Она мрачно улыбнулась.
- А то, что я умру, вы тоже знаете? У меня только два пути. Либо я найду запас драната и буду его рабыней до конца своих дней, либо отучусь от него и умру.
- Это неправда! Ты не понимаешь...
- Я знаю все о "Гонце Солнца", которого подкупил Ролстра. Он умер от того, что принял слишком много. Но все кончилось бы так же, если бы он перестал принимать его вообще. Я не хочу, чтобы наркотик стал моими цепями. На то время, что у меня еще осталось, я хочу попросить у Андри разрешения вернуться в Крепость Богини.
Меат недовольно посмотрел на нее.
- Черт побери, ты дашь мне слово сказать? Откуда такой пессимизм? Говорят тебе, ты не понимаешь!
Тут в шатер вошел еще кто-то, и они подняли головы. Высокая, стройная, одетая в простое зеленое платье, верховная принцесса движением, странно напоминавшим леди Андраде, закинула золотисто-огненную косу за плечо и задумчиво посмотрела на Холлис. На ее лбу сиял тонкий обруч, однако казалось, что она просто не успела снять его после какой-то церемонии. Золотая лента не имела никакого отношения к ауре окружавшей ее высокой власти. Холлис с трудом вспомнила, что до замужества эта женщина была, как и она сама, простым "Гонцом Солнца".
Впрочем, род ее восходил к принцам Кирста и Сира, и она была выбрана Андраде в жены Рохану и матери первому верховному принцу-"Гонцу Солнца".
И все же улыбка ее была полна тепла и сочувствия. Сьонед могла носить корону принцессы так, словно родилась в ней, но при этом оставаться простой женщиной. Губы Холлис невольно раздвинулись в застенчивой ответной улыбке.
- Ну, наконец-то! - с облегчением сказал Меат. - Что тебя задержало? Сьонед, объясняйся сама с этой упрямой девчонкой! Я не могу заставить ее слушать.
- Ты вечно берешься за все не с того конца, - непринужденно ответила Сьонед. - Иди отсюда, Меат. Шел бы лучше объезжать табун с моим сыном, если уверен, что не отстанешь от него. Я послала его в загон тренировать лошадей Чейна, пока еще не кончились торги.
Меат поднялся и отвесил ей изысканный поклон.
- Сию секунду, ваше возвышенное высочество...
- Дурак, - любовно ответила она. Заняв кресло, в котором только что сидел Меат, и дождавшись его ухода, Сьонед сказала:
- Я знаю, что тебе пришлось перенести. Ты можешь подумать, что это просто слова, но это так. Понимаешь, Ролстра много лет назад отравил меня дранатом. Однако я жива.
- Простите, ваше высочество, но я не думаю, что вы были отравлены так сильно, как я.
- Нет, - согласилась Сьонед. - Это произошло позже, во время Мора, когда дранат был единственным лекарством. И все-таки я жива, - повторила она.
Холлис не ответила ей ни слова.
- Тебе нет нужды умирать, моя дорогая, - нежно пояснила Сьонед. Она достала из кармана маленький бархатный мешочек. - Утром мы обыскали вещи Сеяста и нашли вот это.
- Нет! Я не хочу! - Холлис упала на подушки, словно старалась отодвинуться от драната как можно дальше. - Неужели вы не понимаете? Если я соглашусь принимать его дальше и выйти замуж за Мааркена, то буду вынуждена жить той жизнью, которую так ненавижу. А если кто-то узнает об этом и попытается шантажировать Мааркена, угрожал лишить меня наркотика? Ваше высочество, я не могу этого сделать и не сделаю.
- Я разве что-то сказала о том, что ты должна продолжать принимать его? Когда Ролстра отравил меня, я тоже думала, что скоро умру. Когда я возвращалась в Стронгхолд, мне было так плохо, что... - Она покачала головой. - Я не говорю, что это будет легко. Но если ты будешь принимать его с каждым днем все меньше и меньше, то постепенно от него избавишься. Со мной это случалось дважды. Не хочу тебя обманывать, это настоящий ад. Ролстра и Мор приучили меня к отраве, а я все еще здесь. Холлис не понимала, что по ее щекам текут слезы, пока не ощутила соль на своих губах.
- Ваше высочество...
