Белорусская гимнастка Ольга Корбут — одна из главных героинь Мюнхенской олимпиады. В прошлом году она вошла в десятку лучших спортсменов страны. По результатам ряда авторитетных зарубежных опросов, Корбут была даже признана лучшей спортсменкой олимпийского года. И только Реналъд Кныш, тренер Корбут, оценивает её успехи более сдержанно. Чего же тренер ждет от своей учёницы!
Об этом и рассказывает минский журналист Михаил Катюшенко.
Помню, как бушевал перед отъездом в Мюнхен обычно всегда спокойный Ренальд Кныш, тренер Оли Корбут:
— Она меня добьёт окончательно.
— Что случилось?
— Девчонка она, больше никто! Диву даюсь: такого, и не понимать! Хотя поздно уже об этом….
— Да в чём же дело?
— Она, представьте себе, не знает, куда едет! Всё это время поддавалась хандре, несколько раз мы с ней вконец рассорились. Я ей: «Да зто ж Олимпиада, пойми ты!» А она в ответ: «Ну и что… Я уже в Мюнхене выступала… Могу и не поехать во второй раз». Девчонка!..
Она пробежала мимо корреспондентов в модной шубке — маленькая премьерша, нежданно вкусившая шумный успех. После Мюнхена старый фоторепортёр говорил мне:
— Я снимать подошёл. Снимок позарез был в газету нужен. Говорю, постой хотя бы с минуту спокойно, а она в ответ: «Надоели вы мне все ужасно». Представляешь! Это в её-то годы!..
Потом у нас в Минске была весьма представительная встреча. Оля сидела за столом и управлялась с большущим яблоком. Выступали олимпийцы, их тренеры. В том числе Кныш. Когда он поднялся, мне показалось, что она чуть-чуть втянула голову в плечи. Он тогда всех ошарашил.
— Я, — говорит, — недоволен выступлением Оли на Олимпийских играх. Она во многом не выполнила нашу программу. На брусьях она вовсе не случайно сорвалась, да и других ошибок тоже уймища была. Надо ей, словом, сделать выводы, и побыстрее.
И уж после — мне:
— Меня в объятиях тискают, рука омертвела от пожатий, а в голове одна мысль вертится: как всё произошло. Ведь за день до того, как все это произошло, уверен был: заваливает Оля Олимпиаду. А зал беснуется, я ещё такого не видел. В груди у меня пусто, пусто…
Один известный партизанский командир, который напутствовал гимнастов перед отбытием в Мюнхен, возмущался:
— Не помню, чтобы про солдата с медалями, да ещё с такими, плохое говорили. Слишком суровый этот её Кныш! Я, например, ею во как доволен! И поднял большой палец.
О такой Оле Корбут, какою вы видите её вверху на снимке, Кныш и сказал: «…И вдруг с радостью обнаруживаю: опостылело ей всё это — слава, внимание. Тренироваться хочет — и больше ничего…»
Кныш и Корбут на тренировке.
Идём по Гродно. Сыплет холодный, острый дождь.
Кныш ссутулился, бурчит недовольно:
— Ну и зима, черт бы её побрал…
Переспрашивает:
— Значит, мои принципы интересуют? Я всё время с карандашом и бумагой в руке. Дома смеются:
«Тоже, писатель нашелся!» Придумываю какие-то детали, комбинации. Получаются маленькие чертежи. Лучше всего почему-то перед сном. Только глаза закрою и вижу вдруг… Подхватываюсь и принимаюсь «чертить». А утром сам над собой смеюсь и бумажки эти, которые недавно гениальными казались, выкидываю. Не всегда, ясное дело. Сперва как у меня было? Пытался обновить старые методы тренировок. Ни черта из этого не получилось. Тогда стал переделывать всё наново, ломать, другими словами. Надо мной вышучивались кому только не лень было, самому иногда тоже страшно делалось. Но если хочешь добиться хоть в чем-нибудь успеха, надо рисковать. А там уже или пан, или пропал.
