- Может, перегонишь катер поближе к базе? У Коры большой багаж.
Ничего не отвечаю. Поднимаю катер на двадцать метров и проверяю ручное управление. Потом раскручиваю вокруг вертикальной оси и пытаюсь направить полет к базе. Это очень хорошая тренировка - управлять вращающимся катером. Нужно учитывать гироскопический момент и постоянно меняющуюся ориентацию двигателей. Хоть и по дуге, но все-таки приближаюсь ко входу в подземный комплекс. Гашу вращение, снижаюсь до двух метров и зависаю неподвижно. Голова продолжает кружиться.
Появляется Кора с огромным мешком на спине. Смотрит туда, где стоял катер, потом в небо. Тихо и жалобно стонет. Крылья обвисают, словно ей дали пощечину.
- Зачем столько барахла? - спрашиваю я. Кора резко поворачивается. До того резко, что мешок падает со спины. В глазах - благодарность, радость и собачий восторг. Что не бросил. Протискивается с мешком в люк, закрепляет багаж страховочной сетью, пристегивается к сиденью. Трусь щекой о ее плечо. Появляются Монтан и Мириамочки, груженые как верблюды. Закрываю люк, задаю курс автопилоту и командую:
- Всем надеть компенсационные костюмы. Пойдем на предельном ускорении.
- Это же сорок G у поверхности!!!
- Для нас предельном, а не для катера.
Мириамочки кривят физиономии, но выполняют. Из-под пола кабины выдвигаются другие кресла. Ванны. Укладываемся на пленку, покрывающую жидкость, закрепляемся. Автопилот сообщает, что вышли в заданную точку поверхности планеты относительно звездных координат. Наступает пренеприятнейший момент. Даю старт. Чуть слышное шуршание антигравов сменяется басовитым гудением. Наваливается тяжесть. Становится трудно дышать. Увеличиваю процент кислорода в воздухе. Все равно трудно. Двадцать G. Пытаюсь изменить позу, но голову словно шлакоблоком придавило. Пускаю на очки картинку с наружных телекамер. Горизонт расширяется с невероятной скоростью. Пытаюсь прикинуть, сколько времени терпеть эту пытку. Ускорение 200 метров в секунду. Километр набираем за 5 секунд. 10 километров - за 50 секунд. Мозги работают отвратительно. Словно на мысли тоже перегрузка действует. Боже, такие муки - ради того, чтоб сэкономить пару тонн рабочего тела для ядерных двигателей. И все потому, что какой-то рой наложил запрет на нуль-т. Как бы сократить мучение? Если увеличить ускорение? Допустим, до 25 G? Хуже все равно не будет...
Вызываю на очки меню автопилота. Передвигаю слайдер на отметку 25 G и задумываюсь, подведя курсор к кнопке "Ввод". Мириван влезает в мои очки, осматривается и выводит яркую фиолетовую надпись во все поле зрения:
С А Д И С Т
Понятно, народ против. Сдвигаю слайдер на 24 G. Надпись гаснет, ее сменяет картинка. Четыре могильных холмика. И я с букетом цветочков. Возвращаю слайдер на 20 G.
100 секунд. Полет нормальный. Удаление... С трудом возвожу 100 в квадрат. Около 1000 километров. Дотерпеть бы до 10-15 тысяч, там перегрузки начнут падать. Гравитационное поле планеты ослабеет, и антигравы уже не смогут вытянуть двадцать G. В глазах начинает темнеть. Опускаю веки и считаю секунды. На пятисотой открываю глаза. Ничего не вижу. Черное выпадение зрения. Вновь закрываю, и уже больше не считаю. Все силы уходят на то, чтобы дышать. Кажется, даже ненадолго отрубаюсь. Да, наверно, так. Глаза снова видят. Перегрузка - меньше восьми. Антигравы воют на пределе, но гравитационное поле планеты в пять раз слабее, чем у поверхности и не дает нужной отдачи. Проверяю параметры траектории. Отклонение - меньше градуса. Неплохо для гравитационного старта. Очень приятно смотреть, как указатель перегрузки ползет к нулю. И есть время подумать над тем, что сказала Анна перед стартом.
Для верности прокручиваю запись разговора. Причем тут Гранит? Причем женские дрязги? Какое отношение имеет Гранит к женским дрязгам?
Вызываю досье Гранита. Мириамочки, конечно, тут как тут. Похоже, установили в мои очки жучок, который сообщает им, что я занялся чем-то интересным. Отвлекаюсь. Что мне известно о Граните? Долгое время был в ссоре с Майей. Из-за Лобасти. Я их помирил. А с Лобасти? Стараются не замечать друг друга. Со всеми остальными ведет себя ровно. Что общего у Гранита с Шутником? Что общего у Шутника с Лобасти? Какого черта Лобасти лезет во все вопросы?
