Окрылённая и взбудораженная событиями минувшего часа, я вприпрыжку неслась из магазина с тортом в руках, пока внезапно не затормозила. В школе закончился выпускной, и теперь мне на встречу шла целая компания, состоящая из моих одноклассников и ребят из параллельного класса. Их приближение вернуло меня в реальность, где я не особенная ученица Академии Печатей, а высмеянная на школьном выпускном заучка, с которой никто не дружит.
Я опустила голову и попыталась улизнуть за угол, но было поздно: компания меня заметила.
— Бронина! — окликнула меня Вика, которую под руку держала её лучшая подруга Лера. — Опять убегаешь?
Я сделала вид, что не слышала её, но тогда уже Лера подала голос:
— Настолько понравился тортик, решила ещё прикупить?
Подружки засмеялись во весь голос, и тут я не выдержала, повернулась к ним лицом, но не смогла произнести ни слова…
— Уже рот тортом набила? — выпалил парень из параллели, с которым я даже не была знакома. Толпа снова зашлась в хохоте.
Стало обидно, что человек, который никогда не общался со мной лично, вот так запросто смеётся надо мной. Я уже хотела вновь отвернуться и уйти домой, как вдруг послышался другой мужской голос:
— Завязывайте, — осадил он компанию. — Ведите себя как нормальные люди.
Парень перевёл на меня взгляд, и я узнала его. Это был Костя — самый красивый и взрослый мальчик в нашей параллели. Он всегда вёл себя рассудительно, был вежлив и учтив абсолютно со всеми и никогда не опускался до оскорблений. Сколько себя помню, он всегда мне нравился, но увы, несмотря на хорошее ко мне отношение, интереса он не проявлял. Оно и понятно, всё-таки он самый симпатичный и популярный парень в школе, у которого от поклонниц нет отбоя. Куда мне до него…
— Ты как? В порядке? — спросил он заботливым тоном. — Ребята перебрали… с весельем, вот и ведут себя глупо. Прости их за это. Если хочешь, мы проводим тебя до дома, я отнесу твои покупки наверх. Что скажешь?
Я почувствовала, как мои щёки наливаются румянцем, а в горле образовался ком, не позволяющий выдавить из себя хоть что-то. Растерявшись, я сорвалась с места и убежала в противоположную от компании сторону.
Бежала и бежала, сколько хватило сил, пока не согнулась в тяжёлой одышке. Благо одноклассники остались далеко позади и не могли высмеять ещё и мою спортивную неподготовленность.
Когда же сердце начало успокаиваться, а с лица сошёл жар, я почувствовала сильный стыд. Стыд за то, как повела себя на глазах парня, который нравится. Стыд за то, что не смогла произнести ни слова в свою защиту перед толпой обидчиков. Стыд за унизительный побег в перевеску с тортом…
Казалось, моё настроение ничто не способно омрачить, но выяснилось, что это возможно.
Домой возвращалась поникшая, утешаясь лишь мыслью о том, что через шесть дней меня здесь уже не будет, а все постыдные моменты моей жизни останутся в прошлом.
Пока мама разрезала на кухне торт, я прошмыгнула к себе в комнату, взглянуть на то единственное, что способно сейчас мне помочь.
Я заперла дверь и бросилась на кровать. Открыла деревянный ящик, выданный мне в Академии, и с изумлением обнаружила внутри комплект школьной формы. Две приталенные блузки: белая и бледно-лиловая. Две юбки в складку: чёрная и тёмно-фиолетовая. Такой же тёмно-фиолетовый галстук и чёрный удлинённый пиджак с фиолетовой окантовкой и подкладкой.
Под школьной формой я нашла некий пустой футляр на золотой цепи. Вращая его в руках, я сообразила, для чего он мне пригодится. То, как к футляру прикреплялась цепочка, указывало, что объект в него следует помещать ромбовидной формы, но на деле туда идеально становилось квадратное стёклышко с моей кровью.
— Как по маслу! — воскликнула я, вставив образец в оправу. Теперь это походило на карманные часы, причём весьма элегантные. — Красотища!
Я уже начала прикидывать как буду носить свой кровавый пропуск: на поясе или на шее, как вдруг мне на глаза попалась бумага с перечнем необходимого в школу.
В списке не нашлось ничего необычного: предметы личной гигиены (зубная щётка, расчёска, шампунь), нижнее бельё, чулки да пижама. Даже меньше, чем я рассчитывала прочесть. Хотя стоило догадаться по разрешённому весу багажа всего в три килограмма, что много вещей взять с собой не получится.
Также в конце списка имелось напоминание, написанное крупным шрифтом:
«ПРИБЫТЬ В ОБЩЕЖИТИЕ 17 ИЮНЯ НЕ ПОЗДНЕЕ 9:00 ПО ВАШЕМУ МЕСТНОМУ ВРЕМЕНИ!»
Я как раз закончила любоваться своими новыми вещами, когда меня из кухни окликнула мама:
— Поля, чайник закипел!
— Уже иду!
Я быстро затолкала форму обратно в ящик и побежала к родителям. Вскоре домой вернулся ещё и брат, присоединившись к празднованию. Он никак не мог поверить, что его глупая младшая сестра поступила за границу, из-за чего весь вечер допрашивал меня, не применила ли я тёмную магию. Я хихикала, но про себя думала, что Лёша не так уж далёк от истины в своих надо мной подшучиваниях.