Двое мальчишек говорят на улице про Корбут:
— Пижонкой стала. Хотя и коротышка сама, свысока смотрит. Загордилась…
— Ты бы тоже загордился. По городу в машине ехала, как космонавт, и народу собралось тьма-тьмущая.
— Мне один пацан из её двора рассказывал — с ней никто не задирался никогда. Даже тогда, когда ещё чемпионкой не была. Любому запросто сдачи даст. Очень зловредная.
— Не зловредная, а смелая, дурень ты…
Кныш продолжает:
— Чудом ведь я на Олю нарвался.
У меня, как это говорят у режиссёров, творческий простой был. Ну ни одной стоящей учёницы. Работал с группой, но надеяться особо на кого-нибудь не приходилось. И вот приходит как-то ко мне моя бывшая учёница и довольно известная гимнастка Елена Волчецкая, теперь уже тренер, и говорит:
— Посмотрел бы у меня одну девочку. Недавно родители привели.
Я пошёл и посмотрел. На первый взгляд ничего особенного: девчонка как девчонка. Чересчур худенькая, но одно в ней поразило — упрямый взгляд, настырность какая-то невиданная.
Ох, и намучился я с ней! Вы бы знали, какой у неё характер! Ух, какой тяжёлый! И как он только в такую маленькую вмещается! Просто не верится, что мы не расстались навсегда. Много таких моментов было. Твердокаменная она. Три четверти времени на тренировках убивалось на то, чтобы переубедить её. Бывало, плюну на все, уйду из зала и думаю: «Ну всё! Хватит! Намучился!» А назавтра она с такой готовностью и даже самоотверженностью все выполняет, что я мгновенно забываю о своем вчерашнем состоянии. После сначала всё повторяется…
Оля мне говорит:
— У меня так: если представлю себе, что какой-то элемент надо делать так, а не иначе, значит, и буду делать, как мне хочется. И ничего не могу с собой поделать. Будто в туман какой-то попадаю.
Думаю, если не сделаю по-моему, ничего не получится. А после кляну себя, когда все получается не по-моему, а так, как Ренальд Иванович говорил… Сама себя в такие минуты ненавижу и слово всегда даю: не буду больше с тренером заводиться. Потом всё сначала… Кныш доказывает, я против что-то кричу, он снова доказывает, я из зала убегаю, и снова он оказывается прав.
— Ну кем она вчера была, — говорит Кныш, — подумайте только? Хорошая гимнастка, ну, пусть даже чуть больше, о которой можно поговорить, пописать. Были у неё успехи, так ведь и у других тоже были. А вдруг из неё ничего и не получилось бы вовсе? Никто бы и не удивился: мало ли что бывает! Не она первая, не она последняя, сказали бы.
Многих таких помним. И принялись бы кого-нибудь другого в разговорах «обсасывать»…
Я вот чего боялся: как бы не испортилась она. Ведь только после Олимпиады До неё вдруг дошло, что она чего-то стоит, она поняла, что такое слава.
Всё это мгновенно свалилось на её голову. Справится ли? И на всех этих встречах, приемах, торжествах, которые долго не оставляли нам времени, чтобы в зал войти, одни дифирамбы пелись.
Мне кричать хотелось: зачем все это? Но разве кто послушает! И вдруг с радостью обнаруживаю: опостылело ей все это — слава, внимание. Тренироваться хочет — и больше ничего. Вошли мы в зал. И вот замечаю в её глазах что-то новое совсем. Долго думал: что это? И понял — взрослость. Характер?
По-прежнему не подступиться. Но жить можно…
Он появился в редакции «Комсомольской правды» в середине прошлой зимы. Горячий, громкоголосый, с «поплавком» военной академии на лацкане чуть потертого гражданского пиджака. «Может быть, вас заинтересует это. — Он энергичным жестом распахнул свою скромную папку и, волнуясь, положил перед нами несколько машинописных страничек. — Вот извольте, результаты нашего физкультурного эксперимента».
Это была обыкновенная, составленная казенным языком справка о том, как в Новокузнецком профтехучилище № 10 взяли под контроль две учебные группы и решили: в одной (экспериментальной) проводить уроки физкультуры ежедневно, по специально составленной преподавателем Скачковым методике, а в другой (контрольной) — уроки продолжать два раза в неделю, по обычной программе.
Наблюдали за группами год. В справке, например, приводился такой факт: «Во время эпидемии гриппа в экспериментальной группе не было зафиксировано ни одного случая заболевания, тогда как в контрольной переболели три четверти учащихся…»
Я вылетел в Новокузнецк и написал в газете статью об Иване Григорьевиче Скачкове и его эксперименте. С тех пор он стал присылать мне письма, в которых сообщает о том, как обстоят его дела, как ребята сдают нормы ГТО, делится своими планами, размышляет о нерешенных проблемах.
«Всем ясно, что уроки физкультуры, являющиеся основной формой физического воспитания детей, уже давно не отвечают требованиям дня. Вы, журналисты, когда пишете об этом, любите ввернуть здесь модный термин «психологический барьер». Он, мол, мешает пересмотреть отношение к этому важному делу. А мне кажется, что здесь гораздо больше подходит другое определение — «бюрократический формализм».
Вспомните, как часто у нас в школах, училищах, институтах принимают громкое обязательство: охватить занятиями в спортивных секциях всех поголовно членов коллектива. Но ведь если вдуматься, это же абсурд. Это невозможно хотя бы потому, что никакие спортивные сооружения не рассчитаны на стопроцентный охват. Такими обязательствами мы только обманываем себя, самоуспокаиваемся.
Другое дело — физкультура, Ею действительно могут заниматься ежедневно и все.
Беда в том, что за многие годы сложилось такое положение, когда практически нет людей, ответственных за физическое развитие детей. Работа преподавателей физкультуры оценивается по кубкам и грамотам, которые завоевывают отдельные спортсмены, но никак не по уровню общей физической закалки всех учащихся».
Вспомни, читатель, свои уроки физкультуры.
Вспомни: длинная скамейка — все ученики на ней сидят, а преподаватель объясняет и показывает.
Вспомни, сколько раз тебя не пускали на урок без формы. Сколько в каждом классе было ребят, правдами и неправдами освобожденных от физкультуры. Сколько раз урок физкультуры отменяли, заменяли и пр. Мало радости и ещё меньше пользы приносили такие занятия (впрочем, приносят и сейчас).
А Скачков? У него урок физкультуры — ежедневно.
На его уроке никто ни одной минуты не сидит без дела. Никто! Бег, комплекс упражнений, подтягивания, иногда простейшие игры с мячами, снова бег — вот его урок. Тридцать минут непрерывного, увлекающего всех и каждого движения. Выражаясь языком официальных документов, плотность его уроков превышает плотность обычных почти в три раза.
Иван Григорьевич почти не учит детей на уроке физкультуры, как учат их на других уроках. Он не теряет время на долгие объяснения и показывания.
Зачем? Разным гимнастическим трюкам, хитроумным баскетбольным финтам и волейбольным подачам ребята могут научиться в спортивных секциях, которые существуют при училище и в спортивном обществе «Трудовые резервы»… А он, Скачков, закаляет ребят. Просто закаляет. На его уроках они просто бегают вокруг училища — кто трусцой, кто быстрее, просто выполняют комплекс упражнений, просто подтягиваются и просто играют в мяч. Но поскольку происходит это каждый день, в любую погоду и во всякое время года на свежем воздухе, поскольку его уроки чрезвычайно эмоциональны и наполнены, то результат особенный.
«Однажды, разбирая доски в старом сарае, я наткнулся на несколько хилых кустов картофеля, Длинные, бледные стебли, чахлые клубни… Эти побеги никогда не видели света и свежего воздуха. Их никогда не раскачивал ветер и не омывал дождь.
Может быть, вам покажется странным, но я вспомнил тогда некоторых детей, встречавшихся мне за долгие годы работы преподавателем физкультуры.
