтаном, она сморщила носик и как бы невзначай заметила:
- В одной из сумок, помнится, было мыло. А за тем холмом протекает ручей. На вашем месте я бы не преминула воспользоваться как тем, так и другим.
Мужчины переглянулись.
- Я пошел за мылом, - сказал рыцарь, откладывая в сторону кольчугу.
Денек выдался ясным и теплее обычного. Впрочем, последнее лишь означало, что было не очень холодно, а просто прохладно. Ветра, правда, не наблюдалось, солнышко, хоть и слабо, но грело - в общем, Трэвис легко мог представить куда менее благоприятные для купания условия, при которых вначале пришлось бы вырубать прорубь. Трэвис и Бельтан поднялись на пригорок и без труда нашли упомянутый Мелией ручей, точнее говоря, ручеек, струящийся по выложенному округлой галькой руслу и едва доходящий глубиной до колен. Но немного дальше по течению они обнаружили довольно глубокую заводь с песчаным дном, идеально подходящую для их целей. Быстро сбросив одежду, оба с разбегу, чтобы не растерять кураж, плюхнулись в воду.
Холодом обожгло так, что в первое мгновение у Трэвиса свело зубы и перехватило дыхание. Но прошла минута-другая, и организм частично приспособился. Выскочив на берег, они с ног до головы намылились темным, похожим на мягкую глину мылом и снова нырнули в ручей, смывая вместе с хлопьями пены грязь многодневных странствий. Несколько секунд пребывания в погруженном состоянии показались Трэвису вечностью. Появилось ощущение, что мозги сейчас превратятся в кусок льда и разорвут черепную коробку. Он вынырнул и встал на ноги, жадно хватая ртом воздух. Поверхность воды вспучилась, и рядом с ним, как чертик из табакерки, возник Бельтан. Рыцарь встряхнулся, разбрасывая вокруг сверкающие на солнце брызги, и взревел утробным голосом:
- Ну и водичка, клянусь потрохами быка Ватриса! Трэвис аж присел от акустического удара.
- Знаешь, когда купаешься в ледяной воде, лучше бы все-таки упоминать что-нибудь другое, - заметил он укоризненно и добавил: - Чтобы не сглазить.
Бельтан насмешливо фыркнул и смахнул со лба мокрые редеющие волосы. Только сейчас Трэвис обратил внимание на покрывающие плечи и торс рыцаря шрамы.
В вопиющем противоречии с его открытой добродушной натурой следы на теле Бельтана свидетельствовали о нелегкой жизни воина, полной тягот, невзгод и кровавых схваток. Стройная мускулистая фигура кейлаванца нисколько не походила на фотографии раскормленных стероидами культуристов в журналах по бодибилдингу. Скорее он походил на дикого африканского льва-одиночку - гибкого, жилистого, голодного, с подтянутым животом и выступающими ребрами. На груди и животе рыцаря, сужаясь к паху, курчавился густой, волосяной покров, что только усиливало его сходство с хищником. Бесчисленные узкие белые штрихи образовывали своеобразный сетчатый узор на бледной коже, перемежаясь с более глубокими розоватыми бороздами. Трэвис машинально провел рукой по собственной груди. За последнюю декаду он изрядно порастряс накопленный в спокойные времена жирок, но кожа, покрытая редкой рыжеватой порослью, была гладкой и без единой отметины. Жгучий стыд охватил Трэвиса. До сих пор он искренне полагал, что жизнь его не балует, но только теперь понял, как сильно заблуждался.
- Что это с тобой, Трэвис? - нахмурился Бельтан, заметив, очевидно, как изменилось его лицо.
- Да так, ничего, - замялся Уайлдер. - Просто... извини, но твои шрамы... я не знал...
- Не бери в голову, - равнодушно пожал плечами Бельтан. - Я же рыцарь. А рыцарь и раны неотделимы друг от друга.
- И тебе ни разу не захотелось завязать? Ну, прекратить сражаться, жениться, осесть где-нибудь?
- Нет. На самом деле к крови - своей ли, чужой ли - привыкаешь довольно скоро.
- Не думаю, что я бы смог! - поежился Трэвис.
- Еще как смог бы, - рассмеялся Бельтан. - Из тебя получился бы превосходный рыцарь, поверь моему опыту, Трэвис.
Трэвис тоже рассмеялся, но смех его прозвучал натужно и фальшиво.
- Ты ошибаешься, Бельтан. Вряд ли кто-нибудь примет меня за рыцаря разве что сослепу. А самую глубокую рану в жизни нанес мне не меч и не кинжал, а клочок бумаги.
Хотя Трэвис произнес последнюю фразу шутливым тоном, рыцарь даже не улыбнулся.
- Не все раны оставляют видимые шрамы, - проговорил он вполголоса.
Трэвис предполагал услышать в ответ что угодно, но только не эти слова. Отступив на шаг, он растерянно уставился на спутника Неужели тот догадался? Но как? Он же никогда и никому не рассказывал!
- Я люблю тебя, Трэвис.
- Я тоже тебя люблю, Элис. А теперь спи. Тебе нужно заснуть, чтобы лекарство подействовало.
- А ты будешь рядом, когда я проснусь?
- Обещаю.
- Крест на пузе?
- Крест на пузе и чтоб я сдох!
- Верю. Спокойной ночи, Большой Братец.