Семейный сбор на кухне продлился вплоть до первого часа ночи, пока родители не начали зевать от усталости, а брата не позвали на очередную студенческую тусовку. Тогда все и разошлись по своим делам, в том числе и я, вернувшись к ящику с новой школьной формой. Уснула также с ней в обнимку.
* * *
Все последующие дни я грезила началом учёбы в Академии Печатей и совсем забыла о том, как буду объяснять свой внезапный отъезд родителям. Хотела выдумывать легенду, будто меня встретят в аэропорту и доставят в Оксфорд, вот только билеты показать я не могу… Да и мама обязательно захочет расспросить моего вымышленного сопровождающего, тоже загвоздка. Ещё и багаж мой чересчур мал для длительного отъезда. Мама наверняка решит, что меня заманили бесплатным обучением в престижном вузе, а на деле увозят в рабство, после чего и вовсе никуда не пустит.
Поразмыслив, я пришла к выводу, что поступить мне придётся иначе, а после надеяться, что мама не слишком испугается.
В ночь перед первым учебным днём я написала ей письмо, которое оставила у себя на столе. Там я изложила придуманную ранее легенду об аэропорте и сопровождающем, также упомянула, что свяжусь с ней при первой же возможности. Звучало всё это неубедительно и подозрительно, но ничего лучше я не придумала.
Правда и перемещаться из собственной комнаты на этот раз не решилась. Всё-таки родители просыпаются рано даже по субботам, а потому я сбежала из дома ни свет ни заря и бродила по ближайшему скверу с деревянным чемоданчиком в руках, пока на смартфоне не зазвенел будильник, извещающий, что уже полдевятого утра.
Дыхание спёрло от предвкушения, из-за чего я даже ускорила шаг, пока в один момент не замерла в ступоре.
— О нет! — вырвалось из меня очень громко, заставляя немногочисленных прохожих обернуться.
Внезапно я осознала, что даже не уточнила у Уру или у той женщины, что выдавала мне школьную форму, как мне снова попасть в Академию. Меня одолела паника. На часах уже виднелось без десяти минут девять утра, а я понятия не имела, что мне делать.
«Как я могла не спросить?!» — корила саму себя, кружа на месте.
— Стоп! — в голову пришла другая мысль:
«Должно быть это загадка. Остальным ребятам также ничего не сказали… или я не расслышала?»
В любом случае, у моей группы было шесть дней на её разгадку, а у меня всего шесть минут…
Я бросилась к скамье, стоявшей неподалёку, и принялась перерывать содержимое деревянного ящика, в котором лежала часть не надетой сегодня школьной формы и мои личные вещи, взятые из дома.
— Пропуск! — воскликнула я, коснувшись покровного стекла в кожаном футляре у меня на поясе.
Покрутила его в руках и с сожалением пришла к выводу, что это не то. Всё-таки опрос в «банкомате» назвал образец крови пропуском к обучению, а не порталом в Академию.
— Точно! — вновь воскликнула я, вспоминая, как дважды до этого перемещалась при помощи густой белой жидкости.
Я отрыла под шампунем перечень личных вещей, требуемых с собой, но всё равно усомнилась. Нынешняя бумага слабо походила на ту листовку, растаявшую в стакане воды. Здесь же была не такая плотная и белая бумага, да и текст на ней был нанесён обычными чёрными чернилами.
Внутренняя паника достигла предела, когда я взглянула на часы и увидела без двух минут девять. Сердце было готово выпрыгнуть из груди и слёзы подступили к глазам. Внутри я уже плакала, но снаружи ещё сохраняла глаза сухими, с их помощью продолжая искать разгадку.
— Конечно! — в очередной раз воскликнула я, вспомнив о белой с золотой надписью «Не выбрасывать!» бумажке, вылезшей из Академического «банкомата».
Отрыла её на самом дне чемоданчика, схватила в руки, которые тут же опустились.
— Вода… — поняла я. — Мне нужна вода.
На часах уже было без одной минуты девять, а под рукой не имелось ни стакана, ни бутылки с водой, ни водопроводного крана. Я бегло осмотрелась по сторонам, в надежде найти фонтан, хотя и знала, что в этом сквере его нет. Я почти отчаялась, пока мне на глаза не попался сироп от кашля, который я заботливо сложила самой себе в багаж, будучи не уверенной в том, как обстоят дела с медициной в Академии, ведь под их фонтаном по прибытию немудрено простыть.
— Есть! — от радости я даже на месте подпрыгнула, после чего принялась спешно рвать бумагу в клочья и проталкивать обрывки в узкое горлышко бутыли.
Розовая жидкость зашипела и запузырилась, начав приобретать светлый цвет. Когда процесс завершился, напиток не стал полностью белым, сохранив лёгкий розовый оттенок, но золотые вкрапления сияли в нём так же ярко, как в прошлый раз. Поэтому на собственный страх и риск я ухватила за ручку деревянный ящик и отхлебнула сироп. На лишние раздумья времени всё равно не осталось, часы пробили девять утра…