- Узнаешь эти места, старик? - спрашивала Лотис, обходя поваленное дерево.
На их пути все время возникали препятствия в виде густого кустарника, камней или куч сухого хвороста. Красивые своей осенней желтизной деревья местами еще покрывали облысевшие склоны гор, сопротивляясь пожарам, засухам и ветрам, которые вершили разрушения с неумолимостью времени.
Дуй шел, постоянно озираясь и оглядывая горы, словно пьяный, с тяжелого похмелья не понимающий, куда попал. Иногда какие-то смутные догадки неожиданно возникали в его воспаленном мозгу и так же внезапно исчезали. Тогда он бредил, вставал на колени, обхватив голову руками и приникая к земле. Лотис молча ждала окончания приступа. Холодное, высокомерное выражение не покидало в такие минуты ее лица, и когда Дуй приходил в себя и молил ее об исцелении, он видел в глазах этой странной женщины лишь равнодушие или досаду. В нем рос страх. Он боялся надоесть спутнице своими жалобами, боялся остаться один в незнакомом месте, боялся жить дальше такой мучительной, непонятной жизнью, какая была у него теперь, боялся умереть. Каким-то шестым чувством он понимал, что она видит его насквозь, знает все, что с ним случилось, и даже - он весь сжимался от страха - что произойдет с ним потом.
- Помнишь, ты рассказывал, как жил здесь?
Он не помнил. Женщина сердилась. Старик втягивал голову в плечи, и его худое тело начинала сотрясать дрожь. Он неловко прикрывал лицо рукой, будто защищаясь от удара, и женщину это выводило из себя. Она убыстряла шаг, старик, спотыкаясь, бежал за ней. Он очень хотел вспомнить свою жизнь в этих унылых, безжизненных краях - лишь бы она не сердилась. Но все его усилия были напрасными.
Однажды вечером горы расступились, открывая вход в широкую долину. Они спустились с вершины горы и углубились в лес, густой дубняк, где было так темно, что казалось, ночь обретается здесь и ждет своего часа, чтобы вырваться из убежища и объять долину. Старику было не по себе, но женщина уверенно шла вперед, к узкой светлой полоске на краю леса, где начинались поля. Терпкий дым костра, доносившийся сюда неизвестно откуда, только подстегивал ее нетерпение. Она словно видела что-то далеко впереди себя и легкой походкой пересекала полумрак чащоб.
Неожиданно неподалеку раздался перестук копыт по пересохшему руслу реки. Лотис властным жестом показала старику, чтобы он спрятался в тени дуба, и сама встала рядом с ним. Чудесный призрак - всадница на прекрасном сером в яблоках коне - промчался мимо них. Из-под белоснежной накидки, отороченной драгоценным мехом, виднелось бархатное платье изумрудного цвета, а нежная ручка придерживала шляпу, которую норовил украсть ветер. Белокурая красавица была измучена, и торопила коня, чтобы успеть выбраться из лесу до наступления полной темноты. Она стремительно исчезла, мелькнув на темно-синем фоне неба, словно диковинная птица.
Старик впал в странное оцепенение. Он не слышал, что сказала ему удивленно смотрящая вслед женщине Лотис, и покорно побрел за ней. Вскоре они вышли из леса.
Холодный туман опускался на молчаливую долину, слабо пропуская сквозь себя розовое свечение последних закатных лучей; в их блеске вдруг засиял ее темный уголок, открыв взору высокий замок на горе. Его длинные зубчатые тени косо легли на озаренные светом склоны. Замок стоял, как новенькая игрушка, преподнесенная взамен старой, как драгоценный дар, как чудо, свершившееся наяву...
Старик весь задрожал, протянул к замку руку, словно пытался прикоснуться к нему, и вдруг повалился на землю. Ему стало плохо, сильная боль сдавила голову. Лотис стояла над ним, молча глядя, как мгла надвигается на долину со всех сторон. Старик пришел в себя, только когда на темном небе проглянули звезды.
- Встань, - властно сказала ему женщина.
Она поднесла к его лицу раскрытую ладонь и, глядя в глаза, велела остаться и ждать ее здесь, на границе леса. Дуй покорно уселся под кряжистый дуб с кривыми ветвями и закрыл глаза, погружаясь в глубокий сон, который навевали на него слова и плавные движения Лотис.
Когда она ушла, он медленно открыл глаза и, сощурившись, посмотрел ей вслед. Взгляд у него был осмысленным, жестоким.
