Очнулась от ужасающей, нестерпимой головной боли, которая ненадолго отступив, казалось, вернулась с ещё большей силой. Открыв глаза, поняла, что спала всё это время в комнате моего рабовладельца. Чуда, конечно, не случилось. Я по-прежнему находилась в чужом мире, и к этому пора было привыкать.
Приподнялась на кровати и начала настороженно вслушиваться и внимательно оглядываться по сторонам, в просторах спальни своего хозяина к счастью не обнаружила. Этот факт меня, бесспорно, обрадовал, но мне предстояло как-то добраться до своей комнаты… Я очень аккуратно встала с кровати и, стараясь не трясти головой, начала осматриваться в поисках какой-нибудь одежды, чтобы накинуть её на себя. На полу нашёлся халат, но мне не хотелось идти в нём через весь замок, тем более дорогу от господской опочивальни до выделенной мне каморки я представляла себе смутно, если не сказать большего — не знала её вообще.
После недолгих раздумий решила попробовать вернуться в баню, надеть платье, в котором меня сюда привели, и тем же путем, что вчера прошла за мальчиком, вернуться в башню. Накинув тонкий, как простыня, и слишком длинный для меня халат, волочащийся по полу и обвязав его ремнём, которого хватало лишь на один полный оборот вокруг пояса, я направилась к двери. И вот здесь мой пыл поутих… Меня посетила мысль: «А вдруг меня кто-нибудь заметит в таком виде?» — и она меня совершенно не радовала, потому что ощущала себя практически голой.
Но, всё же смогла преодолеть своё стеснение и, придерживая края хламиды, направилась к лестнице. Я ступала босыми ногами по мягкому ворсу ковров. Когда уже спустилась вниз почти на половину ступеней, услышала, чьи то голоса внизу — женский и мужской. О чем они говорили, я естественно понять не могла. Кроме того, голоса эхом отражались от стен огромных комнат замка, так что мне сложно было даже разобрать, с какой стороны говорившие находились. Разговор утих, и я услышала, как эта пара куда-то пошли, я заметалась, ища, куда бы мне спрятаться, боясь, что они идут к лестнице, но так мне показалось сначала. Однако с облегчением выдохнула, когда поняла, что их уверенные шаги удалялись.
Подождав немного и с замиранием сердца прислушиваясь, нет ли звуков присутствия ещё кого-нибудь, я всё же продолжила свой спуск к подножию лестницы — на первый этаж. А далее мне предстояло пересечь огромную залу, из которой в разные стороны вели несколько коридоров. «В какой из коридоров мне нужно свернуть?» — задумалась я, застопорившись на половине своего пути.
Возвращение к воспоминаниям вчерашнего вечера не давали мне уверенных подсказок и, ориентируясь на своё внутреннее чутьё, всё же шагнула в направлении одного из них, решив, что от лестницы мне нужно повернуть направо, и пройдя с десяток метров остановилась. К счастью, выбор оказался верен, потому что, идя по нему, я почувствовала, как к концу коридора начинает теплеть… А увидев знакомую не большую дверку, почувствовала, как окончательно спадает напряжение.
Однако, войдя внутрь купальни, я обнаружила, что моих вещей здесь уже нет. Довольно долго я тщетно пыталась их найти. Голова и так адски болела, а здесь — в тепле — меня вовсе начало подташнивать. Но и ходить в этом виде по замку совершенно не хотелось. Я села на лавку и постаралась придумать хоть что-нибудь, найти хоть какой-нибудь выход из этой ситуации, и неожиданно пришла гениальная идея…
Я сняла с себя эту тряпку и оторвала от её нижнего края достаточно широкую полоску ткани, затем ещё одну по тоньше. Из них я сделала набедренную повязку, смотав её концы найденной в охапке дров проволокой, ей же закрепила импровизированный бюстгальтер. Оставшуюся часть хламиды, которая теперь по длине представляла собой среднестатистический человеческий халатик чуть выше колена, надела поверх этого всего безобразия, но так я всё же чувствовала себя более уверенно. Пояс тоже обмотала в два оборота, сцепив концы последним кусочком найденной проволоки, первый виток, сделав под грудью, а второй в аккурат по талии. В целом импровизированным костюмом я осталась довольна, а главное, что он не расходился при ходьбе, и мне не приходилось сверкать всеми своими стыдобными местами.
