– Где здесь можно обменять бумажные купюры на настоящие деньги – на золото?
– Откуда у тебя бумажные деньги? – спросил Римо.
– Это мои деньги, – сказал Чиун.
– Но откуда? Ты взял их в том биллиардном заведении к Ист-Сент-Луисе, верно?
– Они принадлежат мне, – сказал Чиун.
– Ты их выиграл в биллиард? Так? Ты играл в азартные игры.
– Я не играл в азартные игры. Я занимался обучением людей.
– Я помню то длинное наставление, которое ты когда-то мне прочел. О том, что я не должен растрачивать свои таланты на азартные игры. Что если человек тратит мастерство на легкомысленные занятия, мастерство пропадает.
Из твоих слов выходило, что предаваться азарту – это вроде как предавать Синанджу. Ты даже рассказал о своем учителе, о том, как он посылал шары туда, куда хотел. Я это запомнил. Мне не полагалось пользоваться своим мастерством для того, чтобы выигрывать деньги.
– Нет ничего хуже болтливого белого человека, – произнес Чиун внушительно и больше на эту тему не сказал ни слова.
Найти Джордана не составило труда. Римо сказал одной из девушек, раздававших брошюрки о проекте "Чудесное зерно", что он журналист и хотел бы побеседовать с Джорданом.
Джордан появился мгновенно, в модном курортном костюме с вязаным серо-серебристым галстуком и с волосами, словно сделанными из черной пластмассы, сверкая золотыми зубами. Он глубоким, низким голосом осведомился, чем может быть полезен. Римо попросил у него интервью.
– В настоящее время мистер Филдинг, этот величайший агрономический гений нашего времени, занят, но вы можете встретиться с ним сегодня вечером после передачи новостей на телестудии Эн-Би-Си. Это человек огромного масштаба. Деятель в масштабе всей Земли.
– Круглой? – спросил Чиун, и его длинные руки изобразили нечто вроде шара.
– Я хотел бы переговорить с вами, а не с мистером Филдингом, – сказал Римо.
– Я сделаю все, что в моих силах… Мистер Филдинг сможет увидеться с вами сегодня вечером в 8 часов 30 минут после своей беседы в программе телекомпании Эн-Би-Си. Она будет транслироваться на весь мир. А сейчас я должен бежать.
Но Джордан убежал недалеко. Он вообще не смог сделать ни шагу. Что-то держало его за подбитое ватой плечо.
– А, со мной… Вы желаете побеседовать со мной. Превосходно, – сказал Джордан.
Голос из громкоговорителя с акцентом, присущим жителям дальнего запада, хрипя начал вещать о нехватке в мире сельскохозяйственных угодий, а тем временем Римо с Джорданом прошли в меньшую из двух палаток, предназначенных для прессы. Чиун остался снаружи послушать лекцию, сославшись на свой интерес к проблемам голода. Ведь еще пятнадцать столетий назад…
Двое пьяных представителей прессы лежали на маленькой кушетке рядом со стойкой бара. За ней бармен мыл стаканы. Римо отклонил предложение что-нибудь выпить и сел вместе с Джорданом наискосок от бесхозной пишущей машинки.
– Спрашивайте. Я весь в вашем распоряжении, – сказал Джордан.
– Вне всякого сомнения, Гиордано, – сказал Римо. – Почему вам понадобилось убивать торговцев продовольствием?
– Простите, – сказал Джордан, его черные глаза заморгали от яркого света флюоресцентных ламп.
– Зачем вы велели убить Уиллоуби?
– Какого Уиллоуби? – невозмутимо отозвался Джордан.
Римо резко стиснул ему коленную чашечку.
– О-ххо-ххо… – захрипел Джордан.
Репортеры очнулись было, но, увидев, что намечается всего лишь обыкновенная драка, вновь завалились спать. Бармен, громадный мужчина с плечами шириной в дверной проем, перегнулся через стойку. В руках у него была толстая деревянная палка почти метровой длины. Качнувшись всем телом, он с размаха обрушил дубинку на голову человека, посмевшего напасть на мистера Джордана. Раздался треск. Это треснула и разлетелась палка. Голова осталась нетронутой. Бармен тут же нанес разящий удар кулаком в лицо Римо.
Движение кулака было отклонено как будто слабым дуновением воздуха. Затем бармен почувствовал странную вспышку под носом, после чего, похоже, очень захотел прилечь. Что он и сделал, свалившись под стойку.
– Вы мне не ответили, – сказал Римо.
– Ладно, – сказал Джордан. – Я отвечу. Отвечу вам. Уиллоуби… Вроде бы припоминаю. Кажется, специалист по торговле продовольствием. Да, точно, Уиллоуби…
– Зачем вы велели убить его?
– Разве он мертв? – сказал Джордан, массируя свое колено.
– Совершенно.
– Лучшие умирают молодыми, – сказал Джордан.
Римо нажал большим пальцем на горло Джордана. И он тут же выдал всю правду. Немного придуманную, но правду. Уиллоуби убили потому, что он мешал внедрению величайшего сельскохозяйственного достижения за всю историю человечества. За всю историю человечества.
– А что, есть еще какая-то история?
– Уиллоуби имел доказательства того, что цены на зерновом рынке искусственно сбивались. Он не знал почему, но заподозрил что-то серьезное…
Джордану стало трудно дышать. Не может ли незнакомец отпустить его горло?
– Кхе-кхе, – откашлялся Джордан, получив столь необходимый ему кислород. – Благодарю вас, – сказал он, поправляя галстук и одергивая пиджак. – Эй, Вито. Эл! Идите сюда на минутку, – громко позвал он.
Повернувшись к Римо, он пояснил, что эти люди помогут ему кое-что объяснить.
Список жертв не исчерпывается Уиллоуби так же, как и торговцами. Были устранены и другие люди, строители, И к ним скоро добавится еще один человек – журналист, который сует свой нос, куда не следует. Джордан говорил это, глядя на вошедших в палатку двух огромных мужчин в шелковых костюмах, сильно вздувавшихся на плечах.
Услышав последние слова относительно чего-то, что не следует совать куда попало, один из корреспондентов в пьяном полусне пробормотал:
– Прости, Мэйбл. Ты должна понять, что я уважаю тебя как человека.
– Вито, Эл, убейте этого сукина сына! – сказал вошедшим Джордан.
– Прямо здесь, мистер Джордан? – спросил Эл, выхватывая большой пистолет 45-го калибра с перламутровой инкрустацией на рукоятке.
– Да!
– Прямо перед корреспондентами?
– Они пьяны в стельку, – сказал Джордан.