- Но вы нажили себе опасного врага, - с опаской продолжал Виктор. - Я говорю даже не о Петровиче, а о князе Длинноруком. Ни для кого не тайна, что он способен на любую пакость.
- Для чего же вы держите их при себе? - удивилась Марфа.
- Это еще вопрос, кто тут при ком, - тяжко вздохнул Виктор. Но тут же заговорил быстро и напористо: - Послушайте, Марфа Ярославна, положение действительно очень непростое. И если Длиннорукий по-настоящему что-то про вас пронюхает, то я за вашу жизнь не дам и ломаной полушки. Не подумайте, что я отказываю вам в гостеприимстве, но вам тут оставаться и впрямь опасно. Давайте, пока не поздно, я скажу Теофилу, чтобы переправил вас в надежное место - хотя бы в замок к Беовульфу...
Марфа отрицательно покачала головой:
- Нет, я должна оставаться здесь. Два столетия назад я бежала из Белой Пущи от князя Григория в Новую Ютландию, дабы искать прибежища у короля Иова. Но дело даже не в этом. Я вижу, что вы попали в серьезную переделку, что вы окружены недостойными людьми, и чувствую, что должна быть рядом с вами.
- Спасибо, княжна, - с тихой признательностью ответил Виктор, - но ваша жертва совершенно напрасна. То, что меня окружают недостойные люди, совершенно закономерно, ибо я и сам творю недостойные дела. Я чувствую, что стою на краю пропасти, и не вправе увлекать вас за собой. Так что подумайте, пока не поздно.
Марфа провела рукой по неровной коре ракиты:
- Ваше Высочество, я также постараюсь быть с вами откровенной. Тот человек, Иван-царевич, что меня освободил из лягушачьего плена, даже не знал истинных причин, для чего он это делает. Он сказал, что единственно из сострадания, и я не вижу причин ему не верить. Но те, кто снарядил Ивана-царевича на мои поиски, имели свои определенные цели - я даже еще не знаю, кто они такие, но поняла, что они против князя Григория и его вурдалаков, а я им нужна, ну не знаю, как боевой стяг.
- Вы уверены? - Виктор пристально глянул на Марфу.
- Размышления наводят меня именно на это, - ответила княжна. Собеседники вновь медленно двинулись по аллее. - Я не знаю, каковы истинные цели моих неведомых доброжелателей, но пока они не начнут противоречить моим представлениям о справедливости, я готова действовать заодно с этими пока еще неведомыми мне силами. A я чувствую, что ключ к Белой Пуще - здесь, в Новой Ютландии...
- Нет-нет, - решительно перебил Виктор, - об этом я не желаю и слушать. Не забывайте, что я - ставленник и заложник вурдалаков из Белой Пущи. Разумеется, я вас не выдам, но и союзником в вашей борьбе не стану.
- Да нет, это ж я так, к слову, - смутилась Марфа. - Конечно, мои дела - это мои дела, а ваши - это ваши...
Тем временем аллея незаметно вывела их на кладбище королевской семьи - оно больше напоминало старинный и чуть заброшенный парк, где меж высоких деревьев здесь и там темнели невысокие надгробия.
- Знаете, княжна, в свое время королевич Георг сумел отвоевать у болот небольшой клочок земли вблизи замка, - повернул разговор Виктор в более спокойное русло, - и вот на нем-то и решили разместить сад и родовое кладбище. Вон под той липой Георг и похоронен, - указал Виктор на небольшой камень. - Конечно, основатель королевства должен был бы лежать в более знатной усыпальнице, но он сам захотел, чтобы его похоронили по-простому. Ну и его потомки взяли это в обычай, оттого-то и погост у нас такой скромный.
- A мне здесь нравится, - задумчиво оглядела Марфа королевский погост. Ваше Высочество, у меня к вам будет одна не совсем обычная просьба...
- Постараюсь исполнить, насколько это в моих силах.
- Если оправдаются ваши опасения и меня... и если со мною что-то случится, то прошу вас похоронить меня здесь, пускай даже в самом дальнем уголке, возле болота.
Виктор резко отвернулся, и Марфе показалось, что на его ресницах что-то мелькнуло. Но он тут же взял себя в руки и заговорил подчеркнуто суховатым тоном:
- Боюсь, Марфа Ярославна, что не смогу удовлетворить вашу просьбу, так как на этом кладбище погребают лишь особ высшего происхождения. Во всяком случае, хоронить вас здесь под именем графини Загорской я не имею права. A если похоронить под вашим настоящим именем, то я боюсь, что покою вам не дадут и в могиле. Дело в том, что барон Альберт, преемник князя Григория, как я слышал, уже нашел кости невинно убиенной княжны Марфы и готовится их с почестями похоронить.
- Что вы говорите! - изумилась княжна.
- Увы, это так, - подтвердил Виктор, - и потому я не советовал бы вам покидать сей бренный мир в ближайшее время. Впрочем, есть еще один способ обеспечить себе место на этом кладбище - стать Ново-Ютландской королевой.
- Ну, вы уж скажете, - смутилась Марфа.
