- Почти. Осталось только...
- Свайнхильд, пожалуйста, мне надо выспаться перед дальней дорогой.
- Где полотенце?
- В ногах постели.
Легкое женское дыхание, шлепанье босых женских ног, близость молодого женского тела.
- Подвинься, - услышал он нежный женский голос у своего уха.
- Что? - Лафайет подскочил на постели. - Господи, Свайнхильд, ты не можешь здесь спать!
- Неужели ты считаешь, что я не могу спать в своей собственной постели? - с негодованием воскликнула она. - Что же мне, по-твоему, устроиться на ночь в козьем хлеву?
- Нет, конечно, нет, но...
- Послушай, Лейф, давай без глупостей! Либо у нас все поровну, либо отправляйся спать на кухонном столе, со всеми своими деньгами. - Он почувствовал рядом с собой ее горячее, молодое тело. Она перегнулась через него, чтобы задуть свечу.
- Дело вовсе не в этом, - слабо запротестовал Лафайет. - Дело в том, что...
- Тогда в чем же?
- Я что-то никак не соображу, в чем дело. Мне только кажется, что мы оказались в довольно щекотливой ситуации: внизу храпит твой муженек, а выход отсюда только один.
- Кстати, о храпе, - неожиданно заметила Свайнхильд. - Уже несколько минут я не слышу ни звука.
При этих словах дверь с треском распахнулась. При свете высоко поднятого масляного фонаря Лафайет увидел разъяренное лицо Халка. Его глаз украшал огромный синяк, а над ухом вздулась шишка величиной с куриное яйцо.
- Ага! - заорал он. - Блудница Иезавель! Прямо под моей крышей!
- Под твоей крышей! - передразнила его Свайнхильд, Лафайет же в это время старался вжаться в стену. - Насколько я помню, этот притон достался мне от моего отца, и я по доброте сердечной подобрала тебя на улице, после того как мартышка стащила твою шарманку или что ты там еще мне наплел!
- Как только я увидел этого прилизанного хлыща, я сразу же заподозрил неладное, - прорычал Халк, тыча в сторону О'Лири пальцем словно кавалерийским пистолетом. Он повесил фонарь на крюк у двери, засучил рукава, обнажив бицепсы размером с тыкву, и ринулся к кровати. Отчаянным движением Лафайет выпутался из одеяла и соскользнул в щель между матрацем и стеною. Голова Халка врезалась в стену с треском, напоминающим удар разъяренного быка в ограду арены. Великан пошатнулся и осел на пол, как мешок с консервами.
- Ну и удар у тебя, Лейф, - прозвучал откуда-то сверху восхищенный голос Свайнхильд. - Наконец-то этот грубиян получил по заслугам.
Кое-как высвободив руки и ноги из обмотавшегося вокруг него одеяла, Лафайет вылез из-под кровати - и встретил устремленный на него взгляд Свайнхильд.
- Чудной ты парень, - сказала она. - Сначала сшибаешь его с ног одним ударом, а потом прячешься под кроватью.
- Я уронил контактные линзы, - надменно ответил Лафайет, поднимаясь на ноги. - Ну, да бог с этим. Я редко пользуюсь ими, разве что придется написать завещание. - Он схватил свои вещи и стал натягивать их с предельной скоростью.
- Я думаю, завещание не помешает, - вздохнула Свайнхильд, перекидывая прядь светло-русых волос через плечо. - Когда Халк придет в себя, он вряд ли будет в хорошем настроении.
Она разыскала в скомканных простынях свои вещи и стала одеваться.
- Не беспокойся, не стоит меня провожать, - поспешно сказал Лафайет. Я знаю, где выход.
- О чем это ты говоришь, приятель? Ты что же, думаешь, я останусь здесь после всего, что произошло? Давай-ка уберемся отсюда, пока он не очнулся, не то тебе опять придется усмирять его.