Ночь была ветреной и дождливой. Капли дождя нестройно стучали в окна; под их глухой перестук в мягкой постели засыпалось легко, как в детстве после долгого дня, полного игр и развлечений. Дождь ночной птицей влетел в распахнутое окно, превратился в большую собаку и тихо застучал по паркету, крадучись приближаясь к ложу, на котором спал король. Когда осторожное постукивание прекратилось и тяжелое зловонное дыхание коснулось короля, он открыл глаза. Рядом с изголовьем его постели стоял волк.
Черный, как порождение ночи, он был трижды больше любой самой крупной собаки. Интерес к лежащему человеку в его немигающих желтых глазах быстро пропал, и волк тенью мелькнул через темноту залы в проем двери.
Король досчитал до шестидесяти, прежде чем смог унять страх и шевельнуться.
Трусливая курица, вяло сказал он себе. На глаза почему-то навернулись слезы. Он медленно поднялся и сел в постели. В голове не было никаких мыслей - будто только что пережитый страх выжег их все до одной. Дождь хлестал в раскрытое окно холодными потоками. В соседней башне, которая виднелась из комнаты короля, горела свеча. Сквозь серую пелену дождя ее жалкий огонек трепетал отчаянно и стойко, и это придало королю мужества. Он встал и оделся. Тяжесть меча в руке окончательно привела его в себя, и, видевший в темноте, как кошка, он, пригнувшись, короткими перебежками побежал по замку.
Сейчас он не понимал, как мог так испугаться. Стыд гнал его вперед, через пространство зал и коридоров, огромность которых впервые вызывала раздражение. Один раз ему даже почудилось, что через анфиладу комнат кто-то тихо прошел, но он безуспешно обшарил каждый уголок второго этажа. Утомившись, он подошел к окну и прижался лицом к стеклу, чтобы охладить разгоряченное лицо.
Шум утихающего дождя стал ровнее, постепенно стихая. Громадная черная тень внизу неторопливо пересекла внутренний двор замка и исчезла в башне напротив, где горела на окне свеча. Глотнув побольше воздуха, король стиснул в руке меч и, как напавшая на след собака, бросился в погоню.
...Из-под двери лился свет и доносились голоса. Задыхаясь, король распахнул дверь. На него удивленно смотрели Александр, Дизи и высокая светловолосая женщина, которую прежде королю не доводилось видеть. Властислав молча смотрел на них, а они на него. Все слова, которые он хотел сказать, вдруг застряли в горле. Какое-то странное тепло и умиротворение охватило Властислава, и сама мысль о черном волке, блуждающем по замку, показалась нелепой и смешной. Женщина улыбнулась уголками красивых губ, что-то негромко сказала мальчикам. Александр сделал рукой нетерпеливый жест:
- Все в порядке... Идите спать, Властислав. - Вид у него был озабоченный.
Король попятился и выскочил за дверь.
Ночь кончалась. Небо начало сереть, но Тиса так и не смогла уснуть. Она встала у окна и стала расчесывать свои прекрасные белокурые волосы, глядя, как серебрятся лужи во дворе и копошатся птицы в накрытых кусками кожи клетках.
За спиной у нее тихо открылась дверь. Тиса обернулась. Посреди комнаты стояла светловолосая женщина.
- Кто вы? - прошептала Тиса и прижала руки к груди.
Незнакомка обошла ее кругом и оглядела с головы до ног.
- Какие нежные руки, утонченные жесты... Какая трогательная беззащитность во взгляде... - недобро усмехнувшись, сказала она.
- Кто вы? - повторила королева, бледнея на глазах.
- Королевская, неземная красота... - все с тем же невыразимым презрением продолжала женщина и вдруг с исказившимся от гнева лицом закатила королеве пощечину.
Королева вскрикнула и выпрямилась в ожидании чего-то ужасного. Женщина отступила на шаг и, презрительно подняв подбородок, произнесла короткую фразу на незнакомом певучем языке. Из глаз королевы покатились крупные слезы. Как подстреленная птица, она упала на колени и закрыла лицо руками.
Они долго шли по просыпающемуся лесу, пока не остановились в глубокой ложбине между холмами, заросшей травой и скрытой от глаз.
Тиса была очень бледна и исцарапанными руками поминутно утирала слезы, падающие на ее зеленое бархатное платье. Лотис внимательно оглядела усеянное гранитными валунами дно лога, постояла, прищурив глаза и прислушиваясь, потом велела своей спутнице повернуться лицом к уже пылающему востоку. Тиса повиновалась, но закрыла лицо руками и зарыдала.
- Ло, неужели ты это со мной сделаешь? Пожалуйста, пожалей меня... дрожащим голосом произнесла она. - Разве нельзя обойтись без этого?
- Хватит лить слезы! - ожесточенно закричала Лотис и длинным прутом ударила Тису по спине. - Ты волк!
Глава вторая
Скальд
1.