- Да нет, ну это ж я так... Ах да, совсем забыл - у меня назначена встреча с госпожой Глухаревой. Она приехала из Белой Пущи и должна дать мне отчет о своих переговорах. Так что нам пора возвращаться.
- C вашего позволения, я еще ненадолго останусь тут, - сказала Марфа. Здесь так покойно, так тихо...
- Ну, как хотите, - согласился Виктор, - но я пришлю сюда своего слугу, верного человека. Так, на всякий случай.
- Да зачем, не надо, - стала отказываться Марфа.
- Нет-нет, и не спорьте, - заявил Виктор, - а то и впрямь чего случится, а я не буду знать, как вас хоронить... - C этими словами Виктор резко повернулся и быстрыми шагами удалился по аллее.
Проводив Виктора долгим взором, Марфа поплотнее запахнула на себе теплый платок, выданный ей Теофилом. Вдруг княжна услыхала, как в опавшей листве что-то явственно зашуршало, и тут же из-за ближайшего камня неспеша вышел маленький человечек.
- Домовой! - радостно вскрикнула Марфа.
- Кузьма Иваныч, - степенно представился домовой.
- A у нас в усадьбе тоже был домовой, - вздохнула княжна. Господи, как же его звали-то? Нафаня, кажется.
- A, так он же мой давний приятель, - обрадовался Кузька. - Когда вурдалаки пришли, так едва Нафаня успел ноги унести. И где он теперь - бог весть... - Домовой горестно вздохнул. - Но помню, очень уж он о тебе сокрушался, говорил, мол, какая чудная княжна была, а пропала безо всякой вести...
- Постой, Кузьма, - перебила Марфа, - какая еще княжна? Ты меня, видать, с кем-то перепутал. Я не княжна, а графиня.
- Да-да, конечно же, - хитро прищурился Кузька, - графиня Заморская.
- Загорская.
- Тем паче. Да только тут уже кое-кому ведомо, что ты за графиня такая.
- Виктор?
- Кабы Виктор! И князь Длиннорукий знает, и разбойник Петрович. У них тут инхвормация во как поставлена, - щегольнул Кузька словечком, слышанным от боярина Василия. - Так что беречься тебе надобно! Ну, я тебя упрежу, коли что. - Кузька заговорщически приложил палец ко рту, и княжна, поняв, что он собирается сообщить нечто очень важное, наклонилась и протянула домовому руку. Тот ловко вскарабкался по рукаву и, устроившись на Марфином плече, зашептал ей прямо в ухо: - A особливо опасайся той бабы, Анны Сергеевны, что нонеча приехала. От нее любой гадости только и жди!.. Ну все, мне пора.
Действительно, по аллее приближался человек - очевидно, слуга, которого обещал прислать Виктор.
- Погоди, Кузьма, а как мне тебя найти? - удержала домового Марфа.
- A я сам тебя разыщу, - заявил Кузька и, столь же ловко спустившись вниз по платью, скрылся за ближайшим могильным камнем.
***
В бывшем рабочем кабинете князя Григория шло заседание Семиупырщины - так в Белой Пуще именовался недавно созданный орган высшей государственной власти, хотя официально он носил более длинное и красивое наименование, запомнить которое не могли даже его члены.
Несмотря на название, собственно упырей в Семиупырщине было всего лишь двое, барон Альберт и воевода Cелифан, но зато они, выражаясь современным языком, контролировали силовые ведомства - соответственно Тайный и Военный приказы. Кроме них, в состав Семиупырщины по настоянию Альберта были введены три представителя аристократии - князья Чарский и Зарядский, а также боярин Степан Муха. Все трое происходили из древних родов и, по мнению охваченного "перестроечными" идеями барона Альберта, должны были символизировать такие понятия, которые мы назвали бы мудреными словами "преемственность" и "легитимность". Впрочем, на заседаниях сии представители родовой знати обычно сидели тихо и в обсуждения не вмешивались. И, наконец, еще два члена Семиупырщины представляли собою олигархический капитал - владелец многих ремесленных предприятий Гусь и купец Березка. Последний был привечаем еще покойным князем Григорием, так как через него прокручивались разные не совсем законные сделки. Например, Березка через "третьи руки" устраивал поставку в Белую Пущу зарубежного оружия и боеприпасов. Разумеется, все знали о его темных делишках, но за руку поймать не могли. A может, и не особенно хотели.
Всякий раз, созывая Семиупырщину, Альберт приставлял к громоздкому столу князя Григория несколько столов поменьше, и вместе они образовывали букву "Т", во главе которой восседал барон, а вдоль меньших столов - остальные члены и приглашенные лица.
На сей раз Альберт казался весьма озабоченным.
- Господа, положение более чем серьезное, - говорил он, строго поглядывая на своих коллег. - Вражеские силы никак не хотят оставить нас в покое и постоянно испытывают на прочность. Поэтому наш святой долг - еще крепче сплотить ряды и дать должный отпор неприятелю.
Его соратники не особенно понимали, к чему барон клонит, однако на всякий случай согласно кивали.
Почувствовав, что необходимый настрой создан, Альберт перешел к делу: