Первой уснула Наташа, так и не доев ужин. Она и не почувствовала, как Никита закатывал ее в кокон квазипены. Вид у нее был настолько изможденным, что спала она с приоткрытым ртом, и слюна сбегала из уголка рта. В руке она продолжала сжимать пакет с недоеденным пищевым брикетом, и это невольно вызывало аналогию с трупом первого стапульца. Илья покосился на брикет, но не стал вслух проводить сравнений. Укутался квазипеной, повернулся на бок и мгновенно уснул. Нервы у него были не просто железные — стальные. Никита долго ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть, ощупывая в кармане древнюю музыкальную игрушку. А когда все-таки заснул, спал беспокойно, то и дело хватаясь во сне за карман.
Утром все были в подавленном состоянии. Изнуряющие длительные переходы в темноте по однообразному пустынному туннелю делали свое дело.
— Провизии осталось на три дня, — тихо сказала Наташа, раздавая пищевые брикеты.
Ей никто не ответил, и все молча принялись завтракать. Наташа глубоко вздохнула и посмотрела на надпись на стене.
— У меня такое ощущение, будто я родилась в пещере и только то и делала, что ходила по ее коридорам, — сказала она. — А все, что было до этого, — туманный сон.
Ей снова никто не ответил. Илья сидел на полу, привалившись спиной к стене, и неторопливо ел, извлекая завтрак из брикета походной ложкой. Никита сидел на рюкзаке и тупо жевал пищевой брикет, не замечая, что ест вместе с оберткой.
— Никаких сокровищ тут нет! — неожиданно зло заявил он и посмотрел на меня как на пустое место. Сквозь меня.
— Почему нет? — спокойно парировал Илья. — А излучатель инфразвука, который ты нашел?
Он отстранился от стены и сел прямо. Пола куртки распахнулась, как бы невзначай открывая кобуру с разрядником.
Я почувствовал приближение развязки и отошел к тупику. Рано или поздно, но все когда-либо заканчивается. Кроме Вечности. Пещера имела отношение к Вечности, но путь в ней был конечен.
— Да кому нужен этот раритет, если мы отсюда не выберемся?! — в сердцах повысил голос Никита. — Я его у Лишнего забрал, а через пару миллионов лет еще кто-то найдет его на моем высохшем трупе. Не нужно мне никакой сокровищницы Морока, выход из пещеры покажи!
— Выход отсюда есть, — твердо заверил Илья.
Никита хмуро посмотрел на него и увидел выглядывающую из-под полы куртки кобуру.
— Я уже понял, когда выход откроется, — неожиданно ровным спокойным тоном сказал он, глядя в глаза Илье.
— Да ну? — притворно удивился Илья, отложил в сторону ложку, и его рука потянулась к кобуре. — И когда же?
— Не советую менять ложку на разрядник, — все тем же ровным тоном сказал Никита.
Он повел плечом, и из рукава в ладонь скользнул разрядник. Ствол был направлен в голову Ильи, и мое мнение о невысоких умственных способностях Никиты развеялось как дым.
— Никита, ты что?! — обомлела Наташа.
— Сбрендил, — замерев в неудобной позе, констатировал Илья.
Он пытался изобразить на лице испуг, но получалось плохо. Это меня удивило. Илья долго готовил эту сцену, но предполагалось, что разрядник будет у него в руках. Почему же, упустив инициативу, он не боится?
— Нет, не сбрендил, — спокойно сказал Никита. — Просто догадался, что означает быть Лишним. Тхиенцу подразумевал, что один из нас должен умереть, только тогда вход в сокровищницу откроется. Не правда ли, мауни Илья?
— Бред! — фыркнул Илья. — Тхиенцу всех нас называл мауни. Наташа, по-твоему, тоже должна умереть?
Никита нехорошо осклабился.
— Вот тут ты, Илья, и прокололся. Тхиенцу не путал понятия агнца и Лишнего. Лишний, как сказал он, либо ты, либо я, и только тогда перед мауни откроется вход в сокровищницу. Я правильно излагаю?
— Чушь порешь, спятивший дурак! — возмущенно взорвался Илья и потянулся к кобуре.
Я опять не поверил в его возмущение. За наигранной экспансивностью крылся холодный расчет и твердая уверенность, что Никита не выстрелит.
— Не вздумай, буду стрелять! — гаркнул Никита, но предупреждение не остановило Илью.
— Вы что, с ума сошли?! — с ужасом выдохнула Наташа, но они ее не слышали.
Илья лихорадочно дернул за клапан кобуры, и как только его ладонь легла на рукоять разрядника, Никита нажал на спусковой крючок. Раздался сухой щелчок. Брови Никиты удивленно взлетели, он машинально нажал второй раз, третий… Четвертый раз нажать на спусковой крючок он не успел, так как разрядник Ильи полыхнул сиреневой молнией, мгновенно преломившейся в квазидвухмерном воздухе пещеры в ослепительно сияющее марево.
Зная, что произойдет, я предусмотрительно прикрыл глаза, они же не догадались. Дико закричала Наташа, и когда сияние померкло, и я открыл глаза, то увидел, как она, ползая на коленях по полу, слепо водит перед собой руками и причитает:
— Никита, Никита… Где ты… Отзовись…
Никита сидел на рюкзаке будто истукан, безвольно уронив на колени руки, а у стены лежал скрюченный труп Ильи, и угасающие искры статического электричества перебегали с разрядника на его одежду.
— Никита… Никита…
Руки Наташи наконец наткнулись на Никиту, она вцепилась в одежду и затрясла его.
— Никита!!!
— Живой я… — глухо отозвался он.
— А… А Илья?
— Ему не повезло.
Зрение начало восстанавливаться, и Наташа увидела труп Ильи.
— Это… Это ты… его?
— Нет. Он сам.
Никиту передернуло, он замотал головой, хотел отшвырнуть от себя разрядник, но мертво сцепленные пальцы не захотели разжиматься.
— Сам? — не поверила Наташа.
Никита не ответил, поднял к глазам разрядник, посмотрел на него. Пальцы наконец начали слушаться, и он извлек из рукояти зарядное устройство.
— Разряжено две недели назад, когда мы прибыли на Мэоримеш, — глухо сказал он, прочитав светящуюся надпись. — Заряда только на лазерный прицел хватает. Предусмотрительный Илюша, знал, что произойдет… Подготовился к дуэли… Объяснял бы тебе потом, что это я стрелял первым, а он только защищался… Да только, падаль, не учел свойств квазидвухмерного воздуха…
И тогда Наташа обхватила Никиту руками и громко зарыдала, уткнувшись в куртку лицом.
— А я-то недоумевал, почему Илюша меня в компаньоны берет, — продолжал бубнить бесцветным голосом Никита. — Не экспедиция, а прогулка… Сказочные сокровища почти даром…
Я продолжал стоять в глубине пещеры и не собирался к ним подходить. Пусть поплачутся, выговорятся. Третий для них сейчас лишний.
Никита погладил Наташу по голове, поцеловал в лоб.