- Слушаю! - вскочил Гробослав. Он не входил в состав Cемиупырщины, но был приглашен как ответственный за погребение Марфиных костей.
- Ну, решили вы, где хоронить? - спросил Альберт.
- Нет еще, - развел руками Гробослав. - Я ведь говорил, что у каждого предложения свои лучшие и худшие стороны...
- Знаю, знаю, - перебил Альберт, - но медлить больше нельзя. Будем хоронить кости уже через неделю и прямо здесь, в Кремле. За эти дни необходимо привести в порядок родовую усыпальницу Шушков, созвать народ со всей Белой Пущи, пригласить иноземных гостей, чтобы весь мир видел, как мы чтим своих невинно убиенных!
- Слушаюсь, - немного испуганно пробормотал Гробослав. - Я тут давеча ходил к усыпальнице и могу сказать, что не настолько уж она запущенная, как мы думали.
- Ну вот и прекрасно, - с удовлетворением кивнул Альберт. - Еще надобно, чтобы при погребении было побольше священников, а надгробное слово сказал будущий правитель Белой Пущи.
- Кто-кто? - не удержался воевода Cелифан. - Какой еще правитель?
- Будущий, - повторил барон. И пояснил: - Мы с вами лишь переходное звено. Наша задача - вести государственные дела и в должном порядке передать их новому правителю Белой Пущи, которого изберет Народное Вече. Поскольку князь Григорий не оставил наследника, то его преемника должен назвать народ. - Альберт торжественно поднял перст: - Глас народа - глас божий!
- Ну и кого же народ изберет? - глупо переспросил Гробослав.
- Ясно, что не тебя и не меня, - с досадой ответил барон. - Это должен быть всеми уважаемый человек из старинного и знатного рода... Вы со мной согласны, князь?
Последние слова Альберт обратил к престарелому князю Чарскому, который откровенно клевал носом, слушая бароновы краснобайствования. Однако он поднялся и, чинно поглаживая бороду, произнес:
- Совершенно верно, барон. Старинного и знатного.
- И кого же? - насторожился воевода.
- Кого именно, я еще не знаю, - притворно развел руками барон, - но ясно одно: он не должен очень уж выходить из нашей воли.
(Слово "нашей" барон произнес так, что ни у кого из присутствующих не возникло сомнений в том, чью же собственно волю должен выполнять будущий глава государства).
Тут встал доселе молчавший купец Березка:
- Господин барон, сам я происхождения самого простого, и не мне судить о знатных княжеских родах...
- Ближе к делу, - хмуро перебил Альберт. - Ежели у вас какие соображения, то говорите.
- Ну вот, стало быть, - продолжал Березка, - есть у меня думка насчет одного князя - и родовит он зело, и уважаем всеми...
- Кто таков? - спросил барон.
- Князь Борис Константиныч Городковский.
- Вот как, - хмыкнул Альберт. - Ну что же, князь Борис Константинович действительно и уважаемый, и родовитый... Мы подумаем над вашим предложением.
Березка сел на место, и барон Альберт вновь завел свою любимую речь о погребении Марфиных костей:
- Захоронение должно пройти так, чтобы весь мир понял - мы и в самом деле чтим своих великомучеников, а не дурака валяем...
Князь Зарядский наклонился к своему соседу - боярину Степану Мухе:
- Чего это Березка так за князь-Бориса ратует? Всем же ведомо, каков сей князь - пьяница и гуляка.
- Мне доподлинно известно, - чуть слышно зашептал в ответ боярин Степан, - что князь Городковский задолжал Березке кучу денег. Вот он теперь и тщится их вернуть хоть таким способом. Ну а заодно и заполучить своего человечка во главе княжества.
- Неисповедимы твои пути, господи, - тяжко вздохнул князь Зарядский.
Барон же Альберт тем временем торжественно зачитывал тот самый отчет, что накануне демонстрировал Гробославу:
- "Особое расследование не токмо обнаружило в месте тайного погребения останки в количестве трех черепов и пятидесяти восьми иных костей, но и неопровержимо установило, что принадлежат оные невинно убиенной княжне Марфе, дщери князя Ярослава Шушка. Доказательства прилагаются..."
***
В комнату князя Длиннорукого с воплями вбежал Петрович. Князь уже достал было из потайного места тарелочку с золотым яблочком, готовясь выйти на связь с Белой Пущей, но, завидев, в каком виде Соловей, отложил волшебное устройство в сторону:
- Ну, что там опять случилось?
- У меня пропали ножи! - одним духом выпалил Петрович. И упавшим голосом добавил: - Оба...
Однако Длиннорукий не оценил трагичности положения:
- Ну, подумаешь. Старый ржавый хлам.
- Ты ничего не понимаешь! - топнул ножкой бывший Грозный Атаман. - Их украли коты, чтобы потом, ночью, явиться и меня прирезать!
- Что?! - вытаращился князь. Но, вспомнив слова летописца Пирума, заговорил мягко и заботливо, будто с больным: - Послушай, Петрович, ты просто перетрудился, переутомился. Ляг поспи, а я постараюсь что-нибудь сделать, чтобы коты оставили тебя в покое.
- Ах, они меня доконали! -жалобно простонал Петрович. - И никто не верит!
Проводив Соловья в его комнату, князь Длиннорукий наведался в чулан, где подобрал себе метелку и совок и с этими орудиями вышел на охоту.
- Где же Петрович цапался с котом-то? - пробормотал князь. - Кажется, в первый раз - около горницы, где жил боярин Василий. A потом - возле тронной залы. Или еще где-то? Ну ладно, начнем прямо отсюда.
И Длиннорукий, недолго думая, с кряхтением опустился на колени и стал выгребать вековой мусор из-под старого комода, неизвестно для чего выставленного у стены в коридоре. Однако искомого там не оказалось, и князь прямо на четвереньках пополз вперед по коридору, ловко орудуя метелкой и совком. Однако вскоре он наткнулся на какое-то препятствие, а подняв взгляд, обнаружил, что прямо над ним стоит Виктор.
- Извините, Ваше Высочество, я тут... - залопотал князь, но Виктор, похоже, был настроен весьма благодушно:
- Похвально, князь, весьма похвально, что вы взялись за уборку многолетнего сора. Наконец-то и от вас хоть какой-то прок.
Длиннорукий с трудом поднялся:
- Ваше Высочество, вы просвещенный человек, может быть, вы знаете - если кот не настоящий, а призрак или бес, то он оставляет за собой помет или нет?
- Вы что, от Петровича заразились? - сочувственно покачал головой Виктор и двинулся своею дорогой. Длиннорукий вновь опустился на четвереньки и продолжил настойчивые поиски кошачьего дерьма.
***
Солнце понемногу клонилось к закату, а Грендель еще вел Дубова и Покровского по Ново-Ютландским болотам. Похоже, что проводник все же что-то перепутал, и хотя по всем приметам уже должен был показаться бестолково построенный, но внушительный замок Беовульфа, однако почему-то путники то и дело попадали куда-то не туда.