- Золотые стрелы, - как бы про себя отметил Херклафф. - Ешшо не понимайт, для чего, но что-то здесь не есть рихтих.
- Эдуард Фридрихович, а вы не могли бы показать нам еще кое-кого? попросил барон, поняв, что из препирательств Длиннорукого и Петровича трудно будет выудить что-то по делу. - Речь идет об одной девушке, утверждающей, что она - княжна Марфа...
- А как ее зфать на самом деле? - перебил колдун.
- Увы, не знаю, - развел руками Альберт.
- Ну, тогда ничего не будет получиться, - вздохнул Херклафф.
- В таком случае покажите нам настоящую княжну Марфу, - решился Альберт. - Это-то, надеюсь, у вас получится?
- О, я, я, натюрлих, - осклабился людоед, - только фройляйн Марфа уже давно ква-ква на гроссе болото!
- А все-таки покажите, - настаивал барон. - Так, для успокоения совести.
- А, ну понятно. - Херклафф "нажал кнопку", и бранящиеся Длиннорукий и Петрович исчезли. - Либе голден аппель, битте, покажи нам фройляйн ква-ква... пардон, фройляйн Марфа!
Яблочко покатилось, и вскоре на тарелочке появилось изображение девушки, мирно спящей на широкой кровати.
- А это не может быть ошибкой? - упавшим голосом пролепетал Альберт.
- Нет, - уверенно заявил Херклафф. - Я могу ошибайться, но колдовский инвентар - нихт!
- Значит, это все-таки правда, - зло проговорил барон Альберт, - и она не самозванка.
- О чем ты? - чуть удивился воевода.
- О давешних донесениях Длиннорукого. Кто-то из его людей подслушал беседу этой девушки с Виктором - она рассказывала, что некий Иван-царевич выпустил из лука золотую стрелу, которая прилетела прямо к лягушке, потом он ее поцеловал, и лягушка превратилась в княжну Марфу. Тогда я не придал этому донесению должного внимания, хотя и поручил Анне Сергеевне, гм, ну, ты знаешь...
- Это не есть хороший орднунг, - озабоченно покачал головой Херклафф. Фройляйн Марфа должна прыгать на болото, а не дрыхнуть на кровать.
- Ничего, недолго ей там дрыхнуть, - проворчал Альберт. - Уж на этот раз Анна Сергеевна не промахнется...
- Постой, барон, - встрял в беседу воевода Селифан, - ты сказывал про золотую стрелу. А Петрович тоже что-то говорил о каком-то человеке, у которого он хотел украсть золотые стрелы. Уж не...
- Конечно, это он! - в сердцах стукнул по столу Альберт. - Иван-царевич! Как же его звать-то? - Барон вынул из стола целый ворох донесений и тут же нашел нужное. - Иван-царевич, он же Иван Покровский.
- Как? Как вы сказаль?! - неожиданно вскричал Херклафф.
- Иван Покровский, - ответил Альберт, подивившись такому всплеску чувств у всегда спокойного и ровного господина Херклаффа. - А что?
- А, нет, ничего, - столь же быстро успокоился людоед. - Если я вам больше не есть нужен, то позвольте мне отойти на покой.
- Да, разумеется, спасибо вам за помощь, - вздохнул Альберт, - спокойной ночи.
- Всегда к услугам, - церемонно поклонился Херклафф и исчез за дверью.
- А все Анна Сергеевна! - дал волю чувствам барон, оставшись наедине с воеводой. - Убрала бы вовремя этого Ивана-царевича, так все было бы в порядке! Но если и с Марфой не справится - с дерьмом съем!
- Ну а теперь-то я могу идти? - попросил воевода. - Уж больно спать хочется.
- Иди, - отпустил его барон. Опасаясь, как бы тот не передумал, Селифан вскочил с места и следом за Херклаффом исчез за дверью. А Альберт вперил неподвижный взор в чудо-тарелочку, где все так же сладко почивала княжна.
***
Виктор с Марфой шли по узкой тропинке, отделяющей перелесок от широкого поля высокой колосящейся ржи, которая под дуновением ветерка тихо звенела, будто пела. Отломив колосок, Виктор попробовал на вкус зернышко, и оно показалось ему слаще меда.
