Королеве всегда было противопоказано идти в массовики-затейники, но сегодня она превзошла саму себя. На похоронах обычно бывает веселее, чем на королевском прибацуйчике, потому что о мертвых хотя бы можно говорить хорошо. Да и кормят на поминальных вечерах не в пример сытнее и вкуснее.
Гедвига тоже была разочарована. То, что отколол милый племянничек, ее не слишком волновало - сколько веревочке ни виться, а конец будет. Беспокоило другое: Бальтика следовало пристроить в хорошие руки уже сейчас, а хороших рук королева так и не обнаружила. Многие девицы пытались соблазнить ее своими рассуждениями о семейной жизни, в которой все решают только мудрые и многоопытные старшие родственники. Но все это было типичное не то.
Орден рыцарей-бесумяков чах и увядал без своей бессменной предводительницы, а королева Гедвига не могла отыскать Бальтику хорошую и надежную жену с правильными взглядами на питание, режим, семейный и государственный бюджет и воспитание детей.
У тети мелькнула даже шальная мысль - выписать невесту с Востока: они там все покладистые, ко всему привычные и мужу не перечат ни в чем. Но тут же сама себя строго одернула - этому мужу нужно будет перечить постоянно, иначе один Вапонтих знает, что может получиться.
Словом, соблазнительный запах, доносившийся явно из кухни, стал последней каплей, которая переполнила и без того невместительную чашу тетиного терпения. Королева вскочила со своего места, не дослушав собеседника (справедливости ради заметим, что она его и до того не слушала), и ринулась в царство повара Ляпнямисуса, пыша праведным гневом.
Голодные и злые гости непроизвольно потянулись следом.
Главного повара на кухне не было. Он спасся бегством, прихватив припрятанные на черный день личбурберсы, в тот миг, когда заметил на пороге двух блязандров - шумно дышащих, шлепающих по каменным плитам своими огромными ногами-ластами. Эти были к тому же более рослыми, чем несчастное существо, поселенное Мулкебой в фонтане, и выглядели внушительнее. Как верно заметил чародей - неизвестная разновидность.
Гедвигу, в отличие от Ляпнямисуса, никакие блязандрики не пугали. Зато ее напугала вполне невинная на первый взгляд сцена: на полутемной кухне Оттобальт и принцесса Галя занимались странным делом. Оттобальт, высунув от усердия язык, вырезал кружки в пласте теста при помощи перевернутого самозитного стакана. Он был весь в муке и выглядел при этом счастливым и довольным как никогда. Галя же с ошеломительной скоростью начиняла кружочки странной смесью из тазика, лепила крохотные пирожки и швыряла их в кастрюлю с кипящей водой. Прямо перед королем стояла глубокая тарелка, полная готовых пирожков. Оттобальт облизывался и сиял.
Хуже того, время от времени новоявленные кулинары отрывались от своего занятия и нежно целовались.
- Бальтик! - рявкнула тетя. (Король подпрыгнул.) - Что это такое, я тебя спрашиваю?
- Пельмени, - ответила "принцесса".
- Я не к вам, милочка, обращаюсь! - вскипела королева. - А к своему племяннику.
- В вашем возрасте, мадамочка, - поведала Галя певучим голосом, - так волноваться уже нельзя. Здоровьице уже не то.
Гедвига задохнулась от негодования. Оттобальт спрятался за Галину спину и выглядывал оттуда с видом напроказившего мальчишки. Мало того что эта нездешняя красавица накормила его потрясающим обедом и тут же принялась готовить не менее потрясающий ужин - так она еще и не боится королевы-тети.
- Я думала, ты ненадолго покинул гостей... - начала тетя зверским голосом, - а ты, оказывается...
- А не надо было думать, - заявила "принцесса". - Индюк вон тоже думал, дак в суп попал.
Король не мог оторвать глаз от своей суженой.
Разрумянившаяся от жара, сверкающая очами, уперев в бока округлые полные руки, обсыпанные мукой, - она была чудо как хороша.
