- Что ты хотел сделать? - тихо спросила она.
Казалось, он попытался спрятаться внутри собственной кожи. Черные глаза печально смотрели на Алейтис поверх колен.
- Ну!
Незнакомец пробежал по губам розовым кончиком языка и еще глубже втянул голову в плечи, словно искал укрытия за барьером собственных колен.
- Я... - начал он; черные глаза теперь были зажмурены. - Раньше у меня получалось. В прошлом году они мне позволяли... - Он взглянул на нее, чуть приподняв веки. Она сердито нахмурилась, и мужчина поспешно отвернулся. - Я могу чувствовать все, что чувствуют остальные: радость, печаль, боль, силу. Все! Я могу изменять то, что они чувствуют. Животные... с ними легко. Я ими управляю. Я их лечу, когда они болеют. С людьми трудней. Они гораздо опаснее. А женщины в долине не такие опасные. Я думал, ты... такая же, как все они.
Алейтис потерла ладони, размышляя над возможностями, которые открыла ей эта неожиданная встреча.
Радостное возбуждение загорелось в ней, когда она вспомнила благословенное счастье ЕДИНЕНИЯ. "О подобном я никогда не могла думать, удивилась она. - Я смогла бы. Я уверена, что смогла бы..."
Она подняла голову и сияющими глазами взглянула на караванщика.
- Как ты это делаешь? Научи меня...
- Как? - Он постарался как можно сильнее вжаться спиной в дерево, словно это могло сократить расстояние между ним и Алейтис. Черные глаза его тайком посматривали в сторону тропы, ведущей к каравану.
Она увидела, как на его щеке вздрагивает мускул, и поняла, что он готовится убежать.
- НЕТ! - она схватила его за руку.
Он громко задышал, закрыв от страха глаза.
- Не надо... Пожалуйста... - простонал он плаксиво.
Алейтис нетерпеливо потрясла его руку.
- Не будь такой тряпкой!
- Я не могу не впускать тебя в свои мысли! - Он опустил голову, безвольно вытянул ноги, так что сапоги стукнулись о камень. Казалось, сейчас он от страха потеряет сознание. - Я не умею ограждать свой мозг от чужого вторжения. Я никогда не умел делать это. Ты не знаешь, что это такое! Час за часом, день за днем... И никакого избавления от ощущений и чувств других людей... - Он потер ногу. - Они копошатся у меня в черепе, как червяки... И я перестаю понимать, где то, что чувствую я, а где то, что принадлежит им... - Его ладонь лихорадочно гладила грубую красную ткань шаровар.
Алейтис поежилась. Потом распрямила плечи и резко приказала:
- Слушай, караванщик, возьми себя в руки! Ты сказал, что можешь управлять животными. И женщинами. Тогда, клянусь кровавыми клыками Ашлы, ты должен научиться управлять и своими мыслями.
- Не могу.
- Чепуха! Спорю, что ты никогда и не пробовал.
- Зауеха...
- Ради Мадара, караванщик! Минуту назад ты едва не подмял меня. И ты хочешь сказать после этого, что не можешь себя защитить? Хихдаг! Просто перестань распускать сопли и наберись злости!
- Ааахх! - Лицо мужчины залилось краской, дыхание со свистом вырвалось сквозь сжатые губы.
- Берись за дело! - Алейтис нетерпеливо фыркнула. - Работа над собой. Когда они заполнят твой мозг, сделай то, что делаешь, когда хочешь взять кого-то под контроль... И поверни их назад! Попытайся!!!
Его губы напряглись. Он смотрел па нее полными неприязни глазами. Потом пожал плечами.
- Попробую. Потом...
Алейтис вздохнула.
- Как хочешь, караванщик. Но знай, тебе никто не поможет, кроме тебя самого. - Она хладнокровно взглянула на него. - А теперь покажи, как ты управляешь животными.
- Как я могу научить тебя? Я таким родился!
- Показывай!
Он снова пожал плечами и отвел глаза, в которых затаилась глубокая обида. Потом показал на дерево:
- Смотри. На полпути к верхушке этого дерева сидит мпкхмикх.
- Где? - Она ничего не могла рассмотреть на хоране, сколько ни старалась.
- Дотронься до меня. Своим сознанием. Если тебе это удастся, то... Если нет, то ничего не получится...
Она закусила губу.
- Ладно... я попытаюсь...
Она распласталась нa земле, положив подбородок на руки, позволяя монотонному звуку журчания реки омывать ее сознание. Через какое-то время во все стороны от нее начали разворачиваться нити, как будто она была огромным веретеном. Она коснулась бледно-желтого пламени, прислушалась к словам караванщика.
- Почувствуй то, что чувствую сейчас я. - Он скептически посмотрел на нее. Она ответила ничего не выражающей улыбкой.
- Видишь, я как бы делаю из своей мысли "палец". Видишь?
- Угу.
- Потом я дотрагиваюсь этим "пальцем" до животного. Смотри. Микхмикх сейчас похож на дрожание воздуха. Теперь присмотрись - вон та черная точка л есть центр этих колебаний. Я касаюсь точки своим мысленным пальцем. Вот так! И микхмикх будет делать то, что я захочу!
Сначала все было непонятно, туманно, путанно.
Алейтис ничего не видела и уже начала отчаиваться, что тут же обернулось угрозой нарушения связей между нею и караванщиком. Потом будто что-то щелкнуло в ее мозгу. Словно солнце засияло сквозь просвет в грозовых тучах. Она с растущим нетерпением слушала, что говорил караванщик.
- Смотри, - тихо тянул он, - смотри на дерево главами своего тела. Видишь? Вон он ползет. Вниз по стволу. Вот там, по листьям. Видишь?
По стволу хорана сползало маленькое пушистое существо. Его хамелеоновый мех сейчас был серебристого цвета дневной коры хорана. Маленькие коготки цепко впивались в кору, черные кружки глаз с опаской посматривали по сторонам. Микхмикх шлепнулся на землю и взъерошил мех, который, по мере того как малютка приближался к караванщику, поменялся с серебристого на зеленый, а потом па песчаный и снова на зеленый, травяной.
Подбежав к нему, крошка уселся на задние ланки, а передними принялся причесываться. Алейтис улыбнулась, глядя на его смешную мордочку.
Караванщик нагнулся и поднял микхмикха. Живой шарик меха изменил цвет на светло-коричневый, замер па загорелой ладони караванщика, обвив ее длинным пушистым хвостом. Через мгновение караванщик отпустил зверька на землю и подтолкнул его вперед.
Забавное робкое создание тут же помчалось по тропе.