- Ты можешь это сделать, иначе тебе действительно остается только вернуться в Крепость Богини и умереть там, - прошептала Сьонед. - Да, я стояла снаружи и подслушивала. Если ты выберешь смерть, никто не осудит тебя. Все наши знают, через что я прошла. И все мы будем с тобой, Холлис. Мы будем путешествовать по Пустыне столько, сколько понадобится, и не вернемся ни в Радзин, ни в Белые Скалы, ни даже в Стронгхолд, пока ты не излечишься.
- А Мааркен знает? - прошептала она.
- Я с ним уже говорила, - кивнула Сьонед. - Ты же знаешь, как он тебя любит. Ну что, рискнешь, Холлис? Рискнешь позволить ему любить себя?
Холлис закрыла глаза и откинула голову.
- Все у тебя получится, - продолжала Сьонед. - Видишь ли, я собираюсь с ним поспорить, да и не с ним одним. А я ненавижу проигрывать.
Холлис кулаком вытерла слезы, открыла глаза... и увидела, что рядом с креслом Сьонед стоит Мааркен - измученный, с синяками на скулах и подбородке, с распухшим виском, забинтованными ребрами и белой повязкой на шее. Один рукав был закатан, обнажая лежащую в лубке руку. Но все эти повреждения и раны были ничто по сравнению с той раной, которую Холлис увидела в его глазах.
- Знаешь, она действительно ненавидит проигрывать, - хрипло сказал он.
- Не проиграет и сейчас, - ответила ему Холлис.
- Кажется, я здесь лишняя, - улыбнулась Сьонед. - Я прослежу за тем, чтобы вас не беспокоили, мои дорогие. - Она потянулась и поцеловала Мааркена в щеку. - Будьте счастливы.
Холлис протянула ему руки. Мааркен опустился рядом и молча прижал ее к груди... Прошла целая вечность, прежде чем она вдруг ощутила тупую боль в костях, оцепенение и странное беспокойство одновременно. Ее пронзил страх. Начинается, подумала она и посмотрела на стол, где Сьонед оставила мешочек с дранатом. Холлис закрыла глаза и крепче прижалась к сильному телу Мааркена.
* * *
- Милорд, я хотел бы поговорить с вашей дочерью. Брови Волога поднялись вверх, и Андри захотелось стать старше зим на десять, пробыв их лордом Крепости Богини.
- Она сейчас отдыхает, - ответил Волог. - Может быть, немного позднее.
Я не могу ждать, пока наступит это "позднее"! - захотелось крикнуть Андри. Но он сдержался. Любая такая выходка лишь подчеркнет его молодость. Ему оставалось только ждать - занятие, которого он никогда не любил.
- Милорд, - наконец произнес Волог. Новый титул внушал Андри странную неловкость. - Последние дни дались ей очень нелегко. Поэтому вы обязаны знать. Обнаружение у нее дара...
- ...это как раз то, о чем я хочу с ней поговорить, милорд. Простите меня, но я просто обязан настоять.
- Решать ей, - предупредил принц. - Если она захочет поехать в Крепость Богини, это поможет ей обрести равновесие. Но если она примет другое решение, то...
- Я с уважением отнесусь к ее выбору, каким бы он ни был, ваше высочество. - А разве она могла выбрать что-то другое... или кого-то другого?
- Вы понимаете заботу отца о судьбе его любимой дочери.
- Я не меньше вашего беспокоюсь о ней! - неосторожно выпалил Андри.
Принц поднял бровь. Этот жест снова заставил Андри нервничать, но хозяин ничего не ответил. Он махнул оруженосцу, и через несколько мгновений в центральную часть шатра вошла Аласен. Ее прическа была безукоризненна, на одежде не было ни единой складочки. Она была одета для прогулки верхом алая шелковая рубашка, черная бархатная куртка, черные штаны и сапоги. Не было никакого сомнения - она и не думала отдыхать.
- Миледи... - очень официально начал Андри, - не окажете ли честь совершить со мной небольшую прогулку?
- Вниз по течению вас устроит? - ответила она, полностью владея собой, хотя щеки ее были очень бледны. Правда, во всем могли быть виноваты алая рубашка и темный бархат. - Я согласна, пора поговорить, милорд. - Аласен грациозно повернулась к отцу. - Можно?
- Конечно. - Волог взял вышитую шаль с бахромой, накинул на плечи дочери и поцеловал ее в щеку. - Стемнеет раньше, чем ты думаешь, да и прохладно уже. Не гуляй слишком долго.
Аласен заговорила первой.
- Я была в загоне, смотрела на торги. Лошади твоего отца принесут хороший доход.
- Так было всегда.