- Пожалуй, ты права. Тебе неплохо было бы пожить у матери, пока Халк поостынет. А тогда ты сможешь объяснить ему, что он ошибся, и на самом деле все было совсем не так.
- Совсем не так? - недоуменно переспросила Свайнхильд. - А как же все было? Но можешь не отвечать. Ты странный парень, Лейф, но я думаю, ты действуешь из лучших побуждений - чего нельзя сказать об этой большой обезьяне, Халке!
Лафайету показалось, что в уголке голубого глаза блеснула слезинка, но, прежде чем он успел в этом удостовериться, Свайнхильд отвернулась.
Она застегнула корсаж, открыла скрипучие дверцы шкафа, встроенного в стену за дверью, и достала широкую накидку.
- Пойду приготовлю что-нибудь перекусить нам в дорогу, - сказала она, спускаясь по темной лестнице. Лафайет взял фонарь и последовал за ней в кухню. Пока Свайнхильд складывала в корзину буханку грубого хлеба, кусок черноватой колбасы, яблоки, желтый сыр, кухонный нож и бутыль подозрительного лиловатого вина, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, напряженно прислушиваясь к каждому звуку, доносящемуся сверху.
- Ты очень предусмотрительна, - сказал Лафайет, беря корзину. Надеюсь, ты не будешь против, если я тоже кое-что добавлю в знак признательности?
Лафайет стал рыться в карманах, во Свайнхильд остановила его:
- Не надо. Деньги пригодятся нам в дороге.
- Нам? - Лафайет удивленно поднял брови. - Где живет твоя мать?
- Вот заладил! Ты что, помешался на матерях? Моя мать умерла, когда мне был год. Давай поторапливаться, Лейф. Нам надо уйти подальше, прежде чем мой благоверный пустится за нами в погоню.
И она распахнула заднюю дверь навстречу порыву холодного ветра.
- Но ты не можешь идти со мною!
- Почему это? Нам по пути.
- Ты тоже хочешь увидеть герцога? Но мне казалось, ты сказала...
- Да пропади пропадом твой герцог! Я просто хочу попасть в большой город, посмотреть на сверкающие огни, пожить немного в свое удовольствие, пока я еще молодая. Лучшие годы жизни я провела за стиркой носков этого борова, предварительно силой стягивая их с него. И что я за это получила? Великолепный бросок, последовавший за ударом сковородкой в целях самозащиты.
- Но... что могут люди подумать? Ведь Халк вряд ли поверит, что ты меня не интересуешь, я хотел сказать, не интересуешь, как...
Свайнхильд с вызовом подняла подбородок и оттопырила нижнюю губку выражение, при помощи которого принцесса Адоранна разбила не одно сердце.
- Прошу прощенья, благородный сэр, мне это как-то не пришло в голову. Но теперь я поняла свою ошибку и оставлю вас. Ступай вперед! Я как-нибудь обойдусь без твоей помощи.
Она развернулась и пошла по освещенной луной улице. На этот раз О'Лири был уверен, что увидел слезинку на ее щеке.
- Свайнхильд, подожди! - Он бросился вслед за ней и схватил ее за накидку. - Я хотел сказать... Я не хотел сказать...
- Оставь, пожалуйста, - сказала Свайнхильд голосом, в котором Лафайету почудились нотки отчаяния. - Я прекрасно жила до того, как ты явился, смогу как-нибудь прожить без тебя и дальше.
- Свайнхильд, я скажу тебе правду, - выпалил он, забегая вперед. Истинная причина того, что я... э-э-э... сомневался, стоит ли нам путешествовать вместе, заключается в том, что я испытываю к тебе сильное влечение. Поэтому я не могу ручаться, что всегда буду вести себя, как полагается джентльмену. А я женатый мужчина, и ты замужем, и...
Он остановился и перевел дух. Свайнхильд тоже остановилась, пристально взглянула ему в лицо и обвила его шею руками. Ее бархатные губы прижались к его губам, и он ощутил все изгибы ее стройного тела...