Хотя бы на время мне все стало ясно. Я пролистала страницы жизни Канастира из конца в начало, и сделала еще одно ужасное открытие: почти наверняка Канастир свел моего отца с Кугой!
Впервые за долгое время разум мой работал четко и ясно: на самом ли деле Канастир был таким уж слабаком?
Действительно ли он не смел задницу подтереть без дозволения отца?
Они оба были актерами в этой пьесе, и страшная мысль пришла мне в голову: вдруг это действительно была лишь пьеса, которую они разыграли для собственного увеселения, чтобы одурачить всех, включая и меня? Они оба меня недолюбливали, и если верить слухам о моем рождении, я понимала, из-за чего. Канастир хотя бы был родным сыном Горманта, хоть и не сыном моей матери.
А если Канастир вертел отцом, как хотел, тогда многое становилось понятным - в том числе и то, почему отец позволял брату столько лет измываться надо мной, а также то, почему Канастир собственной персоной потащился за мной в Камланн, дабы удостовериться, что я выполнила "волю отца". С самого начала все задумал Канастир, а не отец!
Но, быть может, отец не все знал - например, о том, как Канастир приставал ко мне по ночам, а может быть, знал, но был бессилен против "червяка". Может быть, я слишком сурово судила отца?
И тут еще одна жуткая мысль посетила меня. Вправду ли моя мать умерла при родах? Или "червяк" был еще более изощрен и злобен, чем я о нем думала, настолько злобен, чтобы... Я тряхнула головой. Нет, я не могла представить, чтобы Канастир решился убить мать.
Правда, она не была его матерью.., но он-то сам знал об этом или нет?
Мурашки побежали у меня по коже, а Ланселот как раз приготовился к выступлению. Я встала, отряхнула прилипшие к одежде веточки и листья, поправила багряные волосы, казавшиеся при свете луны каштановыми.
"Самое простое, - говорила я себе, взять и спросить моего мерзавца-отца, когда мы спасем его от нанятых им ютов:
"Как тебя угораздило так вляпаться?"
Глава 12
Анлодда повела "ударную группу" по тропе, где наверняка много лет не ступала нога человека. Тропу перегораживали упавшие сосны, узловатые корни. Одно дерево было с корнем вырвано из земли и отброшено в сторону. "Медведь, подумал Смит, - или озлобленный человек". Девушка и бард легко перепрыгивали через любые попадавшиеся на пути препятствия. Питер, Кей и Бедивир, отягощенные бременем доспехов и оружия, передвигались менее ловко и быстро. Мягкая лесная почва сухо пружинила под ногами, видимо, дожди тут не выпадали очень давно. Питер взволнованно глядел на озаренные лунным светом волосы Анлодды, на то, как вздымается и опадает ее грудь под тонкой сорочкой. В конце концов он дал себе мысленный запрет: "Не она. И не сейчас".
Воздух в лесу застоялся. Холмы были недостаточно высоки для того, чтобы ловить свежий ветер с моря. Холодный воздух, минуя лес, поднимался к горе Сноу-дон и ее подругам, а внизу накапливалось тепло. Питер обливался потом и жалел о том, что не может последовать примеру Анлодды и сбросить с себя доспехи и верхнюю одежду.
Анлодда вдруг резко повернулась и быстро пошла вверх по склону холма, где обнаружилась другая тропа, начавшаяся у высокого сухого дерева, чьи листья едва тронула желтизна - видимо, до первых заморозков было еще далеко.
- Нет троп, которые бы вели прямо к входу в подземный ход, - объяснила девушка.
На путь до туннеля ушел еще примерно час. Вход в него был искусно замаскирован колючим кустом. Луна стояла высоко, наверняка сейчас было около полуночи.
Питер приказал Кею и Бедивиру осторожно сдвинуть в сторону тяжелый камень, закрывавший вход в туннель. Анлодда подала Питеру зажженный факел - а он и не заметил, как она его зажгла. Питеру не слишком приятно было осознавать, что он не умеет зажигать факелы. Пока у него не было времени поупражняться в обращении с огнивом и трутом.
Питер взял факел и поднес его к отверстию, стараясь осветить туннель как можно лучше. Тут явно можно было продвигаться только ползком. Туннель изгибался влево и имел едва заметный подъем.
