- Корс! - кричала ему вслед Анлодда.
Зачем? Зачем ему возвращаться в эту жизнь, где только похоть и кровь?
Юноша, пошатываясь, брел к лестнице. Глаза его были сухими, но чувствовал он себя так, словно сам Гефест ударил его по голове молотом.
- Остановись, паршивец! - кричала Анлодда. Она бросилась за ним, забыв о том, что обнажена, но Корс Кант шел, не оборачиваясь.
Войдя в триклиний, содрогаясь от чувств, которым он не смог бы дать названия, он нашел взглядом Бедивира... Тот нахально ухмыльнулся.
Корс Кант на ходу схватил со стола глиняный кувшин и запустил им в Бедвира. Тот поймал кувшин и мерзко расхохотался. Пирующая толпа эхом подхватила его хохот.
- Она принадлежит ему, а он - ей, - проревел Бедивир, явно намекая на Ланселота и Гвинифру. - И никогда не будет иначе!
Корс Кант наконец расплакался.
"Этому подонку даже дела нет до меня и Анлодды. Ему только не хотелось, чтобы Ланселот изменил Гвинифре, и все!"
Бедивир склонился к столу, вытянул шею.
- Скажи своей шлюхе, чтобы держалась подальше от Ланселота, ты, блоха!
Корс Кант в безотчетном порыве выбросил перед собой руку и коснулся пальца Бедивира. Тот отдернул руку так, словно обжегся.
- Не прикасайся ко мне, колдун! - вскрикнул он злобно и испуганно.
- Почему? - язвительно поинтересовался бард. - Боишься, что я воскрешу тебя из мертвых, да?
Бедивир напоследок еще разок обозвал Корса Канта блохой, протолкался сквозь толпу пирующих и ушел из зала.
"Я мертв. Я никто. Они все знают..."
Пытаясь что-то увидеть сквозь океан слез, Корс Кант побрел к парадному входу. Он шел, и ему казалось, что толпу пирующих засасывает в пол, словно воду в прибрежный песок. Все словно исчезали, таяли от его прикосновений.
Ничего не видя перед собой, он на ощупь нашел дверь и выбежал в ночь.
Глава 38
- Так это была шутка? - спросила Гвинифра и скорчила разочарованную гримаску. - Сначала ты бросаешь меня в печь, чтобы я размягчилась, а потом швыряешь в холодную воду. Но ведь железо в промежутке куют!
Она по обыкновению острила, но было видно, что она задета за живое и сильно обижена.
- Нет! Нет, любовь моя! - оправдывался Питер. - Я.., я просто учил Анлодду тому, как...
- Но ты послал за мной! И что же? Я пришла и увидела тебя, этого барда и свою вышивальщицу, и решила; что это подарок мне!
- Я за тобой не посылал, - покачал головой Питер. "Вот это ты зря ляпнул, парень!"
Гвинифра сдвинула белесые брови. Она была не глупее, чем, скажем, Мерлин Монро, и тут же все поняла.
- Мой супруг сказал мне, что ты хочешь повидать меня. Наверное, решил угодить мне.
- Но на пиру ты даже не разговаривала со мной!
- С тобой? Разговаривать с рыцарем, чье копье - из вялой спаржи, и который предпочитает вышивальщицу принцессе? Ты шутишь, сенатор Галахад!
Она отвернулась, лицо ее превратилось в непроницаемую маску. На миг Гвинифра стала.., царственной. "Гранд-дамой".
"Внимание, опасность! Ради Бога, дружище, разберись ты со всем этим раз и навсегда!"
- Я.., просто я отвлекся, любимая. Думал я только о тебе! "Ведь это чистая правда".
- Честно?
- Честно.
Гвинифра посмотрела на Питера. Губы ее искривились от отвращения.
- Ты думал обо мне, когда сжимал в своих объятиях простолюдинку? А она еще была в моем платье!
- Она не... - "Я должен был хранить тайну? Не припомню. Да и какая разница?" - Любовь моя, она не вышивальщица. Она - дочь Горманта, принца Харлекского.
Гвинифра молча смотрела на Питера, ожидая продолжения.
- Она принцесса?
- Самая настоящая.
- Вышивальщица?
- Да.
- Моя вышивальщица? Анлодда из Харлека?
- Именно.
- Дочь принца Горманта?
- Наконец ты все поняла, любовь моя.
- Стало быть, она особа высокородная, как и мы с тобой?
- Верно.
- Значит, ты можешь же.., жениться на ней?
- Да, - кивнул Питер и отстранился. - Нет! Любимая! Я не хочу жениться на Анлодде! Я хочу взять в жены... - Он запнулся. Получалось глупее не придумаешь. Что он мог сказать? - "Я хочу взять в жены тебя, моя прелесть, тебя, жену Dux Bellorum?"