- Уберите эти цветы вместе с вазой! Вы что, смерти моей хотите? У меня аллергия на Даррад... - прохрипел Дронт, грузно заваливаясь в кресле на правый бок, чтобы достать из кармана свои таблетки от одышки.
Иштван нажал кнопку на столе, вызвал слугу, и тот торопливо понес мимо длинного стола, за которым сидело все правление корпорации, тяжелую зеленую вазу из светящегося опала, полную черных цветов. К их красоте нельзя было привыкнуть: чем дольше вы смотрели на них, восхитительно переливающиеся всеми богатыми оттенками черного цвета, тем сильнее не хотелось прерывать созерцание. Цветы добывались на Дарраде, и только очень состоятельные компании могли позволить себе выставить в своем офисе этот прозрачный букет, похожий на хрусталь, каждый месяц выбрасывающий новую крошечную веточку. Таким образом, цветы были еще и отличным вложением капитала продавались они по весу.
Старый брюзга, неприязненно подумал Иштван, знал бы ты, что это не цветы, а животное, с ума бы сошел. И наплевал бы на престиж корпорации, приказав выбросить пещерные цветы из всех офисов компании. Иштван вздохнул. Обо всём приходится думать самому.
- Что ж, господа, - захрипел Дронт, прожевав наконец свои таблетки, поздравляю вас. Мы на пороге финансового краха. Мы не очень долго шли к нему. Семимильными шагами, как говорится. Скажите спасибо господину Иштвану - блестящая идея с крысиными бегами пришла в его светлую голову... - Иштван побагровел и стиснул зубы. Бессмысленно препираться и напоминать, что идея эта была с самого начала загублена чудовищно небрежно и второпях составленными правилами, в тисках которых сейчас билась богатейшая финансовая компания "Дронт. Дронт. Другие." - Что будем делать? Переселяться на четвертый уровень? - Шутки Дронта, как всегда, были убогими. - Не молчите, господин Иштван.
- Я не собираюсь оправдываться. Все, что я могу делать, я делаю. В отличие от вас, - растянув губы в неприятную улыбку, парировал Иштван. Все сидящие за столом опустили головы. Такие перепалки происходили часто, и позволить себе так разговаривать с господином Дронтом мог только Иштван. Корабль прибыл точно по расписанию. Я распорядился, чтобы модуль подали сразу же после того, как карантинная служба даст добро на высадку. Через полчаса господин Икс постучится в дверь моего кабинета. Господа, я вас оставляю.
Иштван поднялся и неторопливо прошествовал мимо прячущих глаза директоров филиалов, начальников отделов, преуспевающих и не очень дельцов, которых объединяло за этим столом одно - страстное желание угодить всемогущему г-ну Дронту, главе крупнейшей в секторе корпорации, хитрому лису, знающему все ходы и выходы в финансовом мире галактики, человеку со связями, переданными ему в пользование кланом как самому перспективному члену обширного семейства. Благодаря этим связям корпорация заколачивала такие деньги, при мысли о которых у финансовых воротил начинался нервный тик.
- Вот так всегда... - хрюкнул Дронт в ответ на демарш Иштвана, когда за тем закрылась дверь. - Получаю одни пинки и плевки. Никакой благодарности, - с притворным осуждением вздохнул он.
Все несмело заулыбались, понимая, что напряжение пошло на спад. Старик без памяти любил этого низкорослого, невзрачного на вид, дерзкого мальчишку. Иштван Дронт стоил отца своей деловой хваткой. Прокол с крысиными бегами был просто непредвиденным стечением обстоятельств. Все члены правления были уверены, что Иштван сам выйдет из сложного положения, но судя по тому, как нервничает старший Дронт, сделать это будет непросто.
Господин Икс прибыл в главное здание корпорации на собственном бронированном автомобиле. Иштван не смог удержаться и тайком следил на мониторе за тем, как тот высаживается из автомобиля в холле. Светловолосый, довольно молодой человек, очень подтянутый и симпатичный, был одет в дорогой плащ, модный котелок, небрежно играл тростью и не очень-то спешил на назначенную ему встречу. А возможно, это просто Иштван слишком торопился с ним увидеться.
Они встретились в приемной Иштвана, молча и церемонно раскланялись и пожали друг другу руки - с некоторых пор этот жест снова вошел в моду на Вансее.
Прибывший без особого интереса оглядел довольно стандартно обставленный кабинет - картины, бассейн и прочую обязательную атрибутику чуть дольше остановив взгляд на двух букетах черных цветов.
- А почему два? - произнес он мягким, таким же приятным, как и вся его ухоженная внешность, голосом. Серые глаза глядели на Иштвана доброжелательно и испытующе.