Проследив взглядом поверху, следуя предполагаемому направлению подземного хода, Питер не увидел города - холмы и холмы.
- Пожалуй, будет лучше, если первым пойду я, - объявил Питер. - Там ответвления есть?
- Немного. Я пойду сразу за тобой. Конечно, мне кажется, что разумнее было бы мне пойти впереди, так что - если устанешь, дай мне знать.
Он улыбнулся.
- Устану - ты будешь первой, кому я скажу об этом. Корс Кант, Кей, Бедивир, постройтесь друг за другом. - Питер на миг задумался. А как там с вентиляцией дело обстоит, в этом туннеле? И что подумают юты, когда увидят, как в общественной бане откуда ни возьмись появятся трое бриттов при полном вооружении? Он быстро принял решение:
- Всем оставить оружие здесь. Топоры, мечи, доспехи. С собой взять только кинжалы.
Бедивир вскрикнул так, словно получил удар током. Кей повиновался беспрекословно и одарил Бедивира таким взглядом, что тот в конце концов смирился и исполнил приказ Питера. На Анлодде и Корее Канте никаких доспехов не было, и из оружия у них при себе оказались только кинжалы.
- Анлодда, - сказал Смит. - Ты ведь знала, как тут тесно. Могла бы посоветовать нам оставить оружие и доспехи в лагере. Зачем мы волокли на себе такой груз?
- Я тебе говорила, что в доспехах и с оружием ты едва-едва протиснешься в туннель, и ты бы избавил себя от тяжкой ноши, если бы мужчины время от времени все-таки слушались женщин!
Корс Кант явно растревожился. Ни топора, ни меча у юноши не было, но он прижал к груди свою арфу, словно спасательный круг.
- Оставь ее здесь, сынок, - посоветовал барду Питер, как он надеялся, тепло, по-отечески. - Я понимаю, что она для тебя значит, но... Ну, заберем ее отсюда попозже.
Бард побледнел, хотя, может быть, то шутила шутки луна. Он смотрел куда-то - быть может, в сторону скрытого за холмами горизонта.
- Я знаю, что должен бросить ее, - проговорил он негромко. - Но сейчас не время. Время еще придет.
- Ты собираешься тащить эту тяжеленную арфу полтора дня по туннелю?
Корс Кант моргнул и вернулся оттуда, куда улетел его дух.
- Государь! О да, я должен! Я не могу бросить ее здесь!
- Но почему? Ты же сам только что сказал, что должен бросить ее!
- Но не здесь!
- Почему не здесь?
Корс Кант пожал плечами, а Анлодда положила руку ему на плечо.
- Ты же знаешь, он бард-друид, а у них порой бывают предчувствия, как у нас, женщин, когда мы точно знаем, что с нами должно случиться.., это.
Правда, и она смотрела на барда не без любопытства.
Питер сменил тактику.
- Когда?
- Я пойму когда. Очень скоро, и я страшусь этого мгновения. Но пока я не должен расставаться с моей арфой, куда бы ни шел.
- Ладно. Это твое бремя. Трогаемся, - распорядился Питер и отдал девушке факел.
Питер присел у входа в туннель, спустил ноги и наконец нащупал пол. Вытянул вверх руку, нащупал потолок и пролез внутрь.
За ним последовал Кей, зажавший подмышкой незажженный факел, и схватил Питера за руку. Следом за Кеем в туннель пролезли Анлодда, Корс Кант и Бедивир. Затем Кей приготовил трут. Питер внимательно наблюдал за тем, как сенешаль наклонился и высек из кремня искру. Как только одна из искр упала на трут, Кей осторожно раздул пламя и поднес факел к огоньку. Факел разгорелся не сразу, но все же разгорелся, и притом почти бездымно, что крайне порадовало Питера.
Питер пригнулся и пошел вперед по туннелю. Анлодда ухватилась за его пояс. Караван тронулся в путь. Проход плавно сворачивал влево. Через несколько минут вход уже не был виден.
Ноги Питера быстро устали в полусогнутом положении. Стены туннеля оказались влажными и холодными. Питер не слышал других звуков, кроме шагов и хрипловатого дыхания своих товарищей.