Длинные, худые (или, наоборот, чрезмерно полные), со впалой грудью, дряблыми мышцами, они были, словно растения, выросшие в темном подвале… учёные утверждают, что это результат ухудшения физического развития детей под влиянием целого комплекса причин. Одной из главных причин учёные называют изменившиеся жизненные условия. Веками развитие наших детей происходило воедино с природой, сопровождалось достаточно большим количеством физических нагрузок. А сейчас? Якобы во имя прогресса мы на целые дни определили ребят в помещения и даже уроки физкультуры проводим в тесных и пыльных залах. Мы у себя в училище в рамках нашего исследования произвели некоторые подсчеты и выяснили, что если заниматься физкультурой по обычной программе, то порция физической нагрузки, которую получат ребята, окажется ниже необходимой нормы в шесть раз».
Да, Иван Григорьевич начал с того, что связался с медиками и физиологами, которые помогли ему определить нормы нагрузок для учащихся всех лет учебы и самые оптимальные формы этих нагрузок.
Методику он разработал сам. В её основе лежит известная притча про мудрого садовника, который после закладки сада сначала смотрит, где пешеходы проложили дорожки, а потом садит цветы. Так и он: не стал сдерживать извечную потребность детей к движению, а, напротив, помог ей, оформив в свой необычный урок.
Скачков не один в поле воин. У него ничего бы не получилось без помощи общественного Института социологических исследований при Новокузнецком горкоме КПСС, специалистов городского врачебно-физкультурного диспансера, руководства училища.
Замечу, что сейчас по методу Ивана Скачкова ежедневной физкультурой занимаются уже почти все учащиеся — это без малого восемьсот человек. Оставлена только одна контрольная группа — для наглядности: там учащиеся занимаются по старинке.
Я видел, с какой охотой ребята посещают уроки Скачкова, с какой готовностью выполняют все указания педагога. Равнодушных здесь не бывает. Посещаемость стопроцентная! Скачков теперь с улыбкой вспоминает первые дни своего эксперимента, когда часть мальчишек предпочла отсидеться за трансформаторной будкой, чем бегать вокруг училища. Теперь такого случиться не может.
«Любопытный разговор состоялся у меня на днях с заведующей здравпунктом училища Александрой Артамоновной Андроновой, которая когда-то, в самом начале эксперимента, собиралась жаловаться на моё «самоуправство». Теперь ей предстояло, как всегда в начале учебного года, провести профилактику против гриппа. И вот она говорит:
— Не стану я им капать в носы, Иван Григорьевич. Всё равно ведь не болеют и болеть не будут — уверена.
Ну разве не удивительное дело…»
Чисто внешнее впечатление: ребята в ГПТУ № 10 энергичные, подтянутые, розовощекие. Завуч училища Р. А. Захарченко говорила мне: «С введением ежедневной физкультуры все мы почувствовали её значимость. Учащиеся даже к девятому уроку не утомляются, лучше усваивают учебный материал, повысилась их успеваемость». Мнение директора училища В". С. Последова: «Да, мы обнаружили прямую связь физкультуры и поведения наших учащихся, их активности в рамках учебного процесса и за этими рамками. Уроки Скачкова не только оздоровляют, но и дисциплинируют учащихся. Замечено: у нас гораздо меньше стало курильщиков, зато прибавилось народу в спортивных секциях. Наши спортсмены — неизменные победители и призеры городских спартакиад профтехучилищ».
Предварительные итоги новокузнецкого эксперимента свидетельствуют, что ребята, занимавшиеся физкультурой ежедневно, всего за один год в два-три раза обогнали своих сверстников в развитии силы, быстроты, ловкости. Они больше прибавили в росте, шире раздались в плечах. У них выше средний балл успеваемости, намного лучше оценки за производственную практику на Кузнецком металлургическом комбинате, они в десять раз реже пропускали занятия…
«Недавно вызвала меня к себе старший инспектор областного управления по профтехобразованию П. П. Цирятьева, Она упорно не признает наши ежедневные уроки, по-прежнему полагая, что ребятам вполне достаточно двух занятий в неделю. Полина Петровна в «системе» работает давно и по праву считается добросовестным специалистом.