Теперь, чувствуя себя немного уверенней, я вернулась в залу с лестницей, но что-то мне подсказывало, что вчера вечером мы с мальчиком её не проходили. Тогда я свернула под неё и обрадовалась, поняв, что вышла к выходу на веранду. Как только зашла в неё, я почувствовала, какие прекрасные ароматы доносились с кухни, а вот оживлённые голоса, услышанные мной, ничего хорошего не предвещали. Сколько присутствующих там было оставалось непонятно… Я решила, что постараюсь прошмыгнуть через кухню не заметно и быстро пересекла веранду. Глубоко вдохнула, набираясь смелости, и открыла дверь…
За длинным столом сидели не менее тридцати иномирян: мужчины, женщины и дети. И все разом, как по команде, замолчали и с удивлённым видом обернулись на меня. У некоторых представителей мужского пола даже остались приоткрытыми рты, и все с не скрываемым интересом с ног до головы меня внимательно разглядывали… А я от неожиданности и испуга замерла в растерянности, чувствуя, как начинаю заливаться пунцовой краской от их неприятного пристального внимания. Один из обедавших мужчин первым прервал затянувшуюся паузу:
— Сим буэнм ун хаяни, — прицокнул языком он.
На что сидевшая рядом с ним симпатичная женщина с ребёнком на руках, толкнула его в бок.
— Бумхэт.
На что мужчина усмехнулся в свою редкую, но аккуратную бородку и приобнял обиженную женщину, видимо жену, шепча что-то уже ей на ушко.
Мне казалось, что вся эта немая сцена тянулась почти бесконечно. Настолько унизительно чувствовать себя мне в жизни ещё не приходилось…
Потом следом за парой все сидевшие за столом неспешно оживились, заметила, что ни у одного из присутствующих не были обрезаны уши. Сначала отвели взгляды преимущественно женщины, отметила, что на всех них были длинные однотипные платья у кого-то серого, у кого-то коричневого цветов, с мелкими пуговицами на груди и рукавами чуть выше локтевого сгиба. А затем с легкой кривой ухмылкой и мужчины, на которых были брюки и просторные светлые рубашки. Все присутствующие уперлись взором в тарелки и попытались сделать вид, что ничего такого не произошло, вернувшись к трапезе.
Я опустила голову и, уставившись в пол, с трудом сделала шаг, заставляя сдвинуться свои вмиг онемевшие ноги, но дальнейшие шаги дались мне уже легче — и я быстрым шагом, пытаясь не переходить на бег, пересекла кухню, стараясь при этом никого и ничего случайно не задеть. Женский выкрик раздался уже у меня за спиной:
— Нирт унаек!
Но я уже бежала со всех ног по лестнице башни подальше от места своего стыда. «Что она могла мне кричать? Наверняка, какое-то оскорбление…» — подсказывала мне логика. Хотя как раз логика-то меня последнее время подводила…
Конечно, мне хотелось, есть, но гордости было больше, чем голода. Я не была готова в такой ситуации просить у них еду. И без того достаточно побыла всеобщим посмешищем. Мои глаза застилали слезы, а в душу закралась обида, которая, как пустота, растекалась внутри. Конечно, я не могла позволить себе из-за этого инцидента расплакаться. Мне просто необходимо было найти какой-то выход, ведь мне здесь ещё жить не пойми сколько лет, а, возможно, и всю оставшуюся жизнь. Следовательно, нужно всё же пытаться строить с жителями замка отношения. «Но как? Впрочем, с этим я разберусь потом…» — попробовала я вернуть разумность своим размышлениям.
Я наконец-то достигла своей комнаты и с облегчением дотронулась до ручки двери. А закрыв её за собой, прислонилась спиной к её надежной поверхности и обессилено выдохнула:
— Боже, за что мне всё это⁈ — Я закусила губу до крови и, зажмурив глаза, мелко затряслась от беззвучных рыданий. Но потом, всё же, стараясь взять под контроль хлещущие через край эмоции: «Слезами горю не поможешь» — очень кстати вспомнилась мне земная пословица. Я несколько раз выполнила упражнение, глубоко вдохнув и медленно выдохнув. Затем, вытерев пару скупых слезинок, подняла глаза.