Гедвига никак не могла взять в толк: ее что, действительно не боятся? Бестрепетной рукой она ухватила с полки тяжеленную вазочку для медомлячного соуса и изо всех сил грохнула ее об пол. Все присутствующие вздрогнули и поспешили ретироваться. Даже Галины аквалангисты сделали слабую попытку сбежать.
- А чего это вы чужое имущество портите? - грозно спросила Галя, наступая на королеву. - Свое заведите и хоть все на осколочки. А здесь не надоть скандал учинять!
Королева нащупала глубокую тарелку, и ту постигла печальная участь вазочки.
- Головой об стену, ежели с разбегу, будет еще громче! - посоветовала Галя.
Гедвига потянулась к следующей полке, но ее остановил грозный окрик:
- Я кому сказала - имущество не разбазаривать! А то не посмотрю на седины и морщины - так огрею, что пятый угол искать будешь всю оставшуюся жизнь!
На кухню на цыпочках прокрался Сереион и встал возле короля.
- Великая женщина, - прошептал Оттобальт, с восторгом глядя на Галю. Королева.
- Ее-то и ждал Упперталь все эти годы, - согласился Сереион.
- Бесумяки! - пискнула Гедвига. - Ко мне! Взять самозванку!
В этот момент она не думала о последствиях этого рискованного шага. Ей было плевать и на грядущие политические конфликты, буде Галя окажется настоящей принцессой, и на реакцию племянника.
- Что делать? - Оттобальт схватился за сердце. - Не начинать же войну прямо при гостях?
- Вызову гвардейцев, - сказал Сереион и стремглав выбежал из кухни.
- Гарри! - сказал один из аквалангистов. - Кажется, эта старуха хочет обидеть нашу малышку!
- Это она зря, Билл, - откликнулся другой. - Сейчас мы зададим им перца! Покажем, что такое звездно-полосатый флаг! Только не говори ни о чем ни Мэри, ни Джулии.
Билл поднял глаза к потолку.
- Не волнуйся, Отто! - повернулась Галя к жениху. - Здесь давно пора навести порядок. Ты только не вмешивайся. Ой! - закричала она. - Пельмени, пельмени вылови ложкой. Да не обожгись! И воду слей...
- Да, любимая, - прошептал король.
- Ой, - охнула Галя, - та вы, наверное, всем это говорите, проказник.
- В первый раз в жизни, слово Хеннерта! - рявкнул потрясенный король.
- Бесумяки, в атаку! - заорала Гедвига, плохо понимая, что здесь происходит.
- Кисонька моя, - пропела Галя, обращаясь к любимому мужчине, - дай-ка мне вон тот сковородник.
Жабодыщенко тайком заглянул в ящик с минами и, испуганно отшатнувшись, быстро его захлопнул. Глаза у него бегали, лицо побелело.
Перукарников заметил, что с товарищем творится что-то неладное, и участливо положил руку ему на плечо:
- Ну что, Жабодыщенко, снова съел что-то не то? Чего такой убитый сидишь?
Жабодыщенко огляделся по сторонам, поманил Ивана пальцем к себе и горячо зашептал ему в самое ухо:
- Ты, Перукарников, все ото шуткуеш. Ты краще сюды подывись, - и с таинственным видом приоткрыл крышку ящика.
Иван доверчиво заглянул внутрь, но ничего нового для себя в опостылевшей таре для мин не обнаружил. Там лежали ровными рядами проклятые железяки, которые уже все жилы вытянули из доблестных партизан. С этим надо было что-то делать... И с Жабодыщенко тоже надо что-то предпринять - у парня крышу срывает. Вон глазищи размером с чайное блюдце - уже не может эти мины спокойно видеть. Аж трясет всего.
- Ну? - как можно спокойнее спросил Перу-карников. - В ящике мины! И что тут особенного? Ты хотел меня этим удивить?
Жабодыщенко, заикаясь, проговорил:
- А то особливо, що их у цему ящику повинно зараз буты трохи менше.