* * *
Добродушная девушка в учреждении:
- Ну, что ж, зайдите во вторничек, мы это сделаем.
* * *
На рынке. Женщина, покупая американское масло:
- Думаете - заграничное, так уж и хорошее? У них тоже масло из сои делают. Англичанки и американки потому и худые такие, что одну сою едят.
* * *
В парикмахерскую приходит нищий старик на деревянной ноге. Швейцариха гонит его. Старик, сдерживая ярость:
- Прогнать-то, гражданочка, легче, чем подать.
- Иди, иди.
- Я говорю - прогнать легче, чем подать. В дверях, грозит пальцем. Смотри, чтоб и с тобой такая картина не случилась!..
1944
Уже два месяца работаю литературным редактором журнала "Дружные ребята". Снимаю проходную комнату на Плющихе, живу за ситцевой занавеской. Мимо меня по многу раз в день проходят старики хозяева, бегает, смеется и кричит шумная девочка Тамарочка. И все-таки работаю.
* * *
Хожу в шинели. С голубыми летчицкими погонами. На погонах четыре звездочки. Поблескивали. Теперь уже не блестят.
В военном билете у меня сказано: интендант третьего ранга... Правда, сказано еще и другое: запаса.
Но очень уж не хотелось ходить без погон и без звездочек.
Третьего дня иду своим четким офицерским шагом к Петровке мимо Малого театра. Там какой-то ремонт, здание театра отгорожено от мостовой дощатым забором. Еще издали вижу, как из ворот навстречу мне выходит пожилой полковник, манит меня пальчиком. На рукаве у полковника красная повязка.
Подхожу, козыряю.
- Ваши документы, товарищ капитан.
Достаю военный билет. Он, поплевав на палец, листает его.
- Так. А ну зайдем сюда.
Захожу в эти широкие ворота, за дощатый забор.
- Присаживайтесь, - говорит полковник и любезно указывает на припорошенные опилками козлы. А сам достает из кармана добротный перочинный ножик, открывает его и начинает спарывать мои ненаглядные голубые погончики. Я бормочу что-то невнятное. Он усмехается.
- Да-авно этим не занимался, - говорит он.
- А занимались все-таки?
- У беляков - да, снимал, приходилось. И с своей гимнастерки сдирал - в восемнадцатом.
Срезал, положил один погон на другой, подровнял, протянул мне:
- Возьмите на память.
* * *
Ваганьковское кладбище. Надпись на кресте:
Тамара Михайловна
СТЕПАНОВА
род. 1 октября 1884 года
сконч. 9 октября 1904 г.
Как хороши, как свежи были розы!
* * *
Больную Тамарочку бабушка кормит супом. У Тамарочки свинка. Слышу ее капризный плаксивый голос:
- Горько!
Бабушка (с сильным акцентом). Горка? Что ты хочешь сказать? Гора? Или по вкусу?
- Какая гора?!! Конечно, по вкусу!
* * *
Зима 1944 г. Поезд "Ленинград-Москва" стоит на маленьком полустанке под Будогощью. Снег. Тишина. Почти вплотную к железной дороге лес. Пахнет сосной и солнцем, совсем по-весеннему.
На перроне молодой флотский командир:
- Что такое? Куда же зима по всему Советскому Союзу девалась? На фронте был, думал, она в тыл, в отпуск, уехала. Еду в тыл - и тут ничего похожего.
* * *
Тот же морячок-лейтенант (орден Отечественной войны и четыре медали на синем помятом кителе, из-под расстегнутого стоячего воротника - серый свитер) расхаживает по платформе, заговаривает со всеми, кто подвернется под руку. Не пьян, а просто необыкновенно общителен, разговорчив.
Кто-то при нем окликнул толстую проводницу:
- Эй, девочка!