- Я же не знал! Я ни при чем... - виновато бормотал Борис, оправдываясь. - Что ж, придется одеваться...
Но беда, как говорится, не приходит одна.
Когда Вадя подошел к расщелине камня, чтобы достать одежду, он побледнел.
- Ребята... одежда!
- Что? Укра...ли? Быть не может! Ты, Вадя, смеешься? - заикаясь от волнения, еле-еле выговорил Борис.
- Погляди сам.
Расщелина была пуста.
Несколько минут мальчики молчали.
Наконец Коля не вытерпел:
- Спокойно, товарищи! Сядем и обсудим... - Он горько усмехнулся и повторил: - Обсудим наше положение. Кричать о том, что нас обворовали, стыдно.
- Да, стыдно. - В знак согласия Борис кивнул головой. - Что же делать?
- Очень просто: дожидаться вечера. Потом кто-нибудь из нас отправится домой и принесет одежду, - предложил Коля.
- План замечательный! Но что скажут дома? - нерешительно произнес Борис. - Обязательно спросят, отчего так поздно.
- Подумаешь, задача! Сегодня в школе вечер самодеятельности...
- Тогда пойду я! - самоотверженно вызвался Борис.
Друзья стали ожидать наступления темноты. Они долго неподвижно лежали на берегу. Настроение было прескверное. Вдобавок хотелось есть.
- Слышите, какие у меня в животе дудки поют? - со вздохом произнес Борис.
- И у меня тоже, - признался Коля. - Скорей бы стемнело!..
Но солнце словно и не думало заходить сегодня. Поднявшись, Борис и Вадя принялись молча собирать морские камешки. Коле захотелось побродить по берегу. На выступе одной из береговых скал он нашел кусок парусины, по-видимому, выброшенный на камень штормовой зыбью. Он свернул его трубкой и, перекинув через плечо, возвратился к товарищам.
Вадя, который был одним из лучших учеников по истории древних веков, как только взглянул на Колину находку, авторитетно заявил:
- Настоящая римская тога! От такой не отказался бы сам император Веспасиан...
- Правда? - заинтересовался Коля. - Борис, завернись-ка скорее. Она тебе очень пойдет.
Борис покорно примерил древнее одеяние.
2
Вечером, в начале одиннадцатого, Борис завернулся в обрывок парусины и направился домой.
- Ни пуха ни пера, император Веспасиан! - крикнул ему вдогонку Коля.
- Ладно... Нашел время для шуток! - сердито отозвался из темноты Борис и зашагал дальше.
На верхней террасе берега, несмотря на позднее время, бродили любители ночных прогулок.
- Глядите, у мальчишки одежду украли, - заметил своей спутнице какой-то молодой человек. - Экий бедняга!.. Эй, мальчик, а во что ты завернулся?
Борис с досадой сбросил с себя "тогу" и, оставшись в одних плавках, во весь дух помчался по городским улицам.
Не станем описывать, что испытал мальчик, пробегая людный городской сквер. Опустим рассказ и о том, как один солидный гражданин в тюбетейке и роговых очках пытался задержать его. Не сообщим подробностей и о том, как, спасаясь от роговых очков, Борис около часа просидел в подворотне чужого дома.
Но вот, наконец, и его дом - дом, где он родился и жил, где на деревянных воротах еще сохранилась собственноручно сделанная надпись: "Борис Ифанов". Вот и знакомое рожковое дерево, на которое он не раз взбирался.
Дворник Никита стоял у ворот и курил цигарку. Заметив подбегающего к дому Бориса, он усмехнулся, а затем быстро зашел в ворота и наглухо закрыл за собой калитку.
Борис остановился перед закрытой крепостью. Тяжело дыша, он ухватился за спасательную ручку звонка.
Спустя десять невыносимо долгих минут в подъезде раздались тяжелые шаги. В решетчатом отверстии калитки показался лукавый глаз, послышалось удивленное бормотанье, сопровождаемое каким-то странным, похожим на смех покашливанием, после чего прозвучал медленный сипловатый голос дворника:
- Чи я сплю, чи я не сплю?
- Не спите, не спите, дядя Никита! - поспешно заверил его Борис.
- Що я бачу? - не без злорадства продолжал Никита. - Голого, босого человека!
- Голого-босого, голого-босого! Пустите!
- Так я и пустил! Ошиблись, гражданин, домом, - официальным тоном заявил Никита.
- Как ошибся! Да это же я, Борис Ифанов!
- Борис Ифанов? Нет, того быть не может!.. Борис Ифанов добрый хлопец. Он не может шататься по ночам голый!
- Да это же я, дядя Никита! - нетерпеливо произнес Борис,
- А кто тебя знает, может быть, как тот Гришка Отрепьев, самозванец, - меланхолично проговорил Никита.
- Дядя Никита, откройте, ну честное слово, это же я! - взмолился Борис.
- Нет! - решительно отказался Никита. - Если бы ты был Борисом... Да нет, того быть не может... Борис моего голубка из голубятни выпустил. Разве ты выпускал?
Да, это он, Борис Ифанов, в начале марта без всякой причины, просто из озорства, выпустил из голубятни дворника Никиты голубя-новичка. Голубь не вернулся.
- Разве ты выпустил? - еще раз спросил Никита.
- Я... я... - признался Борис. - Белого турмана с рыжим хвостом.