- Пошел в туалет с минометом. Говорит, увидел немцев и решил их обстрелять! Да второпях сунул мину в ствол не тем концом, ну и... миномету крышка, а урюку хоть бы что: ни одной царапины. Только морда белая да руки трясутся! В общем, немцев обстрелять не удалось, зато в туалет сходил наверняка!
На рассвете злой и невыспавшийся Салонюк отчитывал Маметова над скорбными останками ротного миномета.
- Маметов! Ну що ты за людына? Такий гарный миномет зруйнував. Як кажуть у нашему сели, кастрував ридный отряд, мов мартовського кота! Чим тепер будемо нимця бить? Ну ты подывись сюда! Ну що це таке? Хиба ж це тепер миномет? На нему зараз можна тильки носки сушиты, та вермишель видкидаты! И на що тоби була потрибна ця шкода? Ты подывись на себе, бачишь, як хлопци рыгочуть? Морда била, як простырадло, руци трусяться, в очах, мабуть, и доси мерехтить! Хиба у такому стани можна з нимцями воюваты?
Перукарников из-за спины Салонюка посылал Маметову воздушные поцелуи и шептал:
- Маметов, я тебя люблю. Что бы мы без тебя с Жабодыщенкой делали?
Салонюк еще строже забубнил:
- Поперше, ты свий собственный ахтамат загубив, зараз миномет грохнув! Що дали буде?! Коли до нимця доберемося, чим його знычтожаты будемо? Щоб я у твоих золотых руцях ниякого оружия бильш не видел! Ясно?! Во так и ходы меж дерев, як дивчина по ягоду. А зараз уси збираемось у дорогу. Жабодыщенко! Ну скильки можна рыготать? Швыдко с Перукарниковым зибрать уси мины в ящик, що ото остались вид миномету!
Сидорчук обиженно поглядел на командира и попытался воззвать к его совести и милосердию:
- Товарищ командир, ну на що нам ци мины у ящику таскать на соби, коли Маметов вже зничтожив миномет? Чи вам своих бойцив не жалко?
Салонюк лукаво усмехнулся, но тут же изобразил на лице нечто непреклонно-свирепое.
- Сидорчук! Будеш багато протестувать - бильше сала не получишь, бо у нас у отряде сало йисть тильки той, хто зброю носить. Бачиш, Маметов сала не йисть, так вин и неозброеный зовсем, его нимци першого вбьють. Ты теж так хочешь? Ни? Ну тоди бегом мины збирать!
- Ой, - сказал король, глядя на Галю.
Церемониймейстер поперхнулся и несколько раз подряд пробежал глазами длинный свиток с именами приглашенных. Конечно же, Свахерея напрочь забыла внести Галино имя в этот список, и он его, естественно, не нашел.
- Оттобальт, - представился король, краснея. - Можно просто Бальтик. Меня так тетя зовет. Мне не нравится.
Выдав эту информацию одним залпом, он глубокомысленно замолчал.
- Галя, - и достойная внучка Свахереи сделала прелестный реверанс, которому ее научила еще бабушка в Белохатках.
- Га-аля! - восхищенно проблеял Оттобальт.
- Ежели позволите, я буду звать вас Отто. Бальтик мне тоже не нравится. Несолидно это.
- О! - пискнул король.
Гедвига никак не могла протолкаться к племяннику сквозь толпу гостей, слуг и охраны. Орлиным взором она заприметила неизвестную принцессу и почуяла в ней грозную и опасную силу. Принцесса была чудо как хороша, одета чуть ли не лучше всех приглашенных - со странной смесью стыдливой скромности и вызывающей распущенности; она ошеломляла волосами, бюстом, чернющими глазищами и внешним видом сопровождающих лиц. Что же до стоимости суляжного причепульчика у нее на шее, то у королевы Гедвиги от одной мысли об этом просто дух захватывало.
- Вы танцуете? - выдавил из себя Оттобальт.
- Та ну... - покраснела Галя и замахала на него ладошкой.