На моей кровати лежало платье, такое же, как у большинства девушек сидевших на кухне за обеденным столом. Окно оказалось открыто, а на столике рядом с ним по-прежнему стоял поднос с оставшейся ещё с вечера едой. Хотя её на глазах становилось всё меньше… Потому что её в этот момент поглощал огромный паук! Ужас! Поразительно, но паук по-настоящему ел, или, по крайней мере, мне сначала так показалось. Педипальпами он выбирал густую составляющую из остатков моего супа и при этом активно шевелил, помогая себе, хелицерами.
Меня обуяли ужас и паника, и, не в силах сдержаться, я завизжала. Вложив в этот крик все оставшиеся силы. Итогом, кажется, станет потерянный голос. Хотя, зачем мне он в ближайшее время? Местный язык я даже не понимаю, не то что говорить!
Странно, но в комнату тут же влетела встревоженная темноволосая девушка, я заметила её краем глаза сегодня за столом. Похоже, что она шла прямо за мной. С чего бы это? Но, увидев паука, она почему-то успокоилась.
— Хэрнет! Хэрнет! — замахала она на него руками.
Но паук лишь медленно и неохотно отступал, тогда она подошла к нему и стала насильно выталкивать его из окна, словно хозяйка обычную обнаглевшую курицу. Это совсем уж не укладывалось в мои представления о жизни, принесенные с Земли. Последнее, что я успела заметить, прежде чем окончательно свалиться в обморок, аккуратно съезжая по стеночке, это то, что, оказывается, у этого паука был под брюшком мешочек из паутины, и он, крепко держа его, выпрыгнул из окна на стену. И меня накрыла темнота.
Меня окружала темнота, было очень холодно лежать на сырой земле, я чувствовала, как ледяной ветер пронизывает до костей. Кожа покрылась мелкими пупырышками мурашек, но было ещё что-то… Леденящий кровь в венах страх. Я лежала одна в лесу на влажной от росы, холодной траве, очень боясь пошевелиться и даже дышать. От холода и ужаса меня трясло, и мне никак не удавалось унять эту дрожь. Зубы предательски стучали, из последних сил я пыталась их сцепить, добившись противного скрежета. «Нужно лежать тихо — нельзя себя выдать…» — мысленно уговаривала себя.
Уже очень устала от такого напряжения, безумно хотелось немного расслабиться. Но вот раздался жуткий звериный вой. И я знала, что это он где-то рядом ищет меня. Мне нужно было сейчас же затаить дыхание — и это удалось, пусть даже всего на несколько минут, но получилось. А потом легкие зажгло от нехватки кислорода, и я не выдержала. Начала жадно хватать воздух короткими максимально тихими вдохами через рот.
И вновь раздался вой, только в этот раз он был ужасно близко… Мой мозг пронзило осознанием: «Нет, мне не удалось от него скрыться! Он уже здесь…». Я скосила взгляд вправо и увидела, как из высокой травы ко мне практически беззвучно приближается огромная мохнатая тварь с парой жутких глаз, горящих в темноте зелёным светом.
Я не видела, но чувствовала всем своим существом его предвкушающий довольный оскал. От страха меня даже затошнило. Конечно, я чётко понимала, что уже не убегу — у меня просто не осталось на это сил… Но и так просто сдаться не могу. И, перекатившись набок, я поползла, так быстро, как только могла. Всеми фибрами чувствовала, как он идёт своей вальяжной поступью по моим следам, наслаждаясь предвкушением и осознавая, что уже победил. Его жертва загнана и совершенно беззащитна.
Я уже слышала его тяжёлое дыхание за спиной. Осознание столь близкой, жуткой и ужасной смерти ввергало меня в дикий ужас. В глазах стояли слёзы, мешая разобрать дорогу перед собой. И вдруг одна из моих рук вместо ощутимой опоры сорвалась в пустоту пропасти. С новой силой охватил меня страх перед очередной опасностью, но равновесие удержать мне всё же удалось. И я попыталась ползти по краю скалы, с невероятным усилием удерживая равновесие. Но теперь, развернувшись боком к краю обрыва, я увидела, что зверь прочёл мою задумку и сейчас, нервно помахивая хвостом, шёл мне наперерез. Но он по-прежнему не торопился, словно давал мне выбор: «Либо прыгай, либо разорву тебя заживо».
