— Их имена и адреса проживания.
— Стрельников Андрей Дмитриевич и Стрельникова Ирина Владимировна.
А он еще долго допрашивал меня о моем детстве, юношестве и тд. Его интересовало: где я училась и когда; где работала и кем, имена и фамилии ближайших родственников. Все, что я говорила документально фиксировалось. Но он постоянно возвращался к вопросам: «От кого я 15 лет назад бежала?» и «Где все это время пряталась?» Меня допрашивали несколько часов и я уже была готова сдаться и рассказать правду, к чему бы это не привело, но меня спас звонок в дверь.
— Здравствуйте. Зачем меня вызвали? — услышала я за своей спиной знакомый голос вошедшего.
— Здравствуйте, Виктор Павлович. Не переживайте, на долго мы вас не задержим. — ответил ему допрашивающий меня мужчина. И задал вопрос, махнув в мою сторону головой. — Вы знаете эту женщину?
— Да. Это Валерия Андреевна. — удивленно посмотрел он на заплаканную меня. — А в чем собственно дело?
— Она 15 лет где-то и возможно от кого-то скрывалась. Вам об этом что-нибудь известно?
— Нет. До сегодняшнего дня я видел её 16 лет назад. И с тех пор о ней ничего не слышал.
— Угу… — задумчиво протянул военный. — Спасибо, что приехали. Вы нам очень помогли, можете быть свободны. При необходимости, мы с вами еще свяжемся.
Виктор бросил на меня странный взгляд и молча вышел.
— Ну, что ж… Теперь мы хотя бы выяснили, что вы та за кого себя выдаете. — он тяжело вздохнул и задумчиво посмотрел на меня.
А затем перевел взгляд на парня за моей спиной.
— Определите её в приежку под круглосуточной охраной.
Меня снова подхватили под локоть и куда-то повели.
Как оказалось мы вышли из другого входа из здания. Перед нами открылся внутренний двор с детской площадкой перед жилым зданием. Здесь гуляли женщины и бегали дети. Меня сопроводили до последнего подъезда, провели на последний этаж и завели в квартиру, которую закрыли на ключ с другой стороны.
Оставшись одна осмотрелась. Квартира оказалась однокомнатной, кровати здесь не было, но были диван и плоский телевизор, располагающийся на небольшом столике, напротив него. В шкафу нашла подушку и плед. Здесь была небольшая ванная комната в которой нашла кусок мыла и полотенце. Туалет. Кухня в которой обнаружилась плита, электрический чайник и микроволновка. За дверками небольшого кухонного гарнитура нашла стакан, ложку и плоскую тарелку. Пока я не спеша осматривалась, неожиданно раздался стук в дверь, которая практически сразу открылась. Парень в военной форме передал мне пакет.
— Если будут вопросы или просьбы стучите. — сообщил мне он и вышел.
В пакете нашла пачку сахара, упаковку пакетизированного чая, пачку макарон и несколько банок тушенки. Поискав по ящикам кухонного гарнитура получше, нашла здесь и кастрюлю. «Что ж… не плохо… Не знаю на сколько здесь задержусь, но жить буду во вполне не плохих условиях. И это определенно радует.» — сделала я для себя вывод.
Как же давно не ела обычной человеческой еды, к которой привыкла с детства. Но в данный момент больше чем есть, мне хотелось очутиться в ванной, наполненной горячей водой, и отмыться от отвратительного ощущения, которое осталось после унизительного осмотра и допроса.
Погружаясь в теплую воду, поняла на сколько не привычно для меня это стало. Вспомнилась баня с теплой водой в небольшом бассейне, в которой мы мылись по восемь девушек за раз, в замке лорда Лейна. График мытья на неделю нам составляла Хэна. Мужчины каждый день наполняли котлы водой, а по утрам сливали успевшую остыть за ночь воду из гигантской ванной, вырубленной в полу. Так странно… Живя там, столько раз мечтала вернуться домой, найти способ попасть обратно на Землю. И вот — я здесь… Но отчего же так тошно на душе? И ощущение, что поступила не правильно… Меня душили слезы обиды на саму себя. Совершенно неожиданным оказалось, очутившись здесь осознать, что, возможно, и возвращаться то мне уже вовсе некуда. Даже если родители еще живы, то наверняка за столько лет уже успели смириться с моим исчезновением… А сейчас? Когда узнают, что я жива… Это снова окажется для них ударом. Зачем я это сделала? Почему же спасовала и не смогла найти в себе сил и смелости, чтобы поговорить с Раэном? А если бы он нашел другой способ решения проблемы? Я просто молча приняла решение за нас двоих… Нет. Я его предала! Предала нашу любовь! Ну, почему же это осознала только теперь⁈ А сейчас — уже слишком поздно… От злости на саму себя я с силой ударила ладонью о бортик ванной, от чего вода в ней колыхнулась и часть жидкости выплеснулась на кафель.
Я еще долго сидела здесь и рыдала, ненавидя себя за совершенный поступок, до тех пор, пока вода окончательно успела остыть. А затем отправилась на кухню. И готовя ужин для себя не могла не вспомнить пожилую и мудрую кухарку. Кайра… Да, мне действительно не виделось другого варианта решения проблемы, потому что я еще плохо узнала их мир. Но, возможно, если бы вовремя рассказала все своей наставнице, то она бы могла что-то посоветовать… А вдруг, вместе мы могли бы найти выход из сложившейся в тот момент ситуации?
— Эхмм… — громко всхлипнула я. — Ну, почему же невозможно отмотать время вспять…
Несмотря на то, что, казалось бы, очень давно не ела земную пищу и соскучилась по её вкусу. Ела я приготовленные макароны с тушенкой на автомате, не ощущая вкуса. И поспешила лечь спать. Сокрушаться о том, как я своими руками и решениями испортила свою судьбу и судьбу любимого человека, даже не попробовав побороться за своё счастье, теперь можно сколько угодно… Завтра мне будет нужно обдумать положение в котором оказалась сейчас и попробовать найти лучший возможный выход из него.
Глава 3
За месяц, проведенный здесь, я уже начала привыкать к своему обычному утру, которое начиналось с чашки чая со сгущенкой, которую мне периодически приносили. Вот и сейчас начала с действия, успевшего стать автоматическим — нажатия кнопки на электрическом чайнике. И отправилась в ванную комнату — умываться, чтобы окончательно проснуться. Каждый новый день, проведенный здесь, оказывался лотереей: поведут ли меня сегодня на очередной допрос или опять весь день мне придется провести в одиночестве, заточенной в этой квартире? И единственной связью с внешним миром окажется, заглянувший часов в 10 утра солдат — охранник, только сменивший предыдущего сослуживца, для того, чтобы задать единственный вопрос: «Не нужно ли мне чего-нибудь?».
За первую неделю меня выдернули отсюда только раз, чтобы взять отпечатки пальцев и сделать фото в фас и профиль. Это было в самом начале, а потом до конца недели лишь изредка пополняли мои запасы еды. Питание получалось относительно разнообразным. За месяц мне выдали: рис и гречку, картошку, лук и морковь, приносили яйца и молоко. А вот телевизор, как оказалось, не работал.
А потом пошли допросы, которые проводились через день-два, за исключением выходных… Их проводили разные люди, преимущественно мужчины в военной форме. Единственный человек, который присутствовал практически на всех моих допросах, был тот, который проводил первый из них. Он оказался офицером — дознавателем. Зачастую допросы проходили с подключением детектора лжи, его настраивали с помощью простейших вопросов, а потом: заставляли смотреть множество фотографий, абсолютно не знакомых мне людей; давали проходить странные тесты; спрашивали о совершенно не понятных организациях, о которых абсолютно ничего не знала; иногда показывали жуткие ролики, на которых были взрывы или убийства; называли имена каких-то людей и пытались задавать наводящие — провокационные вопросы, которых я не понимала. Конечно, догадывалась, что все эти люди, о которых меня расспрашивали, скорее всего террористы или связанны с наркомафией. Но помочь им ни чем не могла.
Но самый долгий из допросов был наедине с абсолютно неприятным индивидом в строгом черном костюме. Этот лысый мужчина, с жутким взглядом, пугающим своей дикостью, разговаривал со мной так, словно достоверно знал кто я такая и что пытаюсь скрыть. Он с абсолютно невозмутимым и уверенным видом рассказывал мне о преступлениях, в которых за эти 15 лет принимала участие, он даже умудрялся привести вполне логичные и разумные доказательства вины. И я была готова ему поверить в существование этой ужасной неуловимой женщины, если бы в итоге речь шла не обо мне. А самое главное и ужасное, что ему невозможно было ничего объяснить. И абсолютно точно — правда бы мне не помогла. Если бы даже рассказала ему её, то он бы ни за что не поверил в бред, которым она казалась… Этот допрос был последним и проходил три дня назад, но я до сих пор никак не могла отойти от него. Этот человек, кем бы он ни был, достиг своей цели и раздавил меня морально. Единственное, чего мне сейчас больше всего хотелось, чтобы меня подольше ни кто не трогал…
Но поняла, что моим мечтам не дано осуществиться, когда во время завтрака услышала звук открывшейся двери и эхом раздались несколько уверенных шагов в пустом коридоре. Тяжело вздохнув, поспешила сказать, обращаясь к молчаливому посетителю:
— Сейчас, уже иду… — и спешно сделала пару глотков горячего чая, запивая сладость только что съеденной чайной ложки сгущенки.
Мой посетитель показался из-за поворота. На удивление это оказалась женщина, правда, в военной форме и с увесистой папкой в руках.
— Не торопитесь, Валерия Андреевна. Я к вам.
— Допрос будет здесь? — удивилась я.
— Нет. Просто, нам с вами нужно поговорить. Можно?
— Да, конечно. Проходите, присаживайтесь. — несколько растерялась, с трудом вспоминая земные правила приличия. — Может чаю?
— Нет, спасибо. Буквально недавно позавтракала. — приветливо улыбнулась она, садясь за кухонный стол, напротив меня и положила, принесенную папку, перед собой.
Женщина оказалась миловидной и по-доброму располагающая к себе, возможно, это ощущение усиливалось за счет контраста. Ведь здесь все, с кем мне приходилось до сих пор общаться, относились ко мне предвзято и с подозрением.
— Лера, можно вас так называть?
— Да, как вам будет удобно. — постаралась вежливо улыбнуться ей в ответ.
— Так вот, Лера… Вы хотели узнать, что с вашими родителями? — видимо, она специально сделала длительную паузу после этих слов, следя за моей реакцией.
А я почувствовала, как после упоминания о них начала бледнеть, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями.
— Да… А вам о них что-то известно? — слегка дрожащим голосом спросила, готовясь услышать самое худшее…
— Да, известно. Не переживайте так, они оба живы. — подбадривающе улыбнулась она мне.
От этой новости, словно физически почувствовала облегчение и заполняющую душу радость. И только сейчас поняла, насколько же по-настоящему меня сковывал страх, что так и не смогу их больше увидеть. Я, действительно, никогда не смогла бы себе этого простить.
— А они знают, что я… — от волнения было сложно подбирать слова.
— Нет. Мы, пока, не связывались с ними… — без слов поняла меня женщина. — Видите ли, сначала нам нужно было убедиться, что вы действительно та, за которую себя выдаёте.
— И в том, что не состою ни в каких террористических и наркомафиозных организациях. — добавила я за неё.
— Да. Лера, поймите, что ваше неожиданное появление выглядит весьма странным. Нам бы не хотелось беспокоить ваших пожилых родителей без точных сведений, ведь вас уже давно официально признали мёртвой. Особенно учитывая, что вы не сообщаете ни какой исчерпывающей информации о том, где все это время находились. А следовательно, боюсь, что мы не сможем позволить вам поехать в Россию, пока этого не выясним.
Мне нравилось, что она говорила со мной прямо, честно и серьезно, но без давления.