Король нашел, что она сделала это очень мило и изящно.
- Так танцуете?
- Та вообще-то да, - призналась Галя.
Ей король нравился с каждой минутой все больше, невзирая даже на дурацкий головной убор и тевтонское имя. Представительный мужчина, крепкий. Такой как обнимет - наверное, ребра треснут. Эх! Хорош!
- Мелачекотка! - рявкнул его величество в полный голос, как всегда кричал, атакуя гунухских презренных кочевников, и как никогда не смел прежде в присутствии тети. - Короли приглашают кавалеров! Тьфу ты! Дам!
- Бальтик! - ахнула Гедвига, но ее подхватили сильные руки Сереиона и увлекли куда-то в сторону.
Мелачекотка оказалась родной сестрой украинского гопака - такая же веселая, задорная, огневая.
Прежде никто не мог представить себе, что эту мелодию можно исполнить на триплейских каракурдимах. Описываемый Палислюпный прибацуйчик прочно вошел в историю по многим пунктам. Пункт первый касался революции в музыке.
После об этом много писали, и Шеттский университет даже вручил престижную Квакчуйскую премию какому-то исследователю Дартского феномена - как впоследствии окрестили этот праздничный вечер. Ибо именно тогда разошедшиеся вовсю музыканты сыграли на почтенных, триплейских каракурдимах (созданных исключительно для исполнения похоронной и торжественной музыки) весь репертуар кабацких оркестриков.
Галя отплясывала в свое удовольствие. Она дробно стучала каблучками, кружилась и взвизгивала. Правда, Оттобальт не умел танцевать вприсядку, но все еще было впереди. Она трясла юбками, а ее пышный бюст скакал и подпрыгивал в декольте, словно взбитый кальнюнчикс под медомлячным соусом.
Голова у короля шла кругом.
А как же бедные лягушки, то есть аквалангисты, спросите вы. И будете правы. Им действительно пришлось несладко. Во-первых, они никак не могли себе представить, куда и каким образом их занесло. Во-вторых, шлепать в ластах по ступенькам какого-то замка и не иметь возможности хотя бы сдвинуть маску - это уже слишком.
- Билл! Что это с нами? Где мы?
- Понятия не имею. Но это не галлюцинация... Мы же видим одно и то же? Правда, Гарри?
- Не знаю, Билл. Я вижу средневековые декорации и кучу каких-то прикольных персонажей.
- Ага. Ничего не пойму... похоже, мы на съемках сериала "Унесенные отливом", сто восемнадцатая серия.
- Тогда при чем здесь замок, это что, Франция, форт Байард?
- Гарри, какая Франция, очнись, мы должны были высадиться во Флориде ровно в три пятнадцать!
- Мы и высадились. Только я не могу оторвать руку от гарпуна, будто она приклеена!
- Боже! Мои ноги, они меня не слушаются, они сами куда-то идут!
- Спокойно, Билл, спокойно, посмотри лучше, какая девушка впереди.
- У-ух ты, вот это фигура! Только не говори ничего Мэри...
- Ты что, думаешь, я рехнулся - рассказывать такие сказки твоей жене? Хочешь, чтобы она наябедничала Джулии и больше никогда не пустила меня в твой дом?
- Верно. Это не в твоих интересах, дружище... А какой бюст! Бедная Мэри, она мне этого не простит! Я обещал быть к утру дома.
- Черт побери, я себя чувствую в этом дурацком прикиде как клоун! Да, а эта красотка и впрямь ничего. Детка! Эй, детка! Не слышит... Интересно, куда это мы направляемся?
Мулкеба обратился к министру Мароне и прошептал с восторгом:
- Обратите внимание на даму, которая увлекла нашего короля. У нее в сопровождающих состоят целых два Блязандра. Причем это великолепные экземпляры неизвестной разновидности. Не знаю, кто она, но денег у нее, должно быть, просто невероятное количество. Таримурзийцы не расстаются с Блязандриками задаром.