- Что за отсебятина, - проворчал Дубов. - Не хватало нам еще тут мексиканской мыльной оперы!
Но наемник несся по болоту, не разбирая пути.
- Подожди, не тони! - кричал он. - Я здесь, рядом!
Вскоре спасатель миновал ту кочку, за которой залег Покровский, а когда он поравнялся с Дубовым, то детектив не мешкая выдвинул вперед болотопроходческий шест, и наемник шлепнулся во весь рост, подняв фонтан брызг.
Он попытался вскочить, но тут на него навалились боярин Василий и Грендель. Они держали свою добычу столь крепко, что о том, чтобы выхватить автомат, не могло быть и речи.
- Пустите, суки, там же человек тонет! - кричал наемник.
- Уже утонул, - ухмыльнулся Василий. - Давно утонул, Игорь.
- Что? - вскрикнул наемник и, приглядевшись к своему пленителю, упавшим голосом произнес: - Василий Николаевич... Как, и вы тоже здесь?
- Да, и я тоже здесь, - со значением ответил Василий. - Но только по другую сторону баррикад. Да уж, - продолжал Дубов, оглядывая Игоря, хорош, нечего сказать! Этому ли тебя учили? Вот уж порадуется инспектор Лиственицын, когда узнает, с кем связался его воспитанник, член клуба друзей милиции!
- Я только ради справедливости, - пробормотал наемник.
- Что, ради какой справедливости вы поэтов в болоте гноите? - не выдержал Грендель, но его остановил Дубов:
- Погодите, господин Грендель, дискутировать будем после. Первым делом нужно увести отсюда господ поэтов.
Боярин Василий и Грендель устремили взоры туда, где Покровский, отчаянно жестикулируя, что-то втолковывал господам поэтам.
- А мне как же? - вдруг спросил Игорь. - Без них мне в замок возвращаться нельзя - убьют!
- Да, парень, вляпался же ты, однако, - покачал головой Василий. - Что ж нам с тобой делать? Ну, автоматик-то придется забрать, чтобы ты новых бед не натворил. - C этими словами он сорвал с Игоря "калашникова" и швырнул в ближайший омут. Тот даже не пытался сопротивляться.
- Не могу больше, - тихо проговорил Игорь. - Помогите домой вернуться! - Он даже попытался упасть на колени, но Дубов и Грендель его удержали.
- Сейчас я тебя переправить не смогу, - подумав, сказал Василий. - Дел невпроворот. А вот господин Грендель тебе расскажет, как пробраться в Царь-Город. Там найдешь некоего господина Рыжего. Или хотя бы Пал Палыча, главу сыскного приказа. Скажешь им, что от боярина Василия, они тебя временно к делу пристроят. Понял?
- Понял, - кивнул Игорь и вдруг тихо, по-детски заплакал. - Сволочи, все сволочи, - говорил он, размазывая слезы грязными кулаками. - Когда моя мать в реке тонула, никто ей на помощь не кинулся, никто. Стояли и смотрели, и хоть бы один помог. Я тогда еще малым был... И решил я, что раз все люди такие гады... - Игорь не договорил, рыдания душили его.
- Ну ладно, - сказал Грендель, чувствуя, что и сам готов разреветься. Идем, я тебе подробно разъясню, куда и как идти. - И Грендель увел Игоря к пригорку.
Василий же направился туда, где Иван Покровский что-то горячо говорил поэтам. Поэты, однако, не слишком торопились следовать за своим избавителем.
- Куда нам идти! - уныло вздыхал синьор Данте. Мало кто узнал бы в этом сломленном человеке былого ерника и "пожирателя" собратьев по высокому искусству. - Нас же схватят и отрубят голову за ослушание!
- Где ваша поэтическая гордость! - тщетно взывал Покровский. - Поглядите на себя, во что вас превратили!
- А мне здесь по-своему даже нравится, - неожиданно заявила мадам Сафо. - Может быть, это испытание, ниспосланное нам свыше...
- А может быть, это вообще наказание за нашу леность и гордыню? - вступил в беседу еще один канавокопатель, наследник Омара Хайяма господин Ал-Каши. - И лишь путем рытья канав мы обретем подлинное поэтическое вдохновение...
- Прямо и не знаю, что с ними делать, - развел руками Покровский. - Ну не хотят покидать свою каторгу, и все тут!
Василий лишь улыбнулся. Еще в комсомольскую бытность он всегда умел находить нужные слова, чтобы поднять своих комсомольцев на славные свершения, и теперь был уверен, что сумеет вдохнуть новую жизнь в павших духом поэтов. Главное, помнил Дубов, что нужно действовать по наитию, не обдумывая, что и как говорить. Вот и на сей раз Василий Николаевич, встав на кочку, произнес первое же, что ему пришло в голову:
- Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, Отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
К удивлению и Покровского, и даже самого Василия, пушкинские строки произвели на поэтов самое неожиданное живительное воздействие: они как будто выпрямились, их лица просветлели, глаза заиграли радостным огоньком.
- Боярин Василий, я давно догадывался, что вы тоже поэт, - произнес за его спиной Грендель. - И к тому же замечательный поэт!
Боярин Василий смутился, но не стал разочаровывать своего возвышенного друга:
- Ну как, вы ему указали дорогу?
- Да, - кивнул Грендель, - уверен, что доберется благополучно... Ну что, идемте? - обратился он к поэтам.
- Идемте! - заговорили воспрявшие духом поэты. - Долой темницы, да здравствует свобода!
- Я так думаю, что господ поэтов хватятся еще не скоро, - рассудительно заметил Василий. - Отведем их покамест к лешему в корчму, а там попросим водяного препроводить в какое-нибудь безопасное место.
- Да, можно и так, - согласился Грендель. - Ну, в путь!
И вся веселая компания из пяти поэтов, Ивана-царевича, экс-оборотня и частного детектива со смехом и шутками двинулась к пригорку, оставив недомелиорированное болото с брошенными лопатами.
***
Виктор в своем кабинете беседовал с королевским садовником, аМ арфа сидела на диванчике и слушала.
- Значит так, весной надо будет посадить побольше салату, редиски, огурцов и прочих овощей, - неспеша говорил Виктор. Садовник внимательно слушал и кивал. - Ах да, еще капусты - будем на зиму квасить.
- Боюсь, Ваше Высочество, что для капусты места не хватит, - позволил себе возразить садовник. - Разве что посадить ее там, где теперь цветы. A ваш дядюшка их так любит...
- Я и сам цветы люблю, - резко перебил Виктор, - но если выбирать между ими и капустой, то я выбираю капусту. От нее пользы больше, чем от всех ваших цветочков, вместе взятых.
- Ваше Высочество, мне кажется, что совсем отказываться от цветов не надо, - вдруг подала голос Марфа. Виктор укоризненно глянул на нее, но спорить не стал:
- Ну хорошо, оставьте и цветов тоже. Но не в ущерб капусте.
- A то можно еще картофеля посадить, - подхватил садовник. - У меня тут имеется несколько клубней. Он вроде как и съедобный, и цветы красивые дает.
- Что еще за картофель? - недоверчиво пожал плечами Виктор. - Никогда о таковом не слыхивал.
- Его привезли италиянские купцы из-за великого моря-окияна, - пояснил садовник, - а ливонский рыцарь господин Йохан Юргенс переслал с десяток клубней в дар вашему дяде, то есть Его Величеству, вместе с пояснениями, как их сажать, окучивать и даже как приготовлять для еды.