- В нынешнем году, Марфа Ярославна, мы впервые не только обеспечим себя хлебом, но и сможем продавать его соседям, - с гордостью сказал Виктор, окинув взором поле, на другом конце которого вовсю шла жатва.
- Поздравляю вас, Ваше Высочество, - весело откликнулась княжна. - Даже не пойму, как у вас все получается.
- Ну, далеко не все, - возразил Виктор, - и не сразу. Главное - начать, сдвинуть с места лежачий камень косности и застоя, и тогда все пойдет как по маслу. Кстати, о масле. Раньше наши подданные даже и не знали, что это такое, даже молоко пили только по большим праздникам. А едва я начал осушать болота и на их месте заводить пастбища, то и молоко появилось, а кое-кто и сметану с маслом сбивать начал. И люди стали здоровее. Да вы сами поглядите.
За разговором Виктор и Марфа не заметили, как тропинка завернула в перелесок и вскоре вывела к зеленому лугу, на котором паслись тучные буренки. В сторонке щипали траву несколько коз.
- Лепота! - вырвалось у Виктора. - А видали бы вы, княжна, что тут творилось раньше!
- Видела, - тихо промолвила Марфа. - Я тут жила. Двести лет.
- Ну, будет вам вспоминать былое, - с легкой досадой откликнулся Виктор. - Забудьте это, как дурной сон. Глядите в будущее, а не в прошлое! Вам достаточно сказать одно слово - и все это будет ваше.
- Вы знаете, Ваше Высочество, что это невозможно, - покачала головой Марфа. - Слишком многое стоит между нами.
Виктор зашагал быстрее, так что его спутница едва за ним поспевала.
- Да, да, - говорил Виктор, - я все понимаю. Я согнал с престола родного дядю. Я вступил в сговор с вашим смертельным врагом князем Григорием. Я начал преобразования, не считаясь с желаниями ново-ютландцев. Но посмотрите! - Виктор резко остановился и обернулся к Марфе. - Мой дядя и без того всегда тяготился королевскими обязанностями. Народ, увидев, что мои преобразования несут ему процветание, сам включился в созидательную работу. Наконец, упыри в Белой Пуще теперь кусают себе локти, видя, что я могу обойтись и без них!
Марфа ничего не ответила. Виктор вздохнул, подал ей руку, и они молча двинулись дальше по тропинке. За лугом начиналось болото, по которому сновали многочисленные люди с лопатами и какими-то не ведомыми Марфе хитроумными устройствами.
- Через пару лет вы не узнаете этих мест, - вдохновенно произнес Виктор. - Здесь будут синеть льняные поля. Наладим ткачество, а то сами посудите: швецы у нас замечательные, а ткани приходится завозить невесть откуда.
- И что же, Ваше Высочество, ни одного болота не останется? - с грустью спросила княжна.
- Останется, - великодушно пообещал Виктор. - Несколько болот нарочно оставим, чтобы люди не забывали, где они раньше жили и где могут вновь очутиться, если перестанут трудиться и совершенствоваться... Но мы и болота к делу приспособим - будем лягушек подкармливать, а потом продавать галлам. Я уже отписал их королю Луи XXV-ому...
- Нет! - чуть не выкрикнула Марфа. - Лягушек есть - страшный грех!
- Ну, как скажете, - не стал спорить Виктор. - Ваше слово, Марфа Ярославна, для меня - закон.
Вскоре тропинка привела их в деревню, пожалуй, даже село с добротными избами и каменными амбарами. Между изб раскинулись ухоженные огороды, а кое-где и яблоневые сады.
- Наше будущее, - с гордостью указал Виктор на ребятишек, весело резвящихся посреди улицы. - Им жить в новой, процветающей стране, новой не только по названию, но и по духу... А мы с вами заглянем сюда. - Виктор махнул рукой в сторону двухэтажного кирпичного дома посреди села.
- Что там - волостное правление? - несколько удивилась Марфа.
- Берите выше, - усмехнулся Виктор.