И я приняла решение — зажмурившись, из последних сил оттолкнулась руками от земли и, потеряв равновесие, полетела в пропасть, но только чтобы понять, что меня подхватило нечто плотное, немного спружинило и начало поднимать вверх, затягиваясь одновременно. От неожиданности я распахнула до сих пор крепко зажмуренные глаза и поняла, что оказалась в крепкой ловчей сети, подвязанной к ветке огромного дерева. А на полянке поодаль взад-вперёд расхаживал мой преследователь, нервно помахивая хвостом. Я вдруг осознала: «Вот оно — моё везение! Сегодня я останусь жить!».
Где-то за моей спиной начали показываться первые лучи солнца и, благодаря им, я, наконец, смогла лучше разглядеть своего противника… Это было огромное красивое животное с мягкими кисточками на ушах, похожее на длинношерстую рысь. Её цвет оказался вовсе не чёрный, как мне казалось в ночи, он был красивого коричнево-бронзового оттенка, под лучами солнца лоснящаяся шерсть переливалась золотистым отблеском. Его прекрасные чистые зелёные глаза завораживали своей красотой. Животное, от которого я всю ночь убегала, а сейчас просто любовалась его хищной грациозностью… Удивительно, но я не чувствовала злобы от зверя и вопреки логике не опасалась — внутренний холод пропал, а первое солнце начало ласково пригревать моё окоченевшее тело снаружи.
Но вдруг этот красавец подошел к дереву и встал на задние лапы. И самым ужасным оказалось то, что я ошибалась… Это была не обычная огромная рысь, а животное с очертаниями человеческого тела. Оно подошло к дереву и, выпустив огромные когти, начало по нему взбираться. Очень проворно и ловко добравшись до ветки, к которой я была привязана. Затем, пройдя по наиболее толстой её части, растянулся на ней так, что смог легко развязать крепёжный узел ловушки.
Двойственный страх вернулся, причём боялась я и того, что оно выпустит сеть из рук или не удержит, так и его самого. Но теперь выбора у меня уже не было. Пока оно несло меня по ветке над пропастью, я снова зажмурилась. До тех пор пока не почувствовала, что меня мягко опускают на влажную траву. А затем, это животное в один прыжок приземлилось рядом со мной, и развязало сеть, в которой я была. Но сбежать или дёрнуться мне, увы, не удалось, потому что меня сразу крепко схватили за плечи.
И сейчас оно, вернее, он держал меня так, что мы были друг к другу очень близко, внимательно всматриваясь, в лица друг друга… Да, на глазах морда этого животного всё больше начинала походить на человеческое лицо. А его зелёные глаза — начинали казаться всё более знакомыми, как и черты лица, это… Меня вдруг пронзила догадка, хотя нет! Я действительно узнала его — это оказался мой рабовладелец!
Вот только там я его, кажется, не узнала, я просто продолжала поражённо смотреть, цепенея от страха. Он тем временем аккуратно уложил меня на всё ещё влажную и холодную траву. Опустился ко мне, ненадолго зависнув надо мной. Догадка о том, что он сейчас со мной хочет сделать, — накрыла меня волной протеста. Я попыталась оттолкнуть его, вырваться из цепких лап этого пугающего до дрожи существа и закричать. Но мне это не удавалось, а вместо крика у меня из груди вырвался только странный хрип.
Что это? Его способ мести за мой первый отказ? Что же за наказание он придумает для несговорчивой рабыни во второй — вообще страшно представить…
Я очнулась, огляделась вокруг и поняла, что нахожусь одна в своей комнате. Какое-то время продолжала лежать с открытыми глазами и ощущала, что должна что-то предпринять, сбежать отсюда, но я никак не могла собраться с мыслями куда именно, кроме того совершенно не было сил. Мне приходилось прикладывать не малые усилия, просто, чтобы держать себя в сознании. Домой! Мне нужно как-то вернуться домой. Но ни одной мысли что именно мне для этого нужно сделать. Не знаю, сколько я так пролежала, но увидела, как дверь в мою комнату открылась и в комнату вошла девушка с подносом. «Я её знаю, не помню, откуда, но знаю. Мне кажется, что она хорошая и не желает мне зла» — стало моей последней сознательной мыслью, и я позволила себе расслабиться.