Ускорение уменьшается до двух G. Кора с кряхтением переваливается через край ванны и направляется в туалет. Смотрю на нее и не могу удержаться от смеха. Уши - как две тряпочки. Болтаются, словно у дворняги. Ощупываю свои - та же картина. Надо же, что перегрузка с организмом делает! Мириамы издают жалобные стоны и ворочаются в своих ваннах, но вылезать не собираются. Хорошо, что сами себя пригласили в полет. Теперь смогу их немного пошантажировать.
- Предлагаю наградить меня медалью "За спасение в космосе" - стонет из своего угла Мириван.
- Ябеда! - огрызаюсь я. Все заинтригованы. Сыпятся вопросы.
- Я спасла от мучительной смерти четырех отважных звездолетчиков и одного махрового мазохиста, - поясняет Мириван. - Отец, да не отсохнет его зеленый хвост, хотел поднять перегрузку до 25 G. Я вмешалась буквально в последнюю секунду.
Все смотрят на меня со страхом и уважением.
- Это правда? - с дрожью в голосе спрашивает Кора.
- Была такая мысль. Но я от нее отказался... Поэтому медаль нужно вручить мне.
Дурачимся. Первый день полета. Если идти на одном G, то впереди еще месяца четыре. Если идти на четырех G - два месяца. Лобасти как-то три месяца шла на пяти G. Можно предложить повторить ее подвиг. Но народ будет против. К черту! Я первый буду против. Все кости болят. Хорошо Мириамам. У них-то косточки железные.
Сейчас будет маленький бунт. Мне придется быть суровым и беспощадным. А потом сестренки неделю не будут со мной разговаривать. И это не лучшим образом отразится на общем микроклимате.
- Муж, что случилось? - появляется Кора в шлеме-глушилке. Мои эмоции уже портят микроклимат. Катер маленький, укрыться негде. Для нас, драконов маленький. Мириамам хорошо. Когда снимаем перегрузку, они в коридоре в пелот играют. Правил я не знаю, но по-моему, вся суть в том, чтоб как можно сильнее запустить мячиком в переборку. Чтоб по всему катеру гул шел.
Объявляю общий сбор. Удары мячей о переборку прекращаются, потные, лохматые сестренки и Монтан появляются в рубке. Монтан тоже в шлеме-глушилке. То снимет его, то наденет. Экспериментирует. При этом глупо улыбается.
- Мириван и Мириту, дальше откладывать нельзя, пришло время реконструировать вашу аппаратную часть, - произношу я и жду бунта.
- Отец, ты знаешь, как мы к этому относимся. Ты хорошо подумал? - спрашивает Мириван.
- Да.
- Очень хорошо подумал?
- Да. Очень.
Мириамы озабоченно переглядываются.
- Проект готов? Где схемы? Наверняка ты где-нибудь напахал.
С трудом удерживаюсь, чтоб не подпрыгнуть до потолка и издать радостный вопль. Кора стаскивает с головы шлем-глушилку.
- Трусишка ты. Стоило из-за такого пустяка два дня всем настроение портить.
Мириамы влезают в мои очки, включают привычный уже янтарный шарик виртуальной реальности. (К чему только не привыкнешь с таким контингентом!) Передаю им файлы с проектом модернизации.
- Шестое чувство, - комментирует Мириван. - Все-таки, добился своего.
Тут же начинается критиканство. Здесь не так, это устарело, тут мы уже все переделали, свободных каналов нет.
- Ну тогда доработайте, но в темпе. Даю на все пять дней. И ни секундой больше.
- Спешка хороша при ловле насекомых, - отзывается Мириван, с головой уйдя в проект.
- Это приказ.
Обе головки тут же поворачиваются ко мне.
- Что случилось, отец?
- Гудение. Оно становится все громче. Скоро станет оглушающим, достигнет болевого порога. Вам предстоит управлять катером. Подробные инструкции я дам позднее.
- А вы как?
- Я думаю, мы временно оглохнем. Поэтому необходимо, чтоб вы слышали нуль-т.
- Ну и глупо! - надув губы, заявляет Мириту. - Мы могли бы и одни слетать. Незачем было Монтанчика мучить.
- А что вы будете делать, если столкнетесь с чем-то новым, неизвестным, абсолютно ни на что не похожим?
- Справимся не хуже тебя, - заявляет Мириван.
- То есть, завалите дело. Вот поэтому я и взял Монтана.