— Давайте, Иван Григорьевич, план мероприятий по внедрению в вашем училище комплекса ГТО, — говорит она мне,
— Зачем? — удивился я. — Вы же знаете, что у нас более шестидесяти пяти процентов учащихся нормы уже сдали. Да и за остальных я ручаюсь.
Ежедневная физкультура — вот наши мероприятия.
— Нечего разговаривать. — Полина Петровна была неумолима. — Мне нужен план, по которому вы намерены внедрять в жизнь новый комплекс. Или вы, что же, хотите мне весь порядок нарушить?..
Закончила она, как всегда, примерно так: «Вы там у себя за славой гонитесь, а мне надо о ГТО думать».
Обидный вышел разговор. Опять мы друг друга не поняли…»
Недавно в Москве заседал президиум Российского республиканского совета ВДСО «Трудовые резервы».
Президиум одобрил работу, проводимую в Новокузнецком ГПТУ № 10 по внедрению ежедневных уроков физкультуры и рекомендовал продолжить проведение эксперимента со всеми учащимися.
На том заседании выступал заместитель директора Кузнецкого металлургического комбината Н. М. Миловацкий. Я записал его слова: «Питомцы ГПТУ № 10 в основном работают у нас на КМК. Это крепкие, закаленные ребята — к ним у нас претензий нет.
Зато есть — и серьёзные — к другим профтехучилищам, которые поставляют нам кадры. Слов нет, ребята год от года становятся грамотнее, культурнее, но вот их физические качества — сила, ловкость, реакция, общая закалка — нас не устраивают. Какие иной раз хилые да бледные приходят к нам из училищ сталевары, вальцовщики, плотники-верхолазы!
Словно кисейные барышни. Я назову вам сумму убытков по статье «заболеваемость», которые комбинат понес за девять месяцев прошлого года. 18 миллионов рублей! А ребятки Ивана Григорьевича Скачкова ведь не болеют…»
Теперь о ГТО. Ещё в сентябре 1971 года, то есть за полгода до введения нового комплекса, Скачков вывесил в вестибюле училища зачётные нормы по физкультуре и спорту для всех учащихся. Они почти полностью соответствовали нормативам нового комплекса ГТО. Иными словами, комплекс автоматически входит в учебный процесс училища. Скачкову нет нужды заботиться о специальных «мероприятиях по сдаче норм»: для его учащихся контрольные испытания по физической культуре давно стали делом привычным. Каждый из них ежедневно занимается физкультурой. Она, физкультура, стала для ребят насущной потребностью, привычкой… А ведь, если вдуматься, это и есть ГТО! Именно это, а не формальные старты ради «галочки» в отчёте.
Конечно, эксперимент Скачкова, как и всякое новое дело, не лишен пока что недостатков. Скачкову ещё предстоит, например, наладить более строгий дифференцированный медицинский контроль над учащимися. Ему надо более тщательно выверять дозировку физических нагрузок. Одним словом, не отвергать полностью сложившуюся методику, а заимствовать из нее все лучшее. Но в целом курс взят верный. Хотелось бы, чтобы эксперимент Скачкова был тщательно изучён и обсужден всеми, кто причастен к развитию физической культуры среди учащихся.
Вот последнее письмо, которое я получил из Новокузнецка. Скачков пишет:
«У нас установились сильные морозы, но всё идет по плану. Больных нет. Сдаем зимние нормы ГТО.
Пусть смеются над нами скептики. Пусть выискивают они в нашем методе недостатки. А наши ребята по-прежнему с большим желанием ежедневно продолжают бегать вокруг училища, заниматься гимнастикой, играть в спортивные игры, изучать простейшие упражнения на гимнастических снарядах.
Они растут бодрыми, сильными, здоровыми. Страна будет довольна таким рабочим классом. С